Не верь - А. Шантарский

— Спускайся вниз, — подтолкнул пленницу Тупой.

— Я задохнусь там, — испугалась Леночка.

— Не волнуйся, имеется отдушина, — успокоил ее Левчик. Смугловой развязали руки, и ей ничего не оставалось, как подчиниться. По лестнице в двенадцать пролетов она достигла дна.

— На столе фонарик, но батарейки подсевшие, так что экономь свет, — хохотнул Тупой, и крышка опустилась, а через мгновение плита вернулась на место и девушку накрыл мрак. Она включила фонарик и при тусклом освещении осмотрелась: деревянный топчан, обшитый дерматином, одеяло и подушка, столик размером чуть больше табуретки, на котором стояли графин с водой и граненый стакан. Из стены торчала труба диаметром в двадцать-двадцать пять сантиметров, видимо, служившая отдушиной, о которой упоминал Левчик. Во рту у пленницы пересохло, она налила полный стакан и выпила. Вкус воды не понравился, но она была прохладной и освежила. Следуя совету экономить освещение, Смуглова потушила фонарь и легла на кушетку, не снимая одежды. Об отоплении тоже не позаботились. Она накрылась одеялом и подтянула ноги. Таким образом удалось более-менее согреться. Несмотря ни на что, усталость брала свое. Засыпая, девушка почему-то подумала о том, что она далеко не первая узница данного погреба с бетонным полом и кирпичной стеной.

Гонтарь же, давая отсрочку Смугловой, не ее жалел. Не в его правилах было позволять противникам отдышаться и собраться с мыслями. Просто так сложились обстоятельства, что он ждал с минуты на минуту Косолапого, чтобы обсудить куда более важное, на его взгляд, дело. А школьница никуда не денется. И вот теперь, когда девушка дрожала от холода, постукивая зубами, но все-таки спала, он с одним из ближайших сподвижников обсуждал план убийства генерала Карпова в теплом, комфортабельном кабинете.

— Юрий Юрьевич, мне кажется, что затягивать не стоит. Момент удобный, ведь он живет один в трехкомнатной квартире и без охраны.

— Самонадеянный тип, — прозвучало из уст Ерофеева. — И ты, Антон Сидорович, предлагаешь разделаться с ним прямо сегодняшней ночью?

— А чем завтрашняя ночь или через неделю будет отличаться от этой?

— Отличается, — возразил собеседник. — Времени на подготовку больше. Необходимо тщательно все взвесить, просчитать. Генерал — не какой-нибудь рядовой мусор. Весь ментовский муравейник взбаламутится, вверх дном все перевернут, из кожи лезть станут, а постараются убийцу на свет вытащить. Неплохо бы подставить какого лопуха, пусть он и отвечает.

— В смысле — подозреваемого?

— Не просто подозреваемого, а так подтасовать колоду, чтобы сыщики не сомневались в том, кто убил генерала. Преподнести его сыску на блюдечке, с неопровержимыми уликами.

— С орудием убийства? — уловил замысел шефа Верещагин.

— Точно. Ну как, по-прежнему готов свести с Карповым счеты этой ночью?

— Готов, — удивил Косолапый.

— Интересно послушать.

Вор в законе даже поднялся из-за письменного стола и прошелся вдоль зашторенного окна.

— Используем бомжа. Напоим его до потери пульса и оставим отсыпаться в генеральской квартире рядом с трупом.

— Оригинальная мысль. Но менты тоже не дураки и зададут себе вопросы. Зачем и как какой-то бомж проник в квартиру Карпова, а главное — откуда у бездомного оружие?

— Проник через балкон что-то украсть, столкнулся с хозяином в самый неподходящий момент, когда наводил шмон в квартире, и с испугу выстрелил из его же оружия. Наверняка у генерала имеется табельное оружие.

— Логично. А если все же произойдет какой сбой?

— Тогда наш недруг останется жить. Попытка не первая и особого переполоха не вызовет, да и сам объект для нападения шума не любит. Мы же тогда выработаем более сложный путь и подготовимся.

— Почему бы сразу не поступить подобным образом?

— Потому что прошлый раз мы уже продумывали все до мельчайших подробностей. Казалось бы, куда ему деться от двух автоматчиков? А он и ныне здравствует. Пришить бы гадину без всяких хитростей, — разошелся Косолапый. Он не простил генералу, что потерял едва ли не самых лучших боевиков.

— Мы по-другому поступим. — Косолапый заметил, как хитро блеснули зрачки Гонтаря, и догадался, что того осенила идея. И не ошибся. — Кого ты видишь преемником Карпова?

