Взрослые дети эмоционально незрелых родителей - Линдси К. Гибсон

нервничать чуть меньше, чем обычно, сосредоточившись на желаемом результате. Это не олимпийский забег. Нет никакого давления, потому что вы больше не пытаетесь добиться чего-то. Вам не нужны негативные эмоции ваших родителей. Речь не о победе или поражении; речь о том, чтобы перестать реагировать на эмоциональное заражение ваших родителей.

Опасение: я так беспокоюсь о родителях! Они всегда чем-то недовольны. Я просто хочу сделать так, чтобы им стало лучше.

Ответ: вы не можете. Вы наверняка заметили: что бы вы ни делали, счастья ваших родителей хватает ненадолго. То, что они жалуются, не значит, что их цель – почувствовать себя лучше. Это ваша интерпретация. Обращайтесь с ними хорошо, но не нужно ради них лезть из кожи вон. Их исцеляющая фантазия и ролевые «я» могут заставлять их много страдать и жаловаться. Вам не нужно отказываться от своего пути ради того, чтобы подталкивать их к счастью. Если вы так поступите, они, скорее всего, станут еще более трудными и неприятными.

Продолжение истории Энни

После месяцев упрямого молчания матери Энни решила попробовать подход, основанный на осознании уровня зрелости. Она пригласила родителей посмотреть вместе с ней футбольный матч, в котором участвовали ее сыновья. Именно столько, по мнению Энни, она могла оставаться объективной и держать под контролем эмоции. Желаемым результатом для нее была встреча без излишней драмы, она просто хотела установить контакт с родителями. Вместо того чтобы пытаться общаться с Бетти с открытым сердцем, Энни заняла позицию нейтрального наблюдателя, вела себя вежливо, но не ожидала особого тепла от матери. Родители опоздали, как обычно, но Энни вежливо поприветствовала их, сказав: «Привет, я рада, что вы пришли!»

Энни обняла Бетти и предложила ей перекусить. Бетти выглядела расстроенной и на эмоциях, стараясь занять ведущую роль во взаимодействии. «Я не стала признавать и подпитывать такое поведение», – сказала мне Энни. Энни смогла отпустить свои попытки установить эмоциональную близость с Бетти, потому что теперь она понимала, что эмоции Бетти, скорее всего, связаны с ней самой и не говорят о желании общаться с Энни. Бетти и в самом деле очень мало разговаривала с Энни во время игры.

Когда все покидали трибуны, Бетти выглядела так, будто сейчас заплачет, но не заговорила с дочерью. Энни была морально готова к этому и не стала раздражаться, просто наблюдала, как Бетти избегает искреннего общения и ведет себя как пострадавшая сторона.

Позднее Энни подытожила этот опыт с матерью, сказав: «Я, наконец, начинаю понимать, что моя мать именно такая, это ее личность. Дело не во мне. Я рада, что не втянулась в историю, будто ее обидели. Я горжусь собой, что могла отделить ее поведение от своего чувства значимости».

В день рождения Бетти Энни звонила ей и оставила несколько сообщений, но не пригласила мать в гости. Энни была довольна, что делала ровно столько, сколько могла с эмоциональной точки зрения. Она не стала делать проблему из того, что Бетти ей не перезвонила. Когда через несколько дней Энни наконец дозвонилась до Бетти, та была немногословна и держалась холодно и сдержанно. Энни действовала открыто и сказала: «Я удивилась, что ты мне не перезвонила. Ты получила мои сообщения?» Когда Бетти ответила утвердительно, но холодно, не поблагодарив, Энни решила закончить разговор и сказала: «Нужно будет как-нибудь увидеться, мам. Почему бы тебе не позвонить мне? Мы договоримся о встрече».

После этого разговора Энни чувствовала себя более свободной в эмоциональном плане. Она больше не была одержима тем, что мать отвергла ее. Она смогла общаться с Бетти как взрослый со взрослым, а не играть старую роль открытой маленькой девочки, которая надеялась когда-нибудь обрести любовь своей вечно недовольной матери.

Во время нашей следующей встречи она сказала: «Я больше не чувствую, что сделала что-то не так. Мне грустно, что у этих важных для меня отношений, за которые я столько боролась, не будет хорошего конца. Но факт, что мне не удалось получить реакцию от моей матери, не делает меня хуже; это просто еще один показатель, что она не может иметь со мной близкие отношения. Даже если моя теплота так сильно ее отпугивает, я не могу ее выключить. Я не хочу выключать мою теплоту».

Отказ от старого ролевого «я»

Способность отойти и наблюдать не только за родителями, но и за своим ролевым «я» – это начало эмоциональной свободы. Когда вы видите, как вы застреваете в ролевом «я» и пытаетесь реализовать свою исцеляющую фантазию, вы можете принять решение действовать по-другому.

История Рошель

Мать Рошель была очень требовательной женщиной, которая считала, что дочь всегда должна быть в ее распоряжении. Рошель сказала: «Мне казалось, что мне может быть хорошо, только если моя мать изменится и признает меня». Но когда Рошель решила понаблюдать за проявлениями эмоциональной незрелости матери, а не обижаться на нее по привычке, она почувствовала значительные перемены: «Впервые в жизни я видела ее поведение в истинном свете. Я не чувствовала гнева или разочарования, как раньше, когда мне казалось, что я должна заставить ее признать меня». Поскольку Рошель работала над тем, чтобы научиться признавать саму себя и свои настоящие чувства по отношению к матери, ей больше не казалось, что она должна играть определенную роль или реализовывать исцеляющую фантазию матери, окружая ее своим вниманием. «Я больше не чувствую необходимости немедленно начать решать ее проблемы и быть для нее „хорошей дочерью”. Я не должна решать ее проблемы». Теперь Рошель звонит своей матери, когда ей этого хочется, и считает себя вправе отвечать отказом на ее просьбы. И поскольку она не чувствует себя обязанной играть роль покорной дочери, Рошель чувствует себя рядом с мамой менее напряженно.

Контроль над своими мыслями и чувствами

Главная цель любого взаимодействия с родителем или любым другим эмоционально незрелым человеком – держать свои мысли и чувства под контролем. Для этого вам нужно придерживаться позиции наблюдателя и обращать внимание на то,