Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых - Алексей Слаповский

Включается дополнительный свет (в комнатах Ады и Врача). Прибавляется шума и грохота.

…Все четверо появляются на сцене. Истерзанные, побитые, окровавленные.

ВРАЧ. Ну? И что дальше?

Молчание.

ВРАЧ. Глупость какая-то.

ДУРАК. Правда. Глупость…

Медленно идет к выходу. Выходит.

ВРАЧ. С вами все в порядке?

АДА. Помешали. Он пришел меня изнасиловать. Это лучший вариант. Когда у девушки боязнь первого контакта, лучше всего ее изнасиловать. Потому что это не ее решение. Она ведь не секса боится, она боится принять решение.

ДЭН. Это ты о ком?

АДА. О себе.

ДЭН. А…

18

Ночь. У строительного вагончика — Старик, Додурак, Брат, поодаль — Невеста.

ДУРАК. Я пришел спросить. Когда свой не отвечает на оскорбления чужого, его за это надо убить, правильно?

СТАРИК. Конечно.

ДУРАК. А когда чужой не отвечает на оскорбления чужого?

СТАРИК. Это их дела.

ДУРАК. Тогда считайте, что я чужой. Я ухожу от вас.

ДОДУРАК. Это предательство. За это тоже убивают, сынок.

БРАТ. Могу прямо сейчас. Сделать?

ДОДУРАК. Погоди. Пусть скажет, что его смущает?

ДУРАК. Меня все смущает. В этом и дело. Меня смущает все. Хорошо. Тогда убейте меня.

СТАРИК. У тебя еще день.

ДУРАК. Какая разница? Я все равно этого не сделаю.

СТАРИК. Когда не сделаешь, тогда и убьем. Все должно быть по порядку.

НЕВЕСТА. Да убьет он. Это он так… Он всегда сначала сомневается, а потом… Он и со мной долго сомневался, мне пришлось самой все сделать. Меня еще мама учила: если мужчина долго не признается в любви, надо просто спросить его: «Ты меня любишь?» И все. И он ответит: «Да».

БРАТ. А если нет?

НЕВЕСТА. Как это он скажет? Почему?

БРАТ. Ну – не любит.

НЕВЕСТА. Мало ли. Если девушка спрашивает, настоящий мужчина не может ответить нет. (Дураку.) Ты меня любишь?

ДУРАК. Нет.

19

Дурак с букетом цветов – у стойки бара. Никого. Но вот выходит Барменша.

БАРМЕНША. А, это ты. Привет.

ДУРАК (вручая цветы). Я тебя люблю.

БАРМЕНША. Да ладно тебе. А за цветы спасибо. (Берет букет, нюхает.) Там дождь?

ДУРАК. Немного. Моросит.

БАРМЕНША. А с утра не было.

ДУРАК. Сейчас дождь. Но теплее стало.

БАРМЕНША. Это всегда, когда дождь.

ДУРАК. Не всегда. Есть дождь высокий, холодный. Смотря где облака.

БАРМЕНША. Сроду не думала. Ты на природе, что ли, жил?

ДУРАК. Да.

БАРМЕНША. Красивые места?

ДУРАК. Очень.

БАРМЕНША. Вот бы посмотреть.

ДУРАК. Поехали.

БАРМЕНША. Да нет уж…

ДУРАК. Ты же хочешь.

БАРМЕНША. Я? Кто сказал.

ДУРАК. Ты. Сказала: вот бы посмотреть.

БАРМЕНША. Мало ли. Это я и про Северный полюс скажу – вот бы посмотреть. В смысле – интересно бы, в самом деле. Если там сразу оказаться, пять минут побыть – и назад. А если лететь или плыть – на фиг, на фиг. Ради пяти минут удовольствия столько хлопот.

ДУРАК. Пригласи меня домой к себе.

БАРМЕНША. Зачем?

ДУРАК. Дочь твою хочу посмотреть.

БАРМЕНША. Ее не будет до субботы.

ДУРАК. Мне жить осталось, может быть, один день.

БАРМЕНША. Бывает.

ДУРАК. Я тебе не нравлюсь?

БАРМЕНША. Почему? Но отношений не будем заводить. Какие отношения, если тебе жить один день осталось? Жалей потом тебя, мучайся.

ДУРАК. Это зависит от меня. Могу и всю жизнь прожить.

БАРМЕНША. Ты сначала проживи.

ДУРАК. Извини.

Идет к двери.

БАРМЕНША. Эй! Если останешься живой, заходи!

20

ВРАЧ идет по коридору, его догоняет и встает перед ним ЖУРНАЛИСТ-3.

ЖУРНАЛИСТ-3. Здравствуйте! (Читает вопрос по блокноту.) Как известно, вы наотрез оказались пойти на уступки международному терроризму, который требует от вас извинений за поступок, за который вы не считаете нужным извиняться, поскольку считаете, что…

ВРАЧ. Кому известно?

ЖУРНАЛИСТ-3. Всем.

ВРАЧ. Да? А какой поступок-то? Хорошо бы и мне узнать.

ЖУРНАЛИСТ-3. Шутите!

ВРАЧ. Да не шучу я!

ЖУРНАЛИСТ-3. Одну секунду! Буквально одну секунду! (Набирает номер телефона.) Алло? Извините, что отрываю, доктор просит напомнить, какой поступок он совершил. (Слушает. Врачу.) Принципиальный.

ВРАЧ. Конкретнее.

ЖУРНАЛИСТ-3. Он просит конкретнее. (Слушает. Врачу.) Поступок, отстаивающий ваши принципы.

ВРАЧ. Какие принципы?

ЖУРНАЛИСТ-3. Он спрашивает, какие… (Слушает. Врачу.) Демократические.

