Правила мести - Кристофер Райх

— У тебя есть фотография, которую я смог бы отсканировать и послать вместе с запросом?

Джонатан вынул из бумажника две фотографии. На одной Эмма снялась такой, какой он ее знал, — в джинсах и белой футболке, с красной банданой, повязанной вокруг шеи, а также в приподнятых на волосы солнечных очках, убравших с лица волнистые золотисто-каштановые пряди. На второй, которая была на водительском удостоверении Эвы Крюгер, перед ними предстала совершенно другая женщина: суровое лицо, гладкие прилизанные волосы, безжалостно затянутые назад, яркая губная помада, стильные очки, сквозь которые смотрели сильно подведенные глаза. Но как раз глаза и не позволяли усомниться, что и на этой фотографии тоже была Эмма.

Без каких-либо комментариев Лацио сунул фотографии в стоящий на столе сканер, затем дописал письмо и разослал по электронной почте коллегам, работающим в семи самых крупных больницах Рима и окрестностей.

— Готово, — произнес он. — Перезвоню им утром. На всякий случай не помешает убедиться, что почта до них дошла.

— Нет, сейчас, — сказал Джонатан. — Можно представить дело так, будто ты хлопочешь о родственнице одной из твоих подружек. Мне нужен ответ в течение часа.

— Опять будешь угрожать своей пушкой?

Джонатан ухватил итальянца за воротник.

— Нет, — сказал он, рывком притянув его к себе. — Я не собираюсь угрожать пушкой. Я собираюсь засунуть ее тебе в глотку и нажать на курок, если не сделаешь так, как я только что сказал.

— Пожалуй, я тебя понял.

Джонатан слушал, как Лацио звонит одному врачу за другим, сперва извиняясь, а затем самым невежливым образом требуя, чтобы разбуженный среди ночи приятель связался со своей больницей и проверил, не поступала ли к ним в приемный покой или в палату интенсивной терапии некая дама, судьба которой чрезвычайно его интересует. Лацио, словно опытный пулеметчик, так и сыпал словами — быстрыми короткими очередями, ежесекундно переходя на медицинский сленг, которым обожают пользоваться все врачи мира. Джонатан едва успевал следить за нитью их разговора. Он сильно устал, и попытки проникнуть в смысл произносимых Лацио слов утомили его еще больше.

— Эспрессо? — через некоторое время предложил Лацио. — Кофе тебя взбодрит.

— Ага, — кивнул Джонатан. — Конечно.

Лацио поднялся с кресла, и Джонатан тут же стремительно вскочил на ноги.

— Без паники, — успокоил его итальянец. — Я просто схожу в буфетную, это в другом конце коридора. Там у нас имеется, кстати, еще и холодильник. Может, хочешь перекусить?

— Хватит одного эспрессо, — проговорил Джонатан. — И поторопись.

— Одна минута, не больше.

— Хорошо.

Джонатан проводил его до буфетной. Убедившись, что там нет другого выхода, он стал прогуливаться взад и вперед по коридору, разминая ноги и стараясь взбодриться. Вскоре появился Лацио с двумя чашечками кофе эспрессо. Свою Джонатан выпил залпом.

— Еще? — предложил Лацио.

— Конечно, — ответил Джонатан. И добавил: — Спасибо.

— Пожалуйста.

Они вернулись в кабинет Лацио, и тот продолжил названивать коллегам. Через десять минут Джонатан получил долгожданный ответ.

— Так и есть, — сказал ему Лацио. — Она здесь побывала. Девятнадцатого апреля госпитализирована в больницу Сан-Карло.

Джонатан присел на краешек стула.

— Больница Сан-Карло, где это?

— Совсем рядом. Здесь, в Париоли.

— Дальше.

Лацио сделал ему знак успокоиться:

— Иностранка с описанным тобой ранением была доставлена в больницу на машине «скорой помощи» в девять сорок пять вечера и прооперирована часом позже в связи с ранением почки. Пробыла в стационаре два дня и выписалась, невзирая на совет лечащего врача остаться. При ней не оказалось никаких документов, и назвалась она именем Лара.

— Лара?

— Да.

Лара. Это имя Джонатану ничего не говорило.

— И никакой фамилии?

— Фамилии она не назвала и числилась как НП, то есть «неконтактный пациент». К счастью, медсестра, которая ее принимала, заступила на ночное дежурство сегодня вечером. Она-то и признала по фотографии твою жену.

— По которой из двух? — осведомился Джонатан.

— Не знаю, — отозвался Лацио. — А это имеет значение?

Джонатан ответил, что нет. В голове начала пульсировать кровь, и на секунду он прикрыл глаза. Лара. С чего бы вдруг такое имя? Ему подумалось, что речь вообще идет о другой женщине.

