Проказница - Кейси Майклз

Саймон чувствовал, как нарастающий гнев вытесняет угасающий пыл и замешательство.

— Я вам не Лестер, чтобы водить меня за нос! — проскрежетал он. — Пусть моя мать пляшет под вашу дудку, пусть мои слуги превозносят вас и подсказывают мне, как лучше вам угодить, но будь я проклят, если поддамся на их уговоры! Неудивительно, что ваш отец с такой готовностью проглотил весь абсурд, сочиненный моей матерью, и оставил вас здесь. Наверное, впервые с того дня, как вы появились на свет, он познал покой!

— Убирайтесь! — снова приказала Калли, протягивая руку к небольшой статуэтке — девушке с подойником. — Я видеть вас не могу! Если вы хоть на секунду подумали, что мне было приятно, когда вы меня целовали, вы глубоко ошибаетесь!

— О нет, вы не сделаете этого, — предупредил Саймон, видя поднятую статуэтку. Он схватил Калли за руку и притянул к себе с такой силой, что чуть не вытряс из нее душу. — А ну, ребенок, попробуйте сказать, что вам это безразлично! — прорычал он и снова впился ей в губы.

В мозгу немедленно прогремел взрыв — мощнее, чем если бы она нанесла свой удар. Но она выпустила оружие из рук, и статуэтка с глухим стуком приземлилась на ковер.

Саймон вдруг ощутил голод, требующий безотлагательного утоления. Их первый поцелуй не шел ни в какое сравнение с теперешним желанием обладать ею и никогда ее не отпускать. Поэтому когда она, пропустив ладони сквозь его руки, обняла его за спину, у него помутился разум.

Калли больше не была покорной и податливой, как прежде, — она возвращала назад то, что получала. Она прижималась к нему почти с яростью, стараясь приноровиться получше (но существовали ли еще на свете два человека, так подходившие друг другу?), позволяя ему проникать языком к ней в рот.

Саймон проворно переместил руки с ее талии вверх, скользнув на маленькую совершенную грудь. Ее дразнящая упругость заставляла его испытывать танталовы муки. Он легонько ущипнул соски сквозь тонкое платье. Вырвавшийся у нее вздох пришелся ему прямо в рот. Последовала дуэль двух языков, уносящая остатки здравого смысла, верно служившего им долгие годы.

Неизвестно, сколь долго продолжался стук в дверь, прежде чем Саймон его услышал. Калли, вероятно, пришла в себя тогда же. Они тотчас разомкнули объятия, пытаясь понять, что же произошло минуту назад…

— Что такое? — крикнул виконт в толстую деревянную дверь. С таким же успехом он мог спросить, какой сегодня день, месяц или год, потому что, похоже, забыл обо всем на свете и в данный момент не воспринимал ничего, кроме запаха и вкуса Каледонии Джонстон.

— Милорд, меня послала ваша матушка, — донесся с другой стороны двери голос Эмери. — Виконтесса просила передать, что она закрывает глаза, когда позволяют обстоятельства, но, прошу прощения, сэр, она сказала, что не собирается отправляться из-за вашего сиятельства в ад.

Саймон посмотрел на Калли, которая тем временем подошла к трюмо и теперь сидела на краешке пуфика с таким видом, будто только что пережила тяжелое потрясение.

— Мне лучше пойти, — тихо сказал он. Она только кивнула, отводя глаза.

— Мы должны поговорить об этом, как вы понимаете.

Она опять кивнула.

— В другое время.

И снова кивок.

— Я…

Калли вскинула голову и взглянула на него глазами, полными слез.

— Если вы скажете, что раскаиваетесь, я сниму с вас кожу столовым ножом, Саймон Роксбери!

Теперь пришла его очередь кивнуть, что он и сделал. Затем повернулся и покинул комнату, тихо закрыв за собой дверь.

— Все в порядке, милорд? — спросил Эмери, когда виконт остановился у двери, с запозданием сообразив, что его шейный платок почти развязан, потому что еще несколько минут назад Калли путалась в его складках своими пальчиками. — Виконтесса сказала, что юная мисс тоскует по дому и вы пошли к ней поговорить. Ведь она не уедет от нас, милорд? Мы все порядком к ней привязались. И к мистеру Пламу тоже.

— В самом деле? — сказал Саймон, с трудом веря своим ушам. Эмери всегда такой официальный — и вдруг такое отступление от правил.

— О да, милорд. Это правда. Мисс Калли внесла какую-то живинку в дом. И, простите меня за вольность, теперь ваша матушка меньше слоняется повсюду и не так сует нос в наши дела. Робертс особенно полюбил мисс Калли за то, что ее светлость постоянно с ней занята и у нее остается меньше времени подлавливать его. Действительно, будет жалко, если они уедут.

— Как давно вы в этом доме, Эмери? — Саймон лукаво посмотрел на дворецкого, чьи пространные речи не только шокировали, но и радовали его.

— Я начинал лакеем у вашего покойного отца и помню вас еще мальчиком. Вы выросли у меня на глазах.

— Да, Эмери. Однако я не припомню, чтобы за все это время вы разговаривали так… так фамильярно.

— Вы правы, сэр. — Дворецкий выпрямился и принял обычную строгую позу. — Мне собирать свои вещи, милорд? — скорбно осведомился он.

— Только если я смогу уйти вместе с тобой. — Саймон повернулся, глядя на закрытую дверь в комнату Калли. Ему вспомнился их поцелуй. И пролегшая между ними ложь. Он ясно представил себе реакцию девушки, когда она узнает, что он взял Филтона на себя, выключив ее из игры. Он снова повернулся к дворецкому. — Только если я смогу уйти вместе с тобой, Эмери, — повторил он с невеселой улыбкой.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ДРУЗЬЯ И СООБЩНИКИ

Двойняшечка Двойнюшечку

Как дернет за рубашечку!

Была бы перепалка,

Да прилетела Галка,

И так была она

Огромна и черна,

Что драчуны с испуга

Забыли друг про друга.

Чарлз Латуидж Доджсон[18]

Глава 11

Эти вдовы, сэр, самые несговорчивые создания в мире.

Джозеф Аддисон[19]

Калли всерьез рассматривала вопрос своего возвращения. Она думала об этом два дня и две ночи подряд. Собственно, что ей теперь делать в Лондоне? Она ехала сюда, чтобы пристрелить Ноэля Кинси, графа Филтона. И только.

Достаточно простая и понятная вещь для того, кто мыслил так же, как Каледония Джонстон. Но, увы, не все разделяли ее мнение.

И нужно ей было влезть в чужую карету! И наткнуться на Саймона Роксбери, виконта Броктона — неприятнейшую личность, на редкость надоедливое и настырное существо. Такой тип хоть кого выведет из себя. Надо же, влез во все дела своим елейным аристократическим носом! Но что унизительнее всего, учредил опеку над ней и контроль над ее планами.

Как она это допустила, если раньше никогда не шла ни у кого на поводу? Тот, кто думает иначе, может обратиться за подтверждением к Лестеру Пламу. Его всегда можно застать в будуаре виконтессы Броктон. И сейчас, поди, сидит у нее и что-нибудь обсуждает. Тонкости кулинарии, французские кондитерские изделия, сливочные соусы или меню на вечер. А сам тем временем уплетает знаменитые шоколадные пирожные Скарлет Апвуд.