Бегемот - Вестерфельд Скотт

Алек, нагнувшись, проверил, на месте ли сумка. Слава богу, на месте, разумеется, куда же ей деться?

Секунду спустя зажглось электрическое освещение.

— Ничего не скажешь, эффектное появление, — сказал Завен с широкой улыбкой.

— А им, часом, никто не сболтнет? — спросил с опаской Алек, глядя на узкую щель под дверью, из-под которой пробивался дневной свет.

— Да не стоит беспокоиться, — махнул рукой Завен. — Все соседи — наши друзья. У нас здесь и не такое бывало. — Он поклонился в пояс. — Приветствую вас, мастера Клопп, Бауэр и Шарп. Добро пожаловать в Комитет союза и прогресса!

Шагоходы комитета вздымались сзади безмолвными истуканами, как древние языческие идолы.

— Какая необычная коллекция, — деловым тоном заговорил Бауэр. — Я такой и не видывал.

— Этот вот сражался еще в Первой Балканской войне. — Клопп указал на Минотавра. — Они уже тогда считались малость устаревшими.

— Войне, — повторил Бовриль, задумчиво глядя с плеча Алека.

Ах вот оно что. Алек-то поначалу решил, что вмятины на броне — от каких-нибудь тренировочных занятий. Но сейчас, в ярком свете полуденного солнца, заливающего просторный двор, легко было различить, что это и в самом деле видавшие виды, побитые войной и временем машины-ветераны.

— Но ведь их можно починить, да? — спросил он.

— Посмотрим, — ответил Клопп.

— Ба-а! Да неужто мы не справимся, общими-то силами?! — голосом оптимиста воскликнул Завен. Клопп уже был ему за брата, с которым они просто долго не виделись. — У вас, господа, знания, наверное, современные, зато у наших механиков опыт передается от отца к сыну — ну и к дочери, само собой!

— Эти машины нам как родные, — вставила Лилит.

— Гм, бабушки с дедушками тоже родня, — заметил Клопп, ставя ящик с инструментами.

В ответ на эту шутку рассмеялся лишь Бовриль, не замедливший проскакать по двору к стальным копытам Минотавра, которые он почему-то счел привлекательными.

Дилан все это время стоял в сторонке со скрещенными на груди руками.

— А сколько их вообще? — спросил он на ломаном немецком.

— В смысле, преданных делу революции? — Завен довольно потер руки. — У нас их в каждом здешнем гетто минимум по полдюжины. Всего набирается с полсотни, вполне достаточно, чтобы смести металлические элефантины султана. Мы бы и шесть лет назад с этим справились, да только были меж собой разобщены.

— А теперь? — спросил Бауэр.

— А теперь во, как кулак! — Завен в доказательство взметнул оба кулака. — Даже младотурки к нам примкнули. А все из-за этих германцев: вон как разгулялись, житья от них нет.

— Ну и благодаря Пауку, разумеется, — добавила Лилит.

— Пауку? — непонимающе посмотрел на нее Алек.

— Ну что, покажем им? — спросила Лилит отца и, не дожидаясь ответа, подбежала к большой металлической двери в стене и, подпрыгнув, ухватилась за висящую рядом цепь.

Пока Лилит по ней взбиралась, под весом ее тела цепь пошла вниз, а дверь, наоборот, со ржавым скрежетом поползла вверх. Внутри, в полумраке, обнаружилась здоровенная машина.

Алек понятия не имел, для чего она, однако неудивительно, что Лилит окрестила ее Пауком. По центру машины громоздились какие-то замысловатые агрегаты, от которых наружу тянулись восемь длинных членистых лап. В сердцевину этого чудища уходило несколько транспортерных лент, как у зерноуборочного комбайна.

— Опять какая-нибудь ходячая фиговина? — спросил на английском Дилан.

— Здесь ее называют Пауком, — пояснил Алек и покачал головой. — Только что-то не похоже, чтобы она передвигалась.

— Это не просто боевая машина, — объявил Завен, — а куда более мощный двигатель прогресса! Лилит, покажи гостям!

