Немилосердная - Кэрригер Гейл

Закончив обход магазина, Алексия отыскала-таки способ решения проблемы. На какую бы то ни было незаметность рассчитывать не приходилось, так что она должна прибегнуть к единственной альтернативе — устроить суматоху.

— Прошу прощения, мисс.

За прилавком все еще копошилась прежняя продавщица. Сколько же, право, нужно возиться, чтобы найти подходящую шляпную коробку?

— Да, мэм, я сию минуту к вам подойду.

Леди Маккон обратилась к самой властной, сложной и аристократичной составляющей своей сущности.

— Не смейте меня игнорировать, юная леди!

Это привлекло внимание девицы. Она даже отвлеклась от своих суперважных дел и обернулась, чтобы посмотреть на чрезвычайно назойливую покупательницу.

— Вам известно, кто я такая?

Продавщица окинула ее взглядом и рискнула предположить:

— Леди Маккон?

— Вот именно.

— Я получила распоряжение поглядывать, не появитесь ли вы.

— Распоряжение? Распоряжение! Значит, поглядывать? Да что вы говорите! Так вот, я пришла и… и… — она сбилась. Очень трудно изображать злость, когда на самом деле вовсе не злишься. — Я должна побеседовать с вашей патронессой на очень серьезную тему.

— Я уже сообщила вам, мэм, сегодня вечером это невозможно. Даже для вас, прошу меня простить.

— Это неприемлемо! — Алексия осталась довольна и выбором слова, и тем, как оно прозвучало: тон вышел по-настоящему командным! Сразу видно, дама пожила с оборотнями. Так, и что теперь? — Да будет вам известно, меня обманули! Взяли и обманули. Я так этого не оставлю. Придется обратиться в полицию. Вот увидите, что будет!.. — к тому времени леди Маккон и задрожавшая продавщица приковали к себе внимание всего магазина, как покупателей, так и персонала. — Я пришла сюда за наволосниками. Прослышала, что они совершенно необходимы для путешествий на дирижабле, хотела купить подходящий к моим волосам комплект, и что обнаруживается? Нет ни единой пары нужного оттенка. Где они все?

— Видите ли, мэм, сейчас у нас нет темных наволосников. Если мэм желает сделать заказ…

— Нет, мэм не желает ничего заказывать! Мэм желает получить наволосники сию секунду, немедленно! — тут Алексия подумала, не топнуть ли ногой, но решила, что это, пожалуй, будет чересчур театрально даже для такой аудитории. Вместо этого она доковыляла до полок с наволосниками, предусмотрительно разложенными возле стекла витрины, схватила в горсть пучок собственных кудрей, искусно уложенных над плечиками ее платья-визитки в сине-зеленую клетку, и махнула ими в сторону стеллажа. А затем попятилась, словно несоответствие оттенков вызывало у нее физическое отвращение.

— Видите? — отойдя чуть в сторону, Алексия указала навершием зонтика на предлагаемые наволосники.

Продавщица видела. Как, говоря по правде, и все остальные присутствовавшие в магазине дамы. А видели они леди Маккон, которой оставались считаные дни до разрешения от бремени, несмотря на это покинувшую постель и обожающего мужа, ради того чтобы прийти именно в этот магазин за наволосниками. Следовательно, аксессуар, хочешь не хочешь, снова вернется в моду. Леди Маккон, жена графа Вулси, славилась тем, что была на короткой ноге со многими законодателями мод. Может, сама она и предпочитала одеваться более практично, особенно в ее нынешнем положении, но если ей приспичило купить наволосники, значит, их одобряет лорд Акелдама. А что одобряет он, то одобряют вампиры, и если уж таково их мнение насчет этого аксессуара, значит, вывод самый простой: без него не обойтись.

Внезапно каждая дама в магазине возжелала обрести комплект «Наволосников для путешествующей на воздусях леди от миссис Танстелл». Все они перестали восхищаться шляпками, которым прежде уделяли внимание, и устремились к маленькому стеллажу. Даже те, кто не намеревался даже одной ногой ступить на борт дирижабля, неожиданно ощутили безумное желание обладать наволосниками. Что модно в воздухе, станет модным и на земле — взять хотя бы всеобщее необузданное увлечение декоративными гогглами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Леди Маккон мигом окружила толпа суетящихся дам в турнюрах — все они хватали наволосники, покрикивая друг на друга визгливыми голосами и отчаянно стараясь завладеть подходящим к прическе комплектом. Кое-где даже толкались, у некоторых сбилось дыхание. Это был практически бунт.

