Рейтинговые книги
Читем онлайн Генерал-адмирал. Взлет - Роман Злотников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53

Короче, все шло к тому, что моим проектам в скором времени должна была наступить полная жопа. Ну, если я не найду откуда взять деньги…

Лето прошло спокойно, если, конечно, не считать лихорадочных поисков денег. Как выяснилось, положение премьер-министра имеет и свои недостатки. В России я решил не занимать, не столько даже для того, чтобы избежать обвинений в коррупции — плевать, не впервой, и не так обзывали, — сколько потому, что собирался слегка кинуть кредитора с началом войны. Ну никак у меня по расчетам иначе не получалось. А своих кидать не хотелось. И так с началом войны начнем обдирать русский бизнес как липку. Куда деваться — война-с… Однако оказалось, что если мне — предпринимателю и аристократу, кредиты за границей давали довольно свободно, то получение кредита мной — премьер-министром, тут же обставлялось внушительным количеством условий, большинство из которых для меня были неприемлемы. Так что лето прошло практически впустую. Кое-что удалось по старой памяти перехватить у бельгийцев, текущие платежи я закрыл, но системно вопрос так и не решился.

Ну а сентябрь принес давно ожидаемый скандал. До немцев наконец дошла-таки информация о том, что русская армия солидно скакнула в численности. Сказать по правде, я ждал этого скандала гораздо раньше, но что-то там у немцев не срослось. Впрочем, с этой-то суматохой… Как бы там ни было, именно в сентябре они в резкой форме потребовали от нас сократить армию «до численности, составляющей армию мирного времени». На этот раз я не стал играть кроткого ягненка, а тут же встал в позу, заявив, что экономика России позволяет в мирное время содержать армию, насчитывающую один процент от населения, но мы, «вследствие природного миролюбия русского народа и руководствуясь стремлением к миру и согласию», решили не стремиться к этой величине. Ибо при численности населения, которое к 1912 году уже вплотную подошло к числу сто девяносто миллионов человек,[53] мы способны содержать заметно большую армию, чем имеем сейчас. К тому же около ста тысяч человек из тех, кого насчитали немцы, — это офицеры запаса, призванные всего лишь на курсы переподготовки, и через несколько недель они и так будут отправлены по домам. Если, конечно, немцы не вынудят нас объявить мобилизацию.

Это заявление вызвало шок. Причем не столько потому, что мы впервые привязали численность армии к имеющемуся населению, сколько потому, что наше поведение теперь разительно отличалось от того, которое мы демонстрировали еще год-полтора назад. Так что все вокруг начали прощупывать позиции друг друга и прикидывать расклады. А Даннегер доложил мне, что деятельность австрийской и немецкой резидентур на территории России резко активизировалась. Это позволило ему обнаружить еще несколько вражеских агентов. Я порекомендовал ему пока никого не трогать, но озаботиться тем, чтобы поставляемые ими сведения показывали ситуацию в нужном нам свете.

Вся эта возня продолжалась до октября, как вдруг Османскую империю, еще окончательно не вылезшую из Итало-турецкой войны, атаковал лелеемый Сазоновым и Николаем (меня в эту «лужицу» не очень-то пускали) Балканский союз. Это сразу изменило всю стратегическую ситуацию, мгновенно поставив нас в совершенно идиотское положение. Поскольку изначально-то Балканский союз создавался против Австро-Венгрии. Причем, как выяснилось, вывернуться ей помогли наши вроде как самые близкие союзники — французы. Так что никто, и я в том числе, теперь вообще не понимал, кто теперь наш союзник и в каком составе противоборствующих группировок разразится Первая мировая. Поэтому на переговоры с немецким рейхсканцлером Теобальдом фон Бетман-Гольвегом в Либаву, которые немцы затребовали, разобравшись в наших раскладах, я прибыл в крайне расстроенных чувствах. И с полной решимостью разыграть намеченную мной комбинацию. Мне надоело чувствовать себя идиотом. Пусть идиотами чувствуют себя другие…

Переговоры начались 17 декабря. Рейхсканцлер Германии и министр-президент Пруссии оказался типичным пруссаком, к тому же исполненным апломба и с огромным самомнением. Хотя в уме и воле ему было не отказать. Ну да люди без этих качеств никогда не достигают подобных высот и обречены быть как раз теми самыми «таксистами и парикмахерами»,[54] способными только разглагольствовать на кухне под пиво или сраться в Интернете, самовыражаясь в том, что хотя бы могут словесно наехать на более успешных и реализовавшихся.

