То ли свет, то ли тьма - Рустем Юнусов

– Уважаемые коллеги! – повторил председатель ГЭК. – Экзамены закончились, переходим к обсуждению оценок.

Он сделал паузу, раскрыл экзаменационную ведомость и, когда в зале стало тихо, продолжил:

– Первая группа, Ахметова.

– Хирургия отлично, терапия хорошо, акушерство хорошо, – приятным баритоном озвучил оценки экзаменатор-онколог.

– По теоретической части выходит хорошо, – монотонным голосом произнес председатель.

– По практическим навыкам тоже все предметы сдала на четверки, – заглядывая в ведомость, сказал заместитель декана.

– Итоговая хорошо, – произнес председатель.

Члены ГЭК – перед каждым из них лежала экзаменационная ведомость – проставили напротив фамилии Ахметовой четверку.

– Арбузов, – назвал председатель фамилию следующего студента.

– Акушерство хорошо, терапия хорошо, хирургия отлично, – произнес экзаменатор-терапевт, сидевший за дальним столом.

– Идет на красный диплом. Я обращаюсь ко всем. У каждого члена ГЭК имеется ведомость, где галочками помечены отличники. Так зачем же вы этим студентам ставите четверки, – сказал заместитель декана так, словно перед ним были не убеленные сединой преподаватели, а студенты.

– А что у него по практическим навыкам? – спросил председатель.

– Две пятерки и четверка.

– Ну, тут пятерок и четверок поровну, вопрос даже не спорный. С учетом того, что студент в течение шести лет занимался на отлично, ставим пятерку, – сказал председатель.

Закончив обсуждение оценок студентов первой группы, председатель пробежал глазами по ведомости и, обращаясь к заместителю декана, вполголоса сказал:

– Завышаем. Получается подозрительно высокий средний балл. За это ведь тоже не погладят в Министерстве по головке. У нас в любом деле не любят, когда кто-то высовывается. Лучше нет золотой серединки.

– Да это обычное явление. Каждый год у нас самые сильные первые группы. Тройки будут в последний день экзаменов. Насчет среднего балла не беспокойтесь. Если чего, в предпоследний и последний день экзаменов оценки подкорректируем, в крайнем случае, отыграемся на двух последних группах, – сказал заместитель декана и подумал: «А ведь я зря впопыхах не замолвил слово председателю о студентке Хабибуллиной».

– Переходим ко второй группе. Студент Абдракипов.

– Терапия хорошо, хирургия хорошо, акушерство хорошо, – произнес, не глядя в ведомость, экзаменатор-травматолог.

– По практическим навыкам две тройки, по акушерству четверка. Пусть общая будет четверка, – сказал заместитель декана.

– Итоговая хорошо, – объявил председатель.

Процедура обсуждения оценок второй группы шла как по маслу, и многие экзаменаторы и члены ГЭК испытывали тихое внутреннее удовлетворение от своей причастности к важному государственному делу. Но вот председатель дошел до последней фамилии и с прежней интонацией произнес:

– Хабибуллина.

Пока студентка дважды отвечала экзаменаторам, председатель находился в комнате отдыха и за чашкою чая вел с профессорами интересный разговор, на тему: что лучше построить на даче – рубленый в лапу из крупного соснового бревна пятистенок с мансардой, или же, чтобы изба выглядела цивильно, предварительно бревна оцилиндровать. Разговор закончился в пользу того, что цилиндровать бревна не нужно. При цилиндровке с бревна снимается верхний слой, так называемый лубок, а без лубка бревно больше подвержено влиянию внешних факторов, гниению.

– Хабибуллина, – не услышав ответа, с прежней интонацией повторил, не поднимая от ведомости головы, председатель.

Наступила длительная пауза. Поскольку студентка сдавала экзамен двум группам экзаменаторов, то они не знали, кто же должен озвучивать оценки.

– Кому студентка Хабибуллина сдавала экзамен? – спросил председатель.

– Всем сдавала, – сказала Вера Семеновна.

В зале возникло оживление.

– Как всем! Поясните, пожалуйста, – произнес председатель.

– Видите ли, – стал плести кружева заместитель декана. – Я это говорю, чтобы не было кривотолков. Хабибуллина – восстановленная студентка. В прошлом году она по болезни ушла в академку, поэтому ее никто из преподавателей толком и не знает. С первого захода она не могла получить положительные оценки, но по практическим навыкам она все сдала на удовлетворительно. Поэтому для большей объективности мы ей предоставили возможность сдать экзамен повторно другому составу экзаменаторов.