— А как насчет пенициллина? В бумагах указано, что у нее на него аллергия?

— Вот, я тут все распечатал, так что можно прочитать.

Вручив Джонатану стопку листков, Лацио присел на подлокотник его кресла. Строчка за строчкой итальянец просматривал бумаги, обращая внимание Джонатана на дату и время поступления в больницу, на рост и вес пациентки. При госпитализации Эмма указала, что ей исполнилось двадцать восемь. На самом деле ей было тридцать два. Это показалось Джонатану очень на нее похожим.

Когда Лацио дошел до подробностей относительно проведенной операции, Джонатан попросил его читать помедленнее. Ему хотелось узнать, насколько серьезным оказалось ранение.

Нож проник в брюшную полость Эммы на семь с половиной сантиметров, задев почку и полоснув по стенке желудка. В отчете говорилось, что у больной группа крови АВ с отрицательным резус-фактором и что при операции ей понадобилось перелить до трех литров крови.

Три литра. Почти две трети всей крови, содержащейся в организме.

Джонатан уронил руку с листком бумаги. Он давно привык выслушивать подобные вещи бесстрастно, не проявляя эмоций, но теперь, когда это касалось его жены, никак не мог сохранить хладнокровие.

— А может, она все-таки назвала свою фамилию?

— Абсолютно исключено.

— Здесь говорится, она выписалась без разрешения врача. Но как ей тогда удалось расплатиться за лечение?

— Кто-то за нее заплатил.

— Кто?

— Информация об этом отсутствует. Лишь говорится, что все расходы оплачены в соответствии с предъявленным больницей счетом.

Джонатан выхватил листки из рук Лацио и стал тщательно просматривать не отрываясь, пока не дошел до самой последней страницы. Счет за лечение Эммы составил примерно двадцать пять тысяч евро. Более тридцати тысяч долларов. Ему стало тяжело дышать, внезапно бросило в жар, а к пересохшему горлу подступил комок. Ну какой, интересно, доброхот оплатил ей такой счет?

Лацио наблюдал за ним с видимым участием:

— Ты хорошо себя чувствуешь? Может, еще эспрессо?

— Да, конечно, — рассеянно ответил Джонатан.

Его внимание привлекло нечто более важное, чем эспрессо. Он дошел до самой нижней строки: «Имя стороны, берущей на себя ответственность в случае преждевременной выписки». Как и сказал ему Лацио, никакого имени там не значилось. Однако там стояли буквы: «VOR S.A.».

Лацио принес еще одну чашку эспрессо. Джонатан отхлебнул из нее, не отрывая взгляда от страницы. VOR S.A. Последние буквы «S.A.» явно должны расшифровываться как «société anonyme», что по-французски означает «акционерное общество». Так, значит, заплатила какая-то фирма. Он поставил чашку и, порывшись в бумагах, вернулся к самому началу документа. Должна же в нем содержаться еще какая-нибудь информация, что-то, что могло бы пролить свет на обстоятельства дела, дать ему какую-то зацепку, подсказать, какого рода организация оплатила этот огромный счет.

И точно: в разделе «Подробности госпитализации» указывалось, что Эмму, или в данном случае Лару, привезла в госпиталь «скорая». Но откуда? Он провел пальцем по строчке, пытаясь разобрать запись, сделанную «медицинским» почерком. Прищурившись, он наконец прочитал следующее: «Пациентка подобрана на улице в г. Чивитавеккья в 20 час. 30 мин.».

— Чивитавеккья, — произнес он вслух и покачал головой.

Это был старинный порт на побережье, километрах в восьмидесяти от Рима, и он его хорошо знал, потому что там они побывали с Эммой во время медового месяца. Всего лишь одна ночь, проведенная по дороге в аэропорт. Она так настаивала, желая непременно посетить этот приморский городок, где все дышит историей. Сказала, что читала о нем в детстве и всегда мечтала туда поехать.

Чивитавеккья.

Там жили друзья Эммы. Друзья, с которыми она, вне всяких сомнений, познакомилась раньше, чем с ним.

Он посмотрел на Лацио, прикрывая рукой глаза от слишком яркого света лампы. Лицо горело еще сильнее, чем раньше, и дышать становилось все труднее. Он пощупал пульс и, к своему удивлению, обнаружил, что тот слишком частый. Наверное, всему виной усталость. Он совсем вымотался. Вот и всё. Джонатан сильно зажмурил глаза, стараясь прогнать недомогание.

— А разве нет клиники с хорошей операционной поближе к Чивитавеккье, чем больница Сан-Карло? — спросил он.