К толчее присоединились услужливые продавщицы, они извлекли блокноты и пытались убедить дам не покупать что попало немедленно, а заказать наволосники подходящего цвета и, возможно, подумать о наиболее подходящем стиле, а также — отдельно и особенно — о диаметре завитка.

Алексия выбралась из возникшего хаоса и, настолько незаметно, насколько это было возможно с ее нынешними данными и ограниченными возможностями, отправилась в самый дальний конец магазина. Там в затененном углу под эффектной витриной с перчатками находилась ручка потайной двери в подъемную комнату. Алексия воспользовалась ею, и дверь тихонько открылась. Алексия с облегчением отметила, что кабина уже тут и ждет ее. Она забралась туда и закрылась.

После многих месяцев дружбы, не говоря, конечно, о случаях технического обслуживания парасоля и ремонта эфирографов, леди Маккон отлично освоилась с работой подъемной комнаты мадам Лефу. То, что некогда пугало ее, заставляя сжиматься внутренности, стало теперь обыденной процедурой, частью визита к подруге. Она щелкнула рычагом, запуская лебедку, и даже не дрогнула, когда хитроумное приспособление с резким звуком остановилось.

Леди Маккон преодолела коридор и громко постучала в дверь мастерской-лаборатории.

Тишина.

Предположив, что мадам Лефу, возможно, не услышала стука из-за какофонии, всегда царившей в громадном помещении, Алексия вошла.

На то, чтобы окинуть взглядом все расположенные в мастерской механизмы и груды деталей, у нее ушел долгий миг, но в конце концов она убедилась, что мадам Лефу действительно тут нет. Как и ее последнего изобретения. Продавщица говорила сущую правду: встретиться с мадам Лефу определенно было невозможно.

Алексия поджала губы. Женевьева, помнится, говорила, что будет окончательно доводить механизм до ума в другом месте. Что же предпринять? Попытаться вспомнить, где именно, и отправиться туда или просто оставить бумаги в мастерской, где с ними, наверно, ничего не случится? Алексия решила положить их на ближайшую металлическую столешницу и собралась было уйти, когда услышала что-то необычное.

Конечно, даже в отсутствие француженки некоторые ее машины продолжали свою работу, а леди Маккон не обладала слухом оборотня, чтобы четко выделить среди всего этого гудения, грохота, шипения привлекший ее внимание странный звук. Но он, несомненно, звучал. И мог исходить от человеческого существа, а мог и не от него.

Его могла также издавать очень возбужденная мышь.

Сначала Алексия решила оставить все как есть и не вмешиваться. Потом подумала, что, пожалуй, ей несложно убрать посторонний шум, но все же не стоит пускать в ход парасоль — в конце концов, можно ведь прервать какой-нибудь деликатный процесс, чего делать категорически нельзя. Но, как это происходило всегда, подобные раздумья всегда являлись не более чем паузой перед действиями, воздержаться от которых Алексия не могла, размышляй не размышляй.

Она крепко зажала в руке парасоль, подняла его высоко над головой и активировала излучатель прерывающего магнитного поля, сдвинув большим пальцем соответствующий листок лотоса на рукоятке зонта.

Наступила неестественная тишина — такая бывает, когда работа вдруг останавливается. Будь Алексия дамочкой с богатой фантазией, она заявила бы, что само время будто застыло, но она таковой не являлась, а потому не сказала ничего. Она просто вслушалась в единственный звук, который не оборвался.

Это был низкий тоскливый вой, и Алексия поняла, что ей доводилось слышать подобное прежде. Не то чтобы его издавали голосовые связки живого существа, но и машины тут тоже были ни при чем. В мастерской звучал прерывистый резкий плач, сопутствующий повторной смерти, и леди Маккон вполне могла догадаться, кто та страдалица, что его издает.