«Деканат прокручивает свои делишки, а ответственность в случае чего буду нести я», – подумал председатель и заметил:

– Сдавать экзамен двум группам экзаменаторов студенты не должны. Это нарушение.

– Так-то оно да. Но ведь чего только не сделаешь для большей объективности, когда душа болит за студентов. Хабибуллина, конечно, не блещет знаниями, но кое-чего знает, не зря же она шесть лет училась в университете, но впала от волнения в ступор – сидит перед экзаменаторами и не может вымолвить слово, – сказал заместитель декана.

– Я бы не сказала, что она волновалась, напротив, волновались мы, экзаменаторы, – заметила Вера Семеновна.

– Как же так получилось, ведь у нас допрежде ничего подобного не было, – тихо, по-свойски, сказал председатель, наклонившись к заместителю декана, который сидел от него по правую руку.

– И не говорите. Не зря же говорят: «И на старуху бывает проруха!» Ей было сказано: подсаживайся за средний стол, а ее потянуло к мужикам, захотелось себя показать, сделать им глазки».

– Незавидная ситуация, – тихо сказал ему председатель, так, что заместитель декана не понял, на чьей он стороне.

26

Так какие же оценки получила Хабибуллина? – обращаясь к экзаменаторам, вновь спросил председатель.

– Первый раз студентка Хабибуллина сдавала нам, – сказал я, поскольку ни хирург, ни акушер-гинеколог не горели желанием озвучивать оценки и положили экзаменационную ведомость передо мною. – Терапия – двойка, хирургия – неудовлетворительно, акушерство – двойка.

В зале возникла тишина. Конечно, и в предшествующие годы кто-то из экзаменаторов отваживался ставить на госэкзаменах студенту, который плел околесицу или же вообще не открывал рта, неудовлетворительную оценку, но чтобы сразу по трем предметам студент получал двойки – такого прецедента никто не мог припомнить.

– А как она сдала второму столу? – спросил председатель.

Для большей убедительности Вера Семеновна, держа в руке экзаменационную ведомость, встала.

– Повторно студентка Хабибуллина сдавала теорию нам. Результаты, к сожалению, неутешительные: терапия – неудовлетворительно, хирургия – неудовлетворительно, акушерство – неудовлетворительно, – твердым голосом, с ударением на каждом слове сказала она и после паузы добавила: – Следует отметить, что студентка Хабибуллина показала по всем предметам крайне низкую теоретическую подготовку, а вид у нее отнюдь не болезненный; я бы даже сказала самоуверенный и цветущий.

– Общая по теории выходит два, – неуверенно сказал председатель и посмотрел на заместителя декана, у которого побледнело и вытянулось лицо. Он мучительно своей голове искал варианты, как выйти из ситуации, и ничего пока не мог придумать.

– Теорию она сдала на двойку, а по практическим навыкам у нее по всем предметам удовлетворительные оценки. Так что вот, я не буду навязывать своего мнения, решайте, – сказал заместитель декана и под столом носком ботинка легонько ткнул ногу председателя.

«Блефует, хочет на моем горбу попасть в рай, да к тому же еще меня запачкать», – подумал про заместителя декана председатель. Он решил не делать резких движений и держал паузу в надежде на то, что кто-нибудь из членов ГЭК возьмет слово и предложит, как выйти из ситуации, но все ждали, что скажет он.

– Ну, какую будем ставить оценку? – наконец неуверенно произнес председатель. – По теоретической части студентка сдала все предметы на неуд, а по практическим навыкам получила удовлетворительные оценки.

– В пользу студентки, – подал голос секретарь, но так неуверенно и робко, что на его реплику никто не обратил внимания.

– Причем по положению, – продолжил председатель, – при выставлении оценок приоритетное значение имеют оценки, полученные по теоретической части. Вопрос, как видите, сложный. Я, кстати, не припомню, чтобы на госэкзаменах у нас возникла подобная ситуация. Какие будут мнения у членов государственной экзаменационной комиссии?

Возникла пауза. Никто из членов ГЭК не желал подставляться и впутываться в решение сложного вопроса, ибо каждый считал: моя хата с краю.

– Давайте выслушаем экзаменаторов, за что они поставили двойки, – подал негромкий с хрипотцой голос пожилой, выбритый до синевы, невысокого роста профессор с кафедры акушерства. Среди профессоров он выделялся своей блестевшей, как начищенный медный таз, лысиной. Он уже давно был на пенсии и как только мог держался за место. Озвучивая свое предложение, он хотел услужить своему молодому завкафедрой, который принимал у студентки экзамен по акушерству.