Пабам, и вновь на БАМ - Владимир Шарапановский

бы не спрашивал жителей того района. Подозреваю, что она не приехала в посёлок. Я же даже не знаю ни точный возраст, ни место работы.

Может ещё не закончила учиться? Но вскоре меня грубо отвлекли от размышлений о прекрасном. В кинобудку стали стучаться ребята из нашего взвода минёров. Пришлось выйти к ним, а то в саму будку они не поместились бы.

В палатку я пока что ни ногой, а то запах резкий и неприятный до сих пор не выветрился, а у некурящих — очень чуткий нюх. Меня обступили парни и стали спрашивать какие фильмы привёз на этот раз. Я поспешил им рассказать, это мои товарищи и с ними необходимо дружить.

Но странным показался их интерес и поведение, отчего сразу спросил начистоту — Чего вам на самом деле нужно?

Тогда, немного помявшись, вперёд выступил мой товарищ по КМБ Пашка Узельман, с которым вместе прибыли в часть. — Это точно, что ты грозился написать письмо самому Брежневу, если проект по топлению льда в тоннеле станут тормозить? Действительно напишешь?!

— А что, так и продолжать играться в песочнице? — спросил его встречно. — Вот сколько метров в день вы проходите в среднем? А теперь подели длину тоннеля на это значение. Наверно у тебя получится то же, что и у меня. Вы провозитесь с этим долбанным льдом не менее пары лет. Так что никому из вас до дембеля не увидеть свет в том конце тоннеля.

— В целом, так и есть, — откликнулся Фарух, — Мы каждый день работаем, но конца той работы действительно не дождёмся.

— Именно, Фарух! Так наш батальон и обвинят в результате всего! — и прибавил, — А устроить поточную рубку льдов точно не получится, так как больше взвода в тоннель не загнать. Станут только мешать друг другу, да ещё и травмируют ненароком кого-либо.

— Ты прав. Мы и так с трудом разминаемся там друг с другом, хоть и привыкли к той обстановке. А новички станут просто путаться под ногами и тормозить работу. — снова взял слово наш казахстанский немец.

Сразу вспомнился фрагмент из «Формулы Любви», что для дальнейшего затягивания помощник нужен — «homo sapiens». Потому я улыбнулся такой аналогии. А ребята не смогли понять отчего я заулыбался, и пришлось им пояснить, что представил себе картину человеческого муравейника возле входа в тоннель, где мураши сталкиваются и тыкаются друг в друга, создавая невиданную сутолоку.

А потом прибавил, — Вы сами прекрасно понимаете всю бесперспективность подобной деятельности, и наши командиры тоже. Нет у них задачи впустую занять вас бесполезной работой. Однако приказ должен прийти от командования свыше, а те очень далеко и высоко. Так что наши проблемы им не разглядеть. Да и над ними не каплет, чтобы торопиться решать вопрос, который ещё окончательно не дозрел. Вот когда пройдёт полгода и им доложат, что пройдена лишь мизерная часть тоннеля, то тогда жареный петух возможно клюнет в темечко.

— Ну и какая нам всем разница? — встрял балабол Антоха, — Служба-то идёт и дембель приближается.

— Тебе скоро на дембель, а остальным? Так два года и махать киркой да лопатой? — а после этих риторических вопросов, привел реальные доводы, — И что они станут рассказывать своим внукам про воинскую службу? Вот если мне зададут вопрос: — зачем, вы столько времени торчали под Дуссе-Алинем? То я не буду знать, что ответить, — позаимствовал фразу из отличного фильма.

— С такой стороны я не смотрел на ситуёвину, — вынужден был согласиться Антоха, — Это ты прав, по-дурацки как-то получается.

«Живут не для радости, а для совести!» — нагло свистнул чеканную фразу из другого, — Своим трудом нужно гордится, чтобы себя уважать. А дурацкая трата времени только унижает. — и снова обратился к Антохе. — Безусловно, солдат спит, а служба идёт. Так ведь взвод вкалывает, что тот папа Карло, а результатов ноль!

Все ребята дружно поддержали эти слова прокатившимся среди них ропотом. — Так и есть! — слышалось с разных сторон.

И я подхватил, — А в результате — вы выглядите смешно, ваш комвзвода ещё нелепей. Всё командование части недотёпами, неспособными справиться с задачей. Но кому до этого будет дело? Виноватыми-то назначат именно нас, а совсем не тех, кто будет отфутболивать проект туда и обратно.

Фарух заметил, — Это ты правильно сказал. Так обычно и происходит. Меня внуки спросят, ты дедушка что в армии делал? И что мне им отвечать? Что мудрый дед занимался бесполезной работой!

— Теперь всем понятно, что избежать таких обвинений, можно лишь превентивно подняв этот вопрос, если проект станут тормозить, — и далее уверенно завершил — Письмо военнослужащего со столь громкой «стройки века» непременно получит отклик. Там не смогут его обойти, и спустят директиву командованию железнодорожных войск. Это лишь офицерам есть чего опасаться, так как может начаться звездопад. А у нас чистый погон, и чистая совесть.

— А это точно, что ты предложил растапливать лёд в тоннеле, и весь этот проект? — снова влез с вопросами дотошный немец.

— Неправда, — резко возразил ему, — Я только вспомнил, что читал в журнале, как очищают трубы из скважин на нефтепромыслах. Раз в них растапливают и выдувают парафин таким методом, то чем же лёд отличается? Водичка даже более текучая, и летом может вытекать самотёком, даже без действия насосов. Лишь зимой их придётся задействовать — не собираемся же создавать ледяную горку у входа в тоннель?

Разговор завершился нормально, но я всё-таки решил выяснить, кто растрезвонил по всей роте эти сведения. Вот блин! Ну спасибо Валерке, именно он оказался на коммутаторе, когда Бесу докладывал старлей из техчасти. Тот передал командованию мои угрозы про письмо. Видно, очень серьёзно их воспринял, и правильно.

Вот тогда всё детали и выплыли наружу. От Беса ничего не скроешь — вывернет наизнанку, но дознается. Выяснилось моё участие, и что категорически отказался от упоминания, так как иначе проект не станут принимать серьёзно и засмеют.

Вот ведь — зараза! Теперь ещё Бес станет докапываться отчего молчал и не доложил непосредственно ему, как обязан по уставу. Хоть прыгать через голову командира можно только после их разрешения. Этим и стану отмазываться. Доложил офицерам и на этом свои обязанности выполнил.

А Валерке пообещал, что если и дальше будет трепаться, то не стану пускать на киносеансы. Откажусь показывать фильм, пока его не выведут из зала столовой. И похоже моя угроза совсем не показалась тому шуткой. Так даже лучше. Нечего языком молоть то, что слышал на дежурстве. За это точно можно вылететь из взвода.

Раздобуду плакат: «Не болтай!»,