Короче, рейхсканцлер вызывал уважение, причем не только умом и волей, но и внешним видом. Вот только апломб и самомнение очень часто нивелируют даже самый сильный ум. И я решил на этом сыграть. Тем более что по тем сведениям, которыми меня снабдил Буров, немцы тоже пока не сильно рвались в бой — для окончательного завершения всех программ подготовки к войне им нужно было еще от полугода до года. Да и потом они готовы были подождать, скажем, до момента восьмидесятипроцентной готовности своих новых дредноутов, так как дату нашей готовности к масштабной войне они, после всех полученных от агентов сведений, относили самое раннее на 1916 год.

Переговоры шли сложно. Немец давил — я не уступал, что приводило Теобальда фон Бетман-Гольвега в большое недоумение. Ну не сходились у него в голове мои потуги с его расчетами. Однако когда наши переговоры окончательно зашли в тупик, я во время встречи один на один в не совсем официальной обстановке, поймав момент, сделал рейхсканцлеру некий очень прозрачный намек.

— Вы знаете, господин рейхсканцлер, в принципе я готов поспособствовать тому, чтобы ваши требования были приняты, — небрежно произнес я.

— То есть? — не понял он столь резкого изменения моей ранее твердой позиции.

Я улыбнулся:

— Дело в том, что в настоящее время я ограничен волей своего государя. Именно он приказал мне ни на шаг не отступать от наших позиций. И я просто ничего не могу сделать.

В глазах пруссака мелькнуло удивление. Так сдавать информацию — это что-то новое…

Я же вкрадчиво продолжил:

— Но я готов попытаться убедить моего государя в том, что столь жесткая позиция не отвечает интересам России.

Пруссак с минуту помолчал, а затем тихо спросил:

— И что же вы хотели бы взамен?

— Деньги, — просто ответил я.

Рейхсканцлер ошеломленно уставился на меня.

Вот этого он никак не ожидал. Он знал, что перед ним сидит, как повсюду писали газетчики, самый богатый человек мира. И тут такое заявление!

Я рассмеялся. Гнусно. Заискивающе.

— Ну что же вы, Теодор? Вы верно решили, что я прошу у вас взятку? Полноте, я еще не настолько обеднел. Мне нужен кредит. Большой. Очень большой. Дело в том, что я сейчас предпринял несколько новых дел и немного просчитался, о чем в деловом мире стало хорошо известно. Поэтому условия, на которых мне предлагают деньги, меня не устраивают. А тех, которые меня устраивают, зная мою ситуацию, мне не дают. Считают, что возьму кредит и на худших.

— И вы хотите… — начал рейхсканцлер.

— Ну да, — кивнул я. — Кредит. На нормальных условиях. И с отсрочкой начала выплат основной суммы года на два.

«Торгаш, презренный торгаш, презренный и подлый…» — мелькнуло в глазах пруссака.

Я все так же заискивающе улыбнулся. Ну да, родной, да, думай именно так. И если ты сейчас, несмотря на весь свой ум, решишь «купить» меня, то я… я за тебя свечку в церкви поставлю. Уж не знаю, сколько ты там прожил, в той истории, которая здесь известна только мне, ибо в своем времени я даже имени твоего не слышал, но если ты решишь в меня вложиться — живи долго и счастливо!

— Хорошо, — медленно наклонил голову немец. — Я готов вам помочь в этом. Но взамен я хотел бы…

Конец третьей книги

Примечания

1

Именно генерал Китченер был инициатором тактики «выжженной земли» и создания первых концентрационных лагерей, в которые помещали мирных жителей. Достаточно сказать, что в них погибло в три-четыре раза больше буров, чем в боевых действиях, и большинство из погибших составили женщины и дети. Так что это был настоящий, стопроцентный геноцид. И вообще термин «концентрационные лагеря» или «концлагеря» вошел в обиход именно после его деятельности в Южной Африке, а вовсе не во время Второй мировой войны. Гитлер лишь оказался хорошим учеником, развив и углубив англосаксонскую идею. (Здесь и далее примеч. авт.)

2

На самом деле корректировка корабельного артиллерийского огня с самолетов применяется довольно редко и в основном при ведении огня кораблями по наземным целям. Но главный герой не моряк и не мог этого знать.

3

Достоверный факт. Кстати, наибольшие потери в тот момент Сан-Франциско понес отнюдь не от самого землетрясения, а именно от пожаров.

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Генерал-адмирал. Взлет - Роман Злотников бесплатно.
Похожие на Генерал-адмирал. Взлет - Роман Злотников книги

Оставить комментарий