ВРАЧ. Идите-ка вы со своими демократическими принципами!

Хочет уйти, Журналист-3 его удерживает.

ЖУРНАЛИСТ-3. Очень вас прошу! Мне очень важно написать эту статью!

ВРАЧ. Для вас статья, а у меня вопрос жизни и смерти!

ЖУРНАЛИСТ-3. У меня тоже вопрос жизни и смерти! Я стажер, и если не напишу эту статью…

ВРАЧ. Умрете от голода? Заболеете? Ничего с вами не случится! Все, отстаньте от меня!

ЖУРНАЛИСТ-3 (хватая его за рукав). Очень вас прошу…

ВРАЧ. Отстань, говорю, в морду дам!

21

В кабинете ГЛАВВРАЧА.

ГЛАВВРАЧ. Рад видеть, как дела? Мы тут вот что решили. Во-первых, утвердить вашу диссертацию…

ВРАЧ. Я ее писал двенадцать лет назад.

ГЛАВВРАЧ. Ну и что? Тема не устарела. Далее. Мы присваиваем вам звание заслуженного врача. Все в ускоренном порядке, документы уже готовы. Если хотите, можем сделать это в торжественной обстановке.

ВРАЧ. Зачем?

ГЛАВВРАЧ. Ну посудите сами. Если погибнет рядовой врач, это одно. А если заслуженный врач, профессор – совсем другой резонанс. Это всколыхнет общественность!

ВРАЧ. Я не собираюсь ее всколыхивать. И погибать не собираюсь.

ГЛАВВРАЧ. Кто ж собирается? Мы с вами врачи, мы прекрасно знаем: умирать никто не собирается. Ходит человек – здоровый, целенький, свеженький. А попадет на стол, взрежешь его – ни одного здорового места нет. Понимаете?

ВРАЧ. Не понимаю. И я без всяких званий хороший врач.

ГЛАВВРАЧ. Замечательный!

ВРАЧ. Первый раз от вас слышу.

ГЛАВВРАЧ. Административная политика. Хвалить нужно умеренно, чтобы человек не расслаблялся.

ВРАЧ. Тогда я сейчас расслаблюсь. И перестану работать.

ГЛАВВРАЧ. И правильно! Вам надо отдохнуть, собраться с мыслями. (Смотрит на часы.) К сожалению…

ВРАЧ. Понял. (Идет к двери, останавливается.) Нет.

ГЛАВВРАЧ. Что нет?

ВРАЧ. Я не согласен. Я лучше сам его убью.

ГЛАВВРАЧ. А вот этого не надо! Сами подумайте, какое пятно на репутации клиники! Да к нам после этого никто лечиться не пойдет!

ВРАЧ. Здоровей будут! Мне некогда умирать. Мне надо выучить детей.

ГЛАВВРАЧ. Выучим! Стипендии им будем давать специальные! Это устроит?

ВРАЧ. Надо подумать. (Выходит.)

ГЛАВВРАЧ (вдогонку). И похороны за наш счет! (Подумав.) Нет, это слишком.

22

Вышедшего врача встречает ЖУРНАЛИСТ-4.

ЖУРНАЛИСТ-4. Только один вопрос! Как известно, вы наотрез оказались пойти на уступки международному терроризму, который требует от вас извинений за поступок, за который вы не считаете нужным извиняться, поскольку считаете, что всякая уступка приводит к новой агрессии ровно в такой же степени, в какой могут привести и агрессивные действия.

ВРАЧ. Конечно! Вообще, пора кончать с этим!

ЖУРНАЛИСТ-4. С чем?

ВРАЧ. Да со всем! С вами в том числе!

ЖУРНАЛИСТ-4. Это они так считают?

ВРАЧ. Я так считаю.

ЖУРНАЛИСТ-4. Смело. И все же, если конкретно, вы лично можете прогнуться?

ВРАЧ. Да ни за что! Да я всех поубиваю просто! Я заслуженный врач, профессор – и какие-то там будут… (Ищет слова.)

ЖУРНАЛИСТ-4 (подсказывает). Хамить.

ВРАЧ. Да!

ЖУРНАЛИСТ. Советовать нам, как жить!

ВРАЧ. Да!

ЖУРНАЛИСТ. Покушаться на демократию!

ВРАЧ. Именно! А теперь пошел к черту!

23

ВРАЧ – у торговца оружием.

ОРУЖЕЙНИК. Ничего у меня нет!

ВРАЧ. Но мне посоветовали. Мне вас порекомендовали!

ОРУЖЕЙНИК. Кто?

Врач шепчет ему на ухо.

ОРУЖЕЙНИК. Хорошо. Что вам нужно?

ВРАЧ. Ну… Пистолет, наверно.

ОРУЖЕЙНИК. Какой?

ВРАЧ. Боевой.

ОРУЖЕЙНИК. Ясно, что не водяной. Для каких целей? Стрелять по бутылкам?

ВРАЧ. По людям. То есть… Какая вам разница. Чтобы он хорошо попадал.

ОРУЖЕЙНИК. Они все хорошо попадают, если стрелять уметь.

ВРАЧ. С близкого расстояния.

ОРУЖЕЙНИК. Тем более.

ВРАЧ. Главное – чтобы не было больно.

ОРУЖЕЙНИК. Не понял?

ВРАЧ. Ну, попал – и все. И конец. Сразу.

ОРУЖЕЙНИК. Какой вы заботливый. Опять же, не от пистолета зависит, а от стрелка. И от пули. Разрывная пуля в голову или в сердце – никакой боли. Ничего не успеете почувствовать. Но и малокалиберная пуля – тоже хорошо, если в сердце. Как кольнет – и вы уснете.

ВРАЧ. Тогда пистолет с малокалиберными, но разрывными.