— Его зама — полковника Зубарева.

— А почему так думаешь?

— Потому что он человек Зимбера, и уж тот для него постарается.

— Молодец, — похвалил шеф. — Может, подскажешь, как мы можем использовать полковника?

Верещагин задумался, но на ум ничего стоящего не приходило.

— Все очень просто. Кто, как не Зубарев, может выкрасть табельное оружие генерала? Должен же он для себя постараться.

— А если откажется?

— Да он спит и видит генеральские погоны. Давно начальника подсиживает, да зацепиться не за что, честен тот и чист.

— Если иметь заранее генеральский пистолет — задача значительно упрощается, — не мог не согласиться с доводами Ерофеева сподвижник.

Захваченный собственной идеей, Юрий Юрьевич расхаживал по кабинету с радиотелефонной трубкой и набирал номер Зимбера.

— Исаак Давидович? Извини за поздний звонок. Не разбудил? Вот и прекрасно. Тогда отложи сон еще на полчасика, к тебе мой человек заскочит, поделится кое-какими соображениями по поводу недавнего разговора. Хорошо, он подождет на углу дома. Только перезвони мне сразу после встречи с ним. Жду с нетерпением. — Он оторвал трубку от уха. — Слышал? — спросил у Косолапого. — Тот прикрыл в знак подтверждения глаза. — Тогда не смею задерживать. Детали обсудим завтра.

Гонтарь успел выпить две чашечки кофе и выкурить целую сигару, прежде чем Исаак Давидович вышел на связь.

— Мы же договорились, что свои проблемы ты сам решаешь, — чувствовалось по напору, с которым он начал телефонный разговор, — абонент недоволен, что его впутывают.

— Пойми, дорогой, что я не отказываюсь. Но глупо не воспользоваться благоприятными обстоятельствами, которые сводят степень риска к минимуму. И ты не в последнюю очередь заинтересован в благоприятном для всех нас исходе. Да и твой новый протеже попадет под колпак, самому же легче будет им управлять.

Голос Ерофеева звучал вкрадчиво, в форме просьбы, к тому же и впрямь выстраивалась перспектива для абонента и его ставленника. И интонация Зимбера потеплела.

— Я поговорю с человеком, — в беседе не упоминались имена и фамилии, — но не обещаю, решение за ним.

— Договорились.

На следующее утро Косолапый доложил, что Зимбер кричал на него не хуже базарной бабы. Но отметил, что перед этим предложение выслушал с подобающим вниманием.

— Подождем результатов. — Гонтарь не волновался. Уж он-то знал людишек, стремящихся сделать карьеру любой ценой. А полковник Зубарев явно относился к их числу. — А пока займемся Смугловой, хватит девчонке скучать в одиночестве.

Глава тринадцатая

Представитель военной прокуратуры, предъявив на КПП удостоверение, прошел на территорию части в сопровождении человека в гражданской одежде. Этим человеком был не кто иной, как Петр Валерьевич Сушняков. У него накопились вопросы к исполняющему обязанности командира воинской части, но того на месте не оказалось. Тогда он решил сначала допросить свидетелей по делу об убийстве сержанта Строгова, в котором обвинили призывника Шумилина. Его командировка послужила новым психологическим ударом по Серебрянникову и Антонову, которые еще не совсем оправились после ночных допросов самого Шумилина. Отсутствие майора Ильина только усиливало их растерянность.

Сержант Серебрянников переминался с ноги на ногу на пороге кабинета, который должен был занимать Ильин. В настоящее время в нем расположились Сушняков и подполковник Геннадий Владимирович Бузукин.

— Проходи, сержант, не стесняйся, — предложил последний. — Петр Валерьевич хочет с тобой побеседовать.

— По какому поводу?

— Ты свидетель в деле об убийстве твоего сослуживца, — напомнил представитель милиции, раскрывая папку.

Тимофей покорно опустился на свободный стул и приготовился повторить все то, что уже говорил раньше. Но Сушняков не просил его о повторении предыдущих показаний. Он просил парня воссоздать обстановку купе, показать, кто и где стоял, как действовал, что говорил. Свидетель, не подготовленный к следственному эксперименту, путался, выкручивался, но выдержал испытание до конца.

— Можешь идти, — неожиданно отпустил его Сушняков. Сержант с облегчением вздохнул. Ему казалось, что он вышел из положения с честью.

Младший сержант Антонов подвергся такому же допросу. Путался он меньше сослуживца. Но у них не было времени договориться между собой, и при сравнении протоколов бросались в глаза расхождения в показаниях. Майор милиции показал это подполковнику.