Екатерина II - Иона Ризнич

пробыл пять лет.

В 1775 году, вернувшись в Россию, Зорич стал адъютантом Потемкина и по его протекции был представлен Екатерине II. Поначалу Екатерина была в восторге от молодого красавца-героя, но затем выявился один значительный недостаток: молодой человек не знал меры в карточных играх. Ему не везло, и он немедленно проматывал все деньги, которые вручала ему императрица. Потемкин посоветовал своей царственной подруге расстаться с фаворитом, Зорич узнал об этом и полез в драку. Их разняли. Тогда юный временщик повалился в ноги своей благодетельнице, клянясь в любви, предлагая отобрать все подарки, оставив лишь свою нежность. Екатерина расчувствовалась, и отставка молодого человека была отложена на несколько месяцев.

И все же вскоре после очередного проигрыша Зоричу пришлось покинуть двор. Он был пожалован семью тысячами крестьян и поселился в подаренном ему Екатериной II местечке Шклове. Вдали от искушений двора, в провинции Зорич остепенился и очень много сделал для развития города. Сейчас там стоит ему памятник. В1780 году он еще раз встретился с императрицей, проезжавшей через Шклов. Зорич встретил ее иллюминацией, маскарадом и театральным представлением.

Его место занял Иван Николаевич Римский-Корсаков – смоленский дворянин, капитан и писаный красавец. Оценив привлекательную внешность Римского-Корсакова, а также его заурядность, которая решительным образом исключала его из числа соперников в борьбе за влияние на Екатерину, Потемкин представил его императрице в числе четырех других офицеров.

Екатерина тоже оценила красоту Римского-Корсакова, назвав его «лучшим божеским сотворением», а еще ей понравилось, что молодой человек прекрасно играет на скрипке, так, что «не только люди, но и животные заслушиваются его игрой». Впрочем, у Великой Екатерины совсем не было музыкального слуха.

Новый фаворит был осыпан милостями. В числе прочего ему был подарен дом в Петербурге. Существует анекдот, что, получив этот подарок, Римский-Корсаков занялся его обстановкой и пожелал составить библиотеку, для чего послал за книгопродавцем. На вопрос последнего: какие книги ему нужны, он ответил: «Ну, знаете, большие тома внизу, а маленькие книжки вверху, как у Ее Величества».

Екатерина, давшая ему прозвище «Пирр, царь Эпирский», так характеризовала его в письме Гримму: «Прихоть? Прихоть? Знаете ли вы, что эти слова вовсе не подходят, когда речь идет о Пирре, царе Эпирском, который приводит в смущение всех художников и отчаяние скульпторов? Не прихоть, милостивый государь, а восхищение, восторг перед несравненным творением природы! <…> Никогда Пирр не делал жеста или движения, которое не было бы полно благородства и грации. Он сияет, как солнце, и разливает свой блеск вокруг себя. В нем нет ничего изнеженного; он мужественен и именно таков, каким бы вы хотели, чтобы он был; одним словом, это Пирр, царь Эпирский. Все в нем гармонично; нет ничего, что бы выделялось; такое впечатление производят дары природы, особенные в своей красоте; искусство тут ни при чем; о манерности говорить не приходится».

Однако уже через год императрица жестоко разочаровалась. Она застала своего Пирра в объятиях молодой красавицы графини Прасковьи Александровны Брюс, известной вертихвостки. Оскорбленная Екатерина немедленно удалила обоих прочь от двора. Римский-Корсаков очень страдал в разлуке, и совсем не из-за потери влияния, ему не хватало общества умной, сильной, образованной женщины. Возможно, поэтому он вскоре завел роман с графиней Екатериной Петровной Строгановой, которая была его старше на десять лет. Строганова ответила на чувство молодого человека, развелась с мужем и вышла за Римского-Корсакова. Корсаков обожал ее несмотря на то, что она постарела и в конце жизни «лишилась движения ног». Он имел от нее сына и двух дочерей.

А вот судьба Прасковьи Ивановны Брюс сложилась не столь счастливо. Она лишилась дружбы государыни и «была от двора отогнана», после чего попеременно жила то за границей, то в Москве. Лишь за несколько месяцев до смерти, уже будучи больной, она случайно встретилась в дороге с императрицей, возвращавшеюся из Москвы в Петербург. Екатерина II приняла ее очень ласково, взяла с собою в экипаж и долго беседовала с нею наедине. Затем дамы простились навсегда.

Сменив несколько фаворитов, – запомнились только фамилии Левашева, Высоцкого – государыня утешилась в объятиях Александра Дмитриевича Ланского – сына бедного смоленского помещика, служившего в Измайловском полку. В 1779 году императрица Екатерина II обратила на него внимание, и Потемкин представил его ей. Юноша получил 100 рублей на гардероб и переехал во дворец. Вскоре он был пожалован в действительные камергеры, затем в генерал-адъютанты, произведен в генерал-поручики. Несмотря на все эти милости, он не вмешивался в государственные дела и интриги, вызывая умиление даже у канцлера Безбородко. «Сущий ангел», – так отзывался о нем этот человек. Умный и любознательный Ланской много читал, увлекался науками и коллекционированием, на что Екатерина не жалела средств.

Она могла увлекаться и другими молодыми людьми: Ермоловым, Мордвиновым, но Ланской продолжал находиться при ней. Он отличался такой преданностью императрице, какой она, по собственному признанию, «в жизни не встречала».

Увы, этот роман окончился печально. Ланской тяжело заболел и умер в возрасте 26-ти лет: «злокачественная горячка в соединении с жабой свела его в могилу в пять суток». Сплетничали, что болезнь вызвали афродизиаки, которыми он злоупотреблял, или того хлеще, что его отравил Потемкин… Гибель юноши крайне опечалила Екатерину. Во время болезни она не отходила от его постели, ухаживая за ним, как сиделка. После она писала Гримму: «Моего счастья не стало. Я думала, что не переживу невознаградимой потери моего лучшего друга, постигшей меня неделю тому назад. Я надеялась, что он будет опорой моей старости; он усердно трудился над своим образованием, делал успехи, усваивал себе мои вкусы. Это был юноша, которого я воспитывала, признательный, с мягкой душой, честный, разделявший мои огорчения, когда они случались, и радовавшийся моим радостям. Словом, я имею несчастие писать вам, рыдая… Не могу ни спать, ни есть; чтение нагоняет на меня тоску, а писать я не в силах. Не знаю, что будет со мной; знаю только, что никогда в жизни я не была так несчастлива, как с тех пор, как мой лучший и дорогой друг покинул меня».

Совсем недолго продержался у трона Александр Петрович Ермолов – высокий стройный блондин. Он был хорош собой, и лишь нос – широкий и плоский – портил его лицо. Но самым большим недостатком Ермолова стал его угрюмый нрав. Поначалу, сразу после смерти Ланского, государыня и сама пребывала в расстройстве, поэтому молчаливость Ермолова пришлась ей по душе, но быстро надоела. К тому же молодой человек не умел притворяться, не имел достаточно гибкости и не прижился при дворе. Екатерина выдворила его, подарив сравнительно немного: 4 тысячи душ крестьян, около 400 тысяч деньгами и усадьбу Красное в Рязанской области.

А вот следующий фаворит Дмитриев-Мамонов