Право Европейского Союза - Сергей Кашкин

В июле 2001 г. Комиссия объявила о начале широкой дискуссии относительно будущего договорного права Европейского Союза. При этом в качестве основного поставлен вопрос о выборе метода дальнейшего регулирования договорного права в ЕС из следующих вариантов:

— сохранить регулирование договорного права преимущественно на уровне государств-членов, оставив решение возникающих проблем на частноправовом уровне;

— разработать общие принципы договорного права, которые не носили бы обязательного характера, но могли бы использоваться при разработке договорных условий, а также в правоприменительной практике и в законотворчестве;

— осуществить ревизию и обновление существующих нормативных актов ЕС;

— принять новый акт права ЕС кодификационного уровня, который включал бы в себя единообразные нормы по общим вопросам договорного права и по отдельным договорам.

Первый шаг на пути разработки единого свода норм о договорах на уровне «soft law» был сделан созданной в ЕС специальной Комиссией по руководством проф. О. Ландо (Дания) и проф. К. фон Бара (Германия), которая представила текст двух частей Европейских принципов договорного прав[121]. Данные принципы подлежат применению, если стороны пришли к согласию об этом прямо или косвенно (в том числе путем ссылки на «общие принципы права», «lex mercatoria» и т. п.).

С учетом поступивших предложений и высказанных мнений, Европейская комиссия в феврале 2003 г. представила План действий[122], поддержанный в сентябре 2003 г. Европейским парламентом и Советом. Наиболее проработанной и интересной из предложенных инициатив представляется разработка общих условий сделок (англ. Standard Terms and Conditions), предназначенных для применения в отдельных сферах бизнеса. Такого рода общие условия активно используются европейскими компаниями, зачастую представляя собой обобщение обычной деловой практики, и подлежат применению в случае ссылки на них в договоре. Новизной же общеевропейских общих условий должна стать их разработка на основе общеевропейского, а не какого-либо национального правопорядка, что, в свою очередь, вызывает большие вопросы: сохранятся ли проблемы применения императивных норм законодательства отдельных государств?

Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что единое договорное право ЕС по-прежнему находится в начальной стадии своего развития, однако логика интеграционных процессов неминуемо приведет к созданию наднациональных нормативных актов, из которых по кирпичику может быть сложено здание единого Гражданского кодекса ЕС[123].

Одной из предпосылок для появления в будущем подобного кодекса может стать разрабатываемый в настоящее время Европейским Союзом общий справочник договорного права (франц. cadre commun de rйfйrence).

104. Как развивалась единая политика ЕС в области защиты прав потребителей?

Единая политика ЕС в области защиты прав потребителей зародилась в начале 1970-х гг. Целесообразность наднационального регулирования данной сферы объясняется значительными различиями в подходах государств-членов к обеспечению прав потребителей, а также необходимостью обеспечить возможность активного участия потребителей во внутреннем рынке ЕС, исключить дискриминацию по признаку гражданства.

В регулярно принимаемых программах действий в отношении потребителей (первая из таких программ датируется 1975 г., последняя по времени была принята в 2002 г.[124]) Европейская комиссия сформулировала основные права потребителей, подлежащие защите на общеевропейском уровне. Это право на:

— охрану здоровья и безопасность;

— защиту экономических интересов;

— возмещение убытков;

— информацию и обучение;

— представительство.

Первые акты права ЕС, принимавшиеся в форме директив в середине 1980-х гг., носили фрагментарный характер и касались вопросов безопасности отдельных продуктов (в частности, косметических), вводящей в заблуждение рекламы[125], а также сделок, заключенных «на ходу» (англ. doorstep selling), т. е. за пределами офиса коммерсанта. К числу наиболее важных актов, оказавших огромное влияние на частное право государств — членов ЕС, относится директива 1985 г.

касательно ответственности за некачественный товар[126], предусмотревшая принцип объективного вменения в отношении производителя дефектного товара за ущерб, причиненный потребителю.

Со вступлением в силу Единого Европейского акта впервые на уровне первичного права был зафиксирован принцип единой потребительской политики ЕС (ст. 100а) в рамках завершения создания внутреннего рынка, впоследствии развитый в Маастрихтском договоре, что позволило достичь значительного прогресса в законотворческой сфере: были приняты важные директивы о несправедливых условиях в договорах с потребителями[127], о сделках, совершенных на расстоянии[128], а также о договорах «таймшера»[129] — аренде недвижимости на короткий срок.

Кризис, связанный с «коровьим бешенством» в середине 1990-х гг., привел к пересмотру политики ЕