Месть королевы - Виктория Холт

О молодом Эдуарде, об его отношениях с красавчиком Гавестоном ходили разные шутки и анекдоты, неприличные до невозможности. Единодушным было возмущение роскошными похоронами в Ленгли, которые стоили уйму денег, в то время как народ подыхает с голодухи…

Определенно, что-то нехорошее творилось со страной и с ее народом, если все так дружно, почти без оглядки осуждали короля, подтрунивали над ним, язвили и ехидничали.

И тут появился Джон Драйдас.

Он был сыном дубильщика из Подерхема, и всю его жизнь люди твердили ему, что он вылитый король по своему обличью – длинные ноги, соломенные волосы, и вообще все.

При этом многие кивали, подмигивали, строили ужимки и говорили, что если бы Эдуард I не славился отменной нравственностью, то никто бы не сомневался: Джон из Подерхема – внебрачное дитя, результат королевской шалости, ведь однажды монарх проезжал по их сельской местности и задержался там ненадолго.

Сходство было действительно поразительным.

А Джон Драйдас был фантазером. Или немножечко не в своем уме. Он частенько воображал себя и в самом деле сыном короля. Когда же наступил голод, то не один раз, сидя на травке с односельчанами, Джон толковал им, как бы он себя повел, если был бы королем. Уж первым делом накормил всех досыта, можете не сомневаться. Во всех церквях велел бы читать молитвы и делать приношения святым, уж это непременно, чтобы те попросили Бога прекратить дождь и выпустить солнце из-за туч… Ох, сколько бы всего он сделал, будь он королем!..

– Какая жалость, что ты не король, Джон Драйдас, – говорили односельчане. – Зря только занимаешься дубильным делом да попусту переводишь шкуры…

С каждым днем и месяцем Джон все больше верил в свое королевское происхождение. Еще мальчишкой интересовался, как живет, ходит, как разговаривает король, что ест на обед. Позднее окончательно уверовал, что вполне могло быть так, как говаривают некоторые люди: один из королевских предков заимел сына в их местности, согрешив с какой-то девушкой, а много лет спустя сходство дало себя знать в одном из потомков – именно в нем. Так что королевская-то кровь у него обязательно есть, как пить дать!.. Каждому видно…

Когда слушок о том, что король Эдуард не настоящий сын своего отца, а подброшен преступницей-нянькой, дошел до их селения, Джона это очень заинтересовало. Ни о чем другом он не мог говорить и надоел всем до смерти.

Потом его осенило.

– Был у меня такой сон, – говорил он своим слушателям, – даже не сон, а как хотите назовите… Видение, что ли… Лежу это я в огромной комнате, а вокруг шелк да бархат… Бархат да шелк… Только все смутно так, словно сквозь туман, понимаете?

Друзья отвечали, что понимают, и просили поднапрячься и вспомнить как следует. Вылезти, то есть, из тумана.

Он обещал попробовать, но потом честно признался, что ничего больше вспомнить не может – только шелк, бархат, огромная комната… и туман…

– Я же был тогда совсем еще малец, – оправдывался он. – Чего с меня взять?

Жители селения постепенно тоже пришли в возбуждение, и все разговоры теперь были, по большей части, только о Джоне Драйдасе да о его видениях. Помимо прочего, это отвлекало от голодной нищенской жизни и хоть немного скрашивало существование.

И вот наступил день, когда Джон твердо заявил своим приверженцам, как обычно собравшимся вокруг него, что он точно сын Эдуарда I, и никто иной, и, выходит, – их король.

Он наконец вспомнил, сказал он пораженным землякам, что именно увидел тогда во сне или как это еще назвать… Слушайте все!.. Была, значит, ночь, и он спал в своей роскошной колыбели. И тут приходят какие-то люди и уносят его… Куда? Откуда ему знать – он же был почти младенец… А уж по-настоящему помнит себя в хижине дубильщика. Верно, туда и отнесли его тогда эти люди… Неужели еще не ясно? Тот, кто называет себя Эдуардом II, был подкинут на его место, прямо в роскошную колыбель, и никакой он не король. Да это и так видно, посудите сами. Какие делишки они вытворяли с этим развратником Гавестоном? Разве это королевское дело? А в Шотландии? Разве так повел бы себя настоящий сын Эдуарда I?.. Так, я спрашиваю? Вот то-то… Все, что он ни делает, только подтверждает, что он не сын своего отца… И потом… Да поглядите на меня хорошенько!

Односельчане поглядели.

– Я высокий? – продолжал разошедшийся вконец Джон. – Высокий, – ответил он сам себе. – Волосы светлые? Светлые… Но таких ведь у нас, у англичан, много. Верно? Однако никто, кроме меня, не похож так на прежнего короля… Да вы глядите, глядите как следует!

Жители селения вовсю пялились на него и вынуждены были все, как один, признать, что он – вылитый король.

– Ну, и что же ты надумал делать, Джон? – робко спросил мельник.

– Да уж что-нибудь сделаю, – не совсем определенно отвечал тот.

– Ты должен пойти по стране, – раздумчиво сказал кто-то, – и говорить всем людям, кто ты такой. Правильно, люди?

– Наверное, я так и поступлю, – решительно объявил Джон.

Но в душе у него был страх. Одно дело признаться, кто ты есть на самом деле, у себя в селении, где всех знаешь как облупленных, а совсем другое – рассказывать подобные вещи в чужих местах.

Он попытался объяснить друзьям, какие сомнения его посетили, но те были настроены категорически: решено так решено!

Да, пора положить конец тому, что творится в стране. Ведь это что же такое? Совсем жизнь плохая стала… Нужен новый король, вот что, люди! Настоящий, не подставной. Тогда и жизнь другая будет… А их Джон… Да глядите все! Если он не заправдашний сын старого Эдуарда, тогда уж неизвестно, кто его сын!..

* * *

Королева сказала с легким раздражением:

– Эта история с подкинутым сыном короля начинает надоедать! Чуть не каждый высокий мужчина со светлыми волосами норовит объявить себя королем. Вы не думаете, что нужно положить этому конец, милорд?

Эдуард согласился с ней. Он уже разговаривал по этому поводу с молодым Хью Диспенсером. Тот видел одного из «королей». Деревенского дубильщика.

Хью позволил себе вступить в беседу.

– Этот человек довольно красив, – заметил он. – Высокий, светловолосый. Немного похож на покойного короля. И на вас, милорд. Но в то же время огромное различие! У бедняги никакой привлекательности, изящества. Так, неотесанная деревенщина.

– А каким вы хотели его видеть? – язвительно произнесла Изабелла. – Думаю, даже вы, милорд, не отличались бы особым шармом и грацией, если бы выросли в деревенской лачуге, а не в наследственном поместье Диспенсеров.

Хью вкрадчиво хихикнул, но в глазах его была злость. Они уже начинали друг друга ненавидеть. Придет время, сказал он себе, и мне не надо будет притворяться, располагая тебя в свою пользу. Тогда я отыграюсь…