Любовь с Дьяволом - Ника Форд

считывает мои желания безошибочно.

Его кулак врезается в наглую морду Касимова прежде чем я успеваю додумать свои мысли до конца.

– Урод, – рычит Чертков. – Не смей к ней приближаться. Понял? В следующий раз я тупо воткну тебя башкой в асфальт. И это факт, а не фигура речи.

Касимов сплевывает кровь и посмеивается.

– До сих пор не можешь простить, что я грохнул Бобырева? – спрашивает он.

– Дебил, – хмыкает Макс. – Так ничего и не понял.

– Пойдем, – говорю я и беру супруга за руку, увожу подальше.

– Что? – мрачно бросает Черт. – Жалко его? Прониклась чувствами к своему блудному папаше?

– Я надеюсь, что это наша последняя встреча.

– Ха! Держи карман шире. Так быстро он не отвяжется. Готов поспорить, у этого подонка назрел новый хитрый план.

– В точку, – заявляет Глеб, возникая будто из ниоткуда, мой брат заставляет нас невольно напрячься и вздрогнуть.

Как ему это удается? Всегда подкрадывается бесшумно. Он словно отделяется от стены или от колонны, выходит из тени на свет.

– Он уже предложил тебе какое-то дерьмо? – хмуро спрашивает Макс.

– Да, – кивает Глеб. – Обрисовал суть в общих чертах.

– Нам эта дрянь не понравится.

– Ты прав.

– Но старик быстро не сдастся.

– Он не умеет отступать, – усмехается брат.

– Научим, – оскаливается Макс.

Мы отправляемся в ближайший бар, чтобы перекусить. Даже одного дня в Испании достаточно – мигом подсаживаешься на тапас. Я никогда не устану от морепродуктов. Креветки, кальмары, осьминоги. Местные соусы лишь придают пикантность и новую остроту. Тут в буквальном смысле хочется облизать пальцы. Даже я начинаю тут поправляться, от постоянных вкусностей намечается округлый живот.

– Предлагаю обанкротить Касимова, – говорит мой супруг. – А еще лучше – вернуть его обратно в тюрягу.

– Занятная идея, – соглашается Глеб.

– Давайте просто не будем о нем вспоминать, – вмешиваюсь я.

– Он не отвалит, – кривится Макс.

– Скорее уж вгрызется в глотку, – поддерживает его мой брат.

– Ну хотя бы пару минут, – нервно веду плечами. – Конечно, я не думала, что он настолько быстро найдет нас в Испании.

– Я мечтал, чтоб он сдох, – честно признается Макс.

– Нам бы так не повезло, – хмыкает Глеб.

Милая беседа. Ужин в теплом семейном кругу.

Когда-то я думала о том, что мы не сможем простить друг друга. И да, мы не простили. Некоторые вещи нельзя простить. Но есть шанс научиться с этим жить. Двигаться дальше.

Макс. Мой брат убил его брата. За меня. За то, что он затащил меня к насильникам, извращенцам. За то, что погрузил прямо в пекло, которое считал раем.

Глеб. Мой муж довел его отца до самоубийства. Нашего отца. Ну в каком-то смысле «нашего», ведь я привыкла называть Князева «отцом», считала, мы родные люди, а его жесткость вызвана складом характера и тем, что я не оправдала его надежды. Хотя, если судить объективно, Князев сам пустил себе пулю в голову, запустил цепь событий своими криминальными делами, загнал себя в горящий капкан.

Но разве можно такое простить? Убийство ближайшего родственника?

Нет. Это не забывается. Однако в жизни столько красок и нюансов, что раны зарастают, самые уродливые шрамы сглаживаются.

Кому как не нам знать?

Моя татуировка легко перебивается. Вернее только часть татуировки. «Шлюха» становится «женой». Надпись на английском языке изначально оказалась удачной. Именно ‘whore’ успешно меняется на ‘wife’.

Я супруга Дьявола. Екатерина Черткова. Про отчество думать не хочется, его я вычеркиваю из памяти.

Глава 36

Глеб отправляется по своим делам, а мы с Максом решаем пройтись по ночному городу, отправляемся на пляж, прогуливаемся по набережной.

– Ты решила вычеркнуть Касимова? – спрашивает он.

– Опять поднимаешь мерзкую тему.

– Просто хочу понять, можно ли его грохнуть, – хмыкает. – Этот тип твой отец, причем настоящий, по крови. Между нами хватает дерьма. Никогда не помешает лишний раз подстраховаться. Я и без того достаточно накосячил.

– Ты сейчас о чем именно говоришь? – прищуриваюсь. – О том, как издевался надо мной в самую первую встречу? Как ломал и унижал? Как выбивал на моей спине унизительную татуировку? Или мы про более поздний период? Заточение в каменном мешке? Жуткая первая брачная ночь?

– Стоп, – хмуро сдвигает брови. – А в первую ночь что было не так?

– Сам догадайся, – усмехаюсь. – Вообще, забавно, ты только на эти мои слова и обратил внимание, а остальное прошло мимо.

– Я поступал как мудак. Но такая уж у меня природа.

– Интересное признание.

– Я исправлюсь, – жарко выдыхает в мой рот, обвивают талию руками, притягивает вплотную, буквально вбивает в сильное мускулистое тело. – Веришь?

– Ты не оставляешь выбора, Чертков.

– Развод не дам, даже не надейся, – чеканит. – У меня есть только одна жена. Первая и последняя.

– Разве я куда-то собираюсь?

– Я ставлю в известность.

– Ну кто бы сомневался.

– Первую брачную ночь наверстаем.

Он подхватывает меня на руки, увлекает во тьму, уносит прочь от хорошо освещенной набережной, отправляется за ограду, подбирается все ближе к бушующему океану.

Тут практически нет света. Лишь пара фонарей, и то они вскоре остаются вдалеке.

Впечатление, как будто за нами наблюдают только звезды и луна.

Макс целует меня, впивается в губы жестко и жадно. Слабо протестую, рефлекторно пробую его оттолкнуть.

– Ты с ума сошел? – бормочу. – Прекрати. Здесь же людей полно, постоянно кто-то гуляет.

– Слишком поздно, – заявляет хрипло. – Все разошлись.

– Макс, ты обезумел!

Он тянет меня в темноту. Срывает одежду, отбрасывая на песок, укладывает поверх. Наваливается сверху, налетает точно коршун. Грубым толчком раздвигает мои ноги, устраивается между широко разведенными бедрами. Обрушивает водопад жарких поцелуев на мои обнаженные плечи, прихватывает нежную кожу зубами, оставляет пылающие метки.

– Макс, хватит, – с трудом шепчу, пробую его остановить, но голос дрожит и срывается, проходит пара мгновений, и я больше не