Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я стал вором. Украл кошелек у знакомого коллекционера, который пришел ко мне в гости. Он повесил свою куртку в прихожей, а я вытащил из нее бумажник. Конечно, он не подумал на меня, решил, что его обчистили еще в автобусе. Мне стыдно сейчас, и было стыдно тогда, но знакомых ощущений я не испытал.
– Объясните подробнее, Марк.
– Что? Ах да! Вы же не знаете… Когда Богдан все мне объяснил, я тоже посчитал себя Носителем. А он был уверен в этом, рассказывал, что разработал какую-то систему тестов, которая позволяет выявлять нас с точностью почти в сто процентов. Действительно, методика работала.
– В чем она состояла?
– Так сразу трудно объяснить… своего рода цепочка тестов, искусственных ситуаций, в которых Носителя подталкивают к мысли поступить бесчестно или пройти мимо чужой беды. И стоит подумать о чем-то подобном, как тебя всего охватывает жгучее чувство стыда. Оно не мешает, отнюдь. Но ощущение при этом такое, словно тебя выворачивает наизнанку, выставляя на всеобщее обозрение самое низменное и подлое, что есть в твоей душе. Богдан называл это эффектом обратной связи. По его теории, Носитель пробуждает в окружающих советь, честь, желание творить добро – название не важно! Значит, существует какое-то поле, излучение, ну или, по крайней мере, что-то, основанное на привычных физических принципах. Соответственно, в центре, где находится сам Носитель, концентрация должна быть наивысшей.
– Никто не пытался измерить это поле?
Сивур вздохнул.
– Поймите, Арсений, все, что я вам говорю, – домыслы и фантазии, личный опыт нескольких десятков людей, передаваемый из рук в руки.
– Почему «из рук в руки»? И почему так мало – несколько десятков?
– Это единственное, что мы знали точно. К сожалению. Носитель может передать свой дар – или проклятье, называйте, как хотите, – другому человеку. Но только перед смертью.
– Откуда Носитель узнает, кому отдавать свой дар?
– Он выбирает сам. Дело в том, Арсений, что Носители за день-два предчувствуют свою смерть. Знаете, иногда я радуюсь, что потерял свой дар. Бывает, я целыми днями думаю об одном: каково было Лину, Богдану, Алине жить свой последний день. Ходить на работу, улыбаться знакомым и друзьям, как ни в чем не бывало шутить и смеяться. И при этом каждую секунду ждать смерти. Неотступной и неотвратимой.
«Черт! – подумал Арсений. – Еще немного и я окончательно поверю!»
Здравый смысл нашептывал, что Марк, скорее всего, мирный шизофреник с искусно выстроенной картиной мира, что ничего подобного быть не может, что все это полный бред…
«Но очень хочется поверить. Где-то же должны существовать кристально честные, благородные и совестливые люди. Не могли же они исчезнуть все до единого, погибнуть от шальной пули, запретного алкоголя, стать жертвами развеселой пьяни за рулем».
Ведь не могли же!
12
Сивур вздохнул, покачал головой:
– Похоже, вы мне не верите.
– Почему вы так решили?
– Любой другой на вашем месте задал бы тысячу вопросов, а вы молчите. Вряд ли оттого, что ошеломлены моими словами. Скорее всего, давно уже записали меня в психопаты – диагноз, подпись, печать.
– Но согласитесь, Марк, так сразу тяжело поверить во все, что вы тут нарассказали.
– Не спорю. Более того – верю. Верю, потому что и сам в свое время отнесся ко всему с изрядным скепсисом. Жаль только, что я не обладаю красноречием Богдана. Но вы же следователь, Арсений! Наверняка, вам приходилось выслушивать еще и не такие истории! Как это называется – показания, да?
Арсений кивнул.
– Вот-вот. Конечно, их аккуратно записывали, потом проверяли, находили нестыковки или наоборот – подтверждали. Так что вы хотите от меня? Я ответил на вопрос, что связывало Лина, Богдана и Алину? Ответил. Пойдем дальше или хватит с вас?
«Странный у него характер, – подумал следователь, – какими-то кусками, как мозаика. То сидит, спокойно разговаривает, то вдруг взрывается, как бомба».
Он вообще был весь какой-то странный, коллекционер солдатиков и бывший Носитель Марк Сивур. Спокойно впустил в квартиру незнакомца, который мог оказаться кем угодно, но дергается на каждый шорох за окном. Страх и желание выговориться развязали ему язык, но потом наверх прорвалось недоверие, боль за погибших друзей, перерастающее чуть ли не в ненависть.
Что-то было не так со всей этой красивой и абсолютно неправдободной теорией про Носителей. И Марк знал – что. Потому и боялся так сильно.
– Я бы хотел выяснить все до конца. Кто и почему убил Круковского, как погиб Шаллек и Редеко, есть ли связь между всеми тремя смертями. Все, что вы рассказываете, Марк, согласитесь несколько… э-э…
– Бредово.
– Скорее, фантастично. В нашей практике ничего подобного, понятное дело, не встречалось. Поэтому прежде чем, как вы выразились, записывать показания и проверять факты, я должен хотя бы просто поверить в Носителей. Выстроить вашу теорию в некую систему.
Коллекционер кивнул.
– Согласен. Давайте устроим небольшой перерыв. Согласны? Я смогу наконец вспомнить обязанности радушного хозяина. Ваш рассказ про смерть Богдана, честно признаться, настолько выбил меня из колеи, что я забыл обо всех правилах приличия.
– Что вы, Марк!
– Как это обычно спрашивают в фильмах: не хотите ли что-нибудь выпить? – Марк поднялся, вышел из комнаты, стуча костылем. С кухни его голос доносился несколько приглушенно. – У меня есть неплохой коньяк, Богдан привез в прошлый раз. Хотите? Или вы на службе, и кроме чая ничего не употребляете?
– Если в умеренных дозах – почему бы и нет. Будем надеяться, что старший прокурор сегодня не вызовет меня к себе. Вам помочь?
– Нет, спасибо, я уже иду.
Сивур вернулся в комнату, толкая перед собой небольшой столик на колесах. Сверху, на небольшом отполированном до зеркального блеска подносе стояла пузатая бутылка «Имперского» и пара узких рюмочек. В отдельном блюдечке – золотистая россыпь нарезанного кружками лимона. Марк разлил коньяк, протянул рюмку.
– Давайте Богдана помянем. А то мне до сих пор даже не с кем было. Я знаю, сейчас не принято, но у меня старое воспитание и старые взгляды. Уважите?
Арсений опрокинул «Имперский» единым залпом, не разбирая вкуса.
Выпили. Помолчали.
Сивур снова сел, с опаской посмотрел в окно.
– Когда умерла Алина, мы помянули ее вчетвером: я, Ника, Богдан и Лин, – сказал он. – За Шаллека мы выпили вместе с Круковским, Ника не смогла приехать. А теперь за самого Богдана… – Он налил себе еще, пригубил, поморщился. – Странно и страшно. Поминаем человека тем же самым коньяком, который он когда-то принес. Вроде бы даже есть какая-то примета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Старый мистер Краус - Сергей Чекмаев - Научная Фантастика
- Убить барби - Джон Варли - Научная Фантастика
- Защита от дурака - Влад Менбек - Научная Фантастика
- Бремя стагнатора - Сергей Чекмаев - Научная Фантастика
- Мы делаем новости - Сергей Чекмаев - Научная Фантастика
- Куда исчезли деревья - Сергей Чекмаев - Научная Фантастика
- Песок, уходящий сквозь пальцы - Сергей Чекмаев - Научная Фантастика
- Незаменимый помощник - Сергей Чекмаев - Научная Фантастика
- Ничья - Сергей Чекмаев - Научная Фантастика
- Пересечение - Сергей Чекмаев - Научная Фантастика