Девушка зашла в полумрак и скрылась где-то в недрах загадочного механизма. Вдруг осветилась приборная доска с манометрами и рычагами, среди которых был виден профиль Лилит. Она сноровисто разбиралась с управлением; через непродолжительное время брусчатка под ногами гостей загудела мелкой дрожью. Изящными, поистине дирижерскими движениями зашевелились в воздухе все восемь лап, каждая на свой манер регулируя и подгоняя транспортерные ленты и прочие части машины.

— Ого! — удивленно сказал Дилан. — Похоже на арахноидов — больших таких паукообразных, которые ткут шелк для парашютов.

Завен, размашисто кивнув, ответил на безупречном английском:

— Именно! Паук как раз и соткал нити, связующие нашу революцию. Тебе неизвестно, часом, что слово «текст» происходит от латинского «ткачество»?

— Текст? — удивился Алек. — Какое отношение имеет…

Он осекся, завидев, как в сумраке мелькнуло что-то белое. На одной из лент, исчезая в темных недрах машины, разворачивался рулон бумаги. Вовсю мелькали лапы, орудуя лотками и матрицами; другие в это время подносили ведерки с черной жидкостью; третьи длинными пальцами ловко нарезали и складывали бумагу.

ЗАГАДОЧНЫЙ МЕХАНИЗМ

— Силы небесные, — хмыкнул Дилан, — да это ж печатный станок, разрази меня гром!

— Вот-вот, силы у него поистине небесные, — согласился Завен. — Это вам не оружием греметь!

Пожужжав и покрутившись еще с минуту, машина замедлила обороты и затихла. Лилит, выйдя наружу, принесла с собой стопку аккуратно сложенных листовок с непонятными знаками.

— Ага, вот она, — сказал Завен, беря в руки одну из них. — Моя статья о предоставлении женщинам избирательных прав. Вы по-армянски читаете?

— Увы, нет, — ответил за всех Алек.

— А жаль. Но истинная суть содержится вот здесь. — Завен указал на цепочку символов, идущих узорчатой рамкой по периметру страницы: звездочки, полумесяцы, крестики.

— Секретный шифр, — сообразил Алек, припоминая символику на стенах соседних переулков.

При обилии газет и газетчиков на улицах Стамбула очередная листовка на тарабарском языке внимания особо не привлечет. А вот для тех, кому известен шифр…

Снизу Алека потянул за штанину Бовриль. Зверек переминался с лапки на лапку, кого-то или что-то изображая. Алек, прикрыв глаза, ощутил под ногами легкое сотрясение.

— Что это там гремит?

— Кажется, шагоходы, господин, — сказал Бауэр. — Большие.

— Они что, нас обнаружили? — опешил Алек.

— Да что вы, — успокоил Завен. — Это у султана нашего парад в честь окончания Рамазана. — Он махнул рукой в сторону лестницы. — Пойдемте-ка на крышу, познакомимся со всей моей семьей. У нас с балкона великолепный вид.

•ГЛАВА 33•

Османские боевые элефантины вдалеке шагали по обсаженному тополями проспекту, круша ногами брусчатку. Реяли на ветру флаги с полумесяцами, а увенчанные пулеметами хоботы покачивались меж шипастых бивней. Повороты в строю они совершали ничуть не хуже марширующей пехоты. Сейчас элефантины дефилировали в сторону порта. Дэрин, возвращая бинокль Алеку, вздохнула с облегчением.

— Мистер Завен прав: им не сюда.

— Они, видимо, к параду и готовились.

Передавая бинокль Клоппу, Алек спросил:

— Was denken Sie, Klopp? Hundert Tonnen je? [7]

— Hundert und fünfzig, [8]— отвечал мастер всех механиков.

Дэрин кивнула. Если она верно поняла прикидки Клоппа, значит, металлические слоны весят по полтораста тонн каждый. У жестянщиков тонны несколько больше, чем у британцев, но в целом сопоставимо.

Да, дурищи нешуточные.

— Mit achtzig-Millimeter-Kanone auf dem Türmchen, [9]— добавил Бауэр.

Эту немецкую фразу Дэрин не поняла, но все равно кивнула.

— Kanone, — повторил на плече Алека Бовриль.

— Ну да, пушка, — пробормотала Дэрин, глядя, как блестит сталь орудийных башен на спинах шагающих гигантов. Пушка сама по себе штука серьезная.