Убийство Моцарта - Дэвид Вейс

– Сальери? – изумился Джэсон.

– Да, Сальери. Мне об этом сказал Альбрехтсбергер. Его столь удивило появление Сальери, что он навсегда запомнил это. Всем была хорошо известна враждебность Сальери к Моцарту. Сальери своим присутствием на похоронах явно хотел подчеркнуть дружеское отношение к покойному и…

– Доказать свою невиновность, – дополнил Джэсон.

– А также, возможно, чтобы увериться в исчезновении улик.

– На что вы намекаете, господин Мюллер? – не удержалась Дебора.

– Нет тела, нет доказательств. Тот, кто решился на убийство, попытается избавиться и от тела. А тело Моцарта исчезло. Исчезло бесследно.

– Однако это еще не доказывает, что его убили, – настаивала Дебора.

– Тогда почему никого не было на кладбище, когда исчезло тело.

– На то есть, видимо, какая-то причина, – сказала Дебора.

– Люди всегда находят причину. Но не всегда находят объяснение.

– На какую же причину сослались провожающие? – спросил Джэсон.

– На непогоду. У городских ворот, говорили они, непогода заставила их повернуть обратно. Но мне удалось узнать, что в тот день не было никакой метели.

– Вы считаете, кто-то позаботился о том, чтобы на кладбище никого не оказалось?

– По-видимому так.

– Нужно поговорить с теми, кто присутствовал на службе в соборе, – решил Джэсон.

– Ван Свитена, Зюсмайера и Альбрехтсбергера уже нет в живых. Если бы только мы могли доказать, что именно Сальери устроил так, чтобы никто не провожал тело до кладбища, тогда подтвердилось бы и его признание на исповеди.

– Если таковое вообще существует, – вставила Дебора.

– Вам необходимо побывать на кладбище, – продолжал настаивать Эрнест. – Вы сами убедитесь, как легко до него добраться. У вас есть карета?

– Я отпустил кучера, – ответил Джэсон. – Не хотел, чтобы он знал, к кому мы идем.

– Весьма разумно. Ничего, мы найдем карету. Но сначала зайдем в собор.

Он провел их в северную часть собора, в часовню св. Креста, где состоялась заупокойная служба над телом Моцарта. Здесь не было ни души, и Джэсон представил себе, как мертвый Моцарт лежал тут почти в полном одиночестве и как потом от него быстро избавились. Однако свою скорбь никому не навяжешь, рассуждал Джэсон стоя перед распятием, украшавшим часовню, и ему чудилось, что на кресте не тело Христа, а тело Моцарта.

Только когда они сели в карету и поворачивать назад было поздно, Эрнест предупредил, что затея грозит опасностью. Придется проявить осмотрительность, чтобы не попасться в руки властей, сказал старый музыкант.

– При Меттернихе нечего и мечтать о свободе, он только и занят тем, что ловит свободомыслящих, но полиция подчас тоже попадает впросак. В конце концов, в чем нас можно заподозрить? Кто знает, какую мы ищем могилу?

У городских ворот он опять напомнил, как недолог был путь сюда, и все же отсюда провожающие повернули обратно.

Дебору утомила езда по узким, извилистым и темным улочкам старого города, но за городскими воротами на Ландштрассе начинались пригороды и дышалось намного легче.

Вскоре они подъехали к кладбищу св. Марка, и Эрнест повторил:

– Видите, как близко. Разве не подозрительно, что никто не последовал за катафалком до кладбища? Одни дешевые желтые дроги, деревянный желтый гроб, лошадь, возница и никого позади. Даже собаки. – Голос Эрнеста задрожал.

– Мы доехали сюда за полчаса, – заметил Джэсон.

– И дорога вполне сносная, мощеная.

– Может быть, – предположила Дебора, – смерть Моцарта настолько потрясла его друзей, что у них не хватило сил, чтобы вынести обряд погребения. Поэтому они повернули назад у городских ворот, они знали, что это превыше их возможностей.

Эрнест немедленно разгромил идею и укорил Дебору за недоверие. Как может она сомневаться в его доказательствах? Джэсон молчанием подтверждал согласие с Эрнестом.

Но Дебора столько перестрадала за последние недели, что невольно верила в свое предположение. По дороге на кладбище она непрестанно думала о том, каким предельным напряжением всех сил была их поездка.

Они вышли из кареты у церкви св. Марка, маленькой и невзрачной. Эрнест отыскал смотрителя.

– Моцарт? Я о таком не знаю. Вы говорите, его похоронили на этом кладбище?

К кому бы Эрнест ни обращался, никто не слыхал о Моцарте.

Это заговор молчания, с горечью подумал Джэсон. Он не ожидал, что кладбище окажется таким неприглядным и еще более запущенным, чем церковь. Небольшое и всеми забытое, оно походило скорее на заброшенный пустырь. К кустам, деревьям и зеленым изгородям давным-давно не притрагивалась человеческая рука. Нигде ни цветка, даже на могилах с памятниками. Некоторые памятники упали, другие покосились, ухоженных могил нигде не было видно. Джэсон попытался кое-где разобрать надписи, но буквы стерлись от времени.

– Неужели никто не знает, где его похоронили? – спросила Дебора.

– Ни малейшего представления.

– И никакой могилы?

– Никакой.

– Вы бывали здесь раньше, господин Мюллер?

– И не раз.

Ей казалось, что они бесцельно кружат по кладбищу. Эрнест повел их по дорожке к открытому пространству на вершине холма.

– Там находится общая могила, куда, по предположению, его положили, – пояснил Эрнест.

– Но почему? Ведь он не был нищим.

– Это были третьеразрядные похороны. За восемь гульденов пятьдесят шесть крейцеров. На отдельную могилу не хватило денег, значит, если его похоронили, то похоронили в общей могиле с другими покойниками. Там их могло быть от десяти до ста тел. Тела клали рядами на доски на небольшой глубине.

– И стоило могилу засыпать, – продолжил Джэсон, – как опознать тело уже было невозможно.

– Тлен вступал в свои права. Теперь вы понимаете, как важен факт исчезновения тела для нашего расследования? – сказал Эрнест.

– Может быть, жив могильщик? И его можно отыскать?

– Могильщики часто менялись, получали плату и уходили. Здесь было мало работы. Никто не знает, кто был тогда могильщиком. К тому же, его легко можно было подкупить. Или потом от него избавиться.

– А почему Моцарта похоронили именно на этом кладбище?

– Оно принадлежит приходу св. Стефана.

– И считалось самым бедным? Эрнест кивнул.

– Почему же Констанца не пришла на кладбище? – спросила Дебора.

– Вы спрашиваете почему? Она сказалась больной. Констанца посетила кладбище лишь в 1818 году.

– Отчего же она за столько лет не побывала на кладбище?

– Если бы я только знал, госпожа Отис.

– Может быть, она была в обиде на Моцарта, а мы об этом ничего не знаем. Она могла бы поставить хотя бы крест на том месте, где его похоронили. Простой деревянный крест!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});