Атлантида под водой - Ренэ Каду

— Я следил за ними. Они все удрали! Я не мог ничего сделать!

— Кто? — закричал Антиной, испугавшись, не сошел ли мальчик с ума от всех событий. Но Рамзес впрыгнул на подножку и рассказал:

— Я сразу прибежал сюда. Я понял, что они все спрячутся здесь. Я прижался к стене и все время стоял тут. Меня никто не заметил. Но они удрали.

— Кто? О ком ты говоришь? — снова крикнул Антиной.

— О вашем отце, о президенте, о министрах. Как я узнал, что началось восстание, я прибежал сюда. Я думал: где же им всем спрятаться, как не здесь? Они и прибежали сюда. А потом поезд за поездом уехали на небо. Они все удрали.

Сообщение Рамзеса было большим ударом для Антиноя. Занимая одно за другим учреждения, революционеры сознательно оставили под конец дома правителей. Но дворец первосвященника сообщался непосредственно с небом. В то время как восставшие потребители бросили небеса, чтобы сражаться на земле, их враги убежали наверх и овладели центром жизни Атлантиды. Антиной кинулся к межнебесной железной дороге. Она была разрушена. Вместе с подбежавшими революционерами он осмотрел дворец. Дворец был пуст. Антиной помчался на другие станции железной дороги. Линии везде были попорчены.

Антиной не боялся, что правительство сможет вести сверху войну. Удушливые газы задержались бы на одном из небес. Сбрасывая вниз бомбы или тяжести, правительство рисковало разрушить столицу и убить оставшихся граждан. Но в руках правительства оказались свет, водопровод и все заводы. На всякий случай Антиной поехал на телеграф, занятый его войсками, и дал телеграмму по радио на небеса: «Если один камень упадет сверху, не остановлюсь перед взрывом небес. Антиной». Ответа не последовало.

Антиной поехал в штаб. Туда же привели перепуганного министра юстиции, и Антиной приступил к допросу. Министр был готов рассказать все что угодно, лишь бы его пощадили. Но он ничего не знал. Переворот был для него неожиданным, он работал в своем министерстве, когда первосвященник по телефону сообщил ему обо всем и вызвал к себе во дворец. Но он не успел выйти из министерства, как дорога была уже отрезана. В конце допроса он упал на колени и закричал:

— Пощадите меня, Антиной, я носил вас на руках в вашем детстве!

— И вы подписали тайный приказ о моем аресте, — ответил Антиной.

— Мне приказали. Я заблуждался. Я верю теперь в революцию. Я хочу сам стать потребителем.

— Я пощажу вас, потому что нам нужны заложники.

Город был в руках Антиноя. Последние бои затихали. Граждане попрятались, полиция была частью обезоружена и частью уничтожена. Стиб не успевал печатать сообщения о победах. Но к вечеру правительство, бежавшее на небеса, дало о себе знать. Внезапно погасли все солнца, и столица осталась в полной темноте. Антиной распорядился выдать восставшим факелы. Один факел был поднят к красному флагу, реявшему над штабом. Ветер раздул пламя, и на небесах увидели, что алый парус все еще гордо ведет восставших.

Темнота окончательно прекратила последние бои. Но она же сильно понизила настроение восставших. Некоторое смущение царило даже в революционном комитете. Рядовые потребители были уверены, что Антиной создаст свет, но не представляли себе никакой борьбы в темноте. Антиной отдал два распоряжения — одно из них было неслыханным доселе правительственным актом. Составив отряд из трех тысяч зеленых и семи тысяч голубых потребителей, он отправил их с факелами в соседний город. Из провинции не было никаких сведений, хотя Стиб послал не один десяток телеграмм по радио. Соседний город был центром железных дорог, соединявших небеса с землей. Потребители наутро могли достичь его. Захватив его, они смогли бы перенести войну на небеса. Главное же, если бы даже и там железные дороги были разрушены, правительство было бы изолировано от земли и ниоткуда не смогло бы получить поддержку. По дороге отряд должен был везде разбрасывать листовки Стиба, которыми он извещал население о быстрых успехах революции, приводя в отчаяние одних и давая надежду на счастье другим. Отряд выступил вечером.

Другим невероятным распоряжением Антиноя была телеграмма, посланная им правительству и народу зеленых солнц. В ней он предлагал от имени народа голубых солнц и своего, как председателя революционного комитета, прекратить братоубийственную войну, заключить мир и оставить друг друга в покое. Он призывал народ зеленых солнц воздействовать на своих правителей. Телеграмма эта, оглашенная восставшим, привела их в неистовый восторг и внушила новые надежды. Никто не боялся теперь темноты, все ждали утра.

Остаток ночи прошел в темноте и тишине. Столица затихла, только на перекрестках горели костры и перешептывались часовые. Судьба потребителей была вверена завтрашнему дню.

Ночью Антиной вышел на площадь, чтобы проверить караулы. Он посмотрел вверх. Факел, поднятый вровень с красным флагом, ярко пылал. Ветер, в порыве качающейся бури, раздул пламя, взметнул флаг и осыпал его искрами. Полотнище, как рука, взвилось к небу, угрожая и клянясь. Потом ветер сразу затих, полотнище бессильно упало, искры растаяли, и только факел горел маленькой тусклой точкой в огромной спящем городе. Перекликались часовые. Небеса угрожающе молчали; Антиной глубоко вздохнул и прошептал:

— Если не победа, то смерть.

ВОСХОД ИСКУССТВЕННОГО СОЛНЦА

Утром радио стало передавать какие-то туманные обрывки. Антиной ловил и перехватывал сообщения из всех стран Атлантиды, но все они, очевидно, были зашифрованы. Антиной смог только догадаться, что правительство сумело известить своих сторонников в провинции, а также правительства других государств. Вся Атлантида переговаривалась тайным шифром, но это не был шифр революционеров. Аппараты стучали, но Антиной не мог прочесть ни одного слова. Он слышал только, что вся Атлантида гудела, как встревоженный улей.

И вдруг среди всего этого хаоса четко прозвучали слова, незашифрованные и понятные:

— Мы не можем вступать ни в какие отношения с узурпатором и мятежником. Презрение, негодование и война — наш ответ на дерзкое предложение безумца. Правительство зеленых солнц.

Темнота по-прежнему царила в городе. Редкие факелы (никому не пришло в голову заготовить их заранее) скупо освещали перекрестки. Дров, чтобы разложить костры, уже не было. Могло не хватить и горючего материала для факелов. Небеса молчали.

Революционеры, захватив столицу, принуждены были сидеть в ней без дела. На их запросы не приходило никаких ответов, они не знали, что творилось в остальном мире, в темноте они не могли приняться за организацию новой жизни. Антиной распорядился строить баррикады на случай неожиданного нападения. Враждебное или инертное население попряталось. Город жил на бивуаках у баррикад. Часовые ежесекундно кричали в темноту: «Стой, кто идет?» — и в голосах их чувствовался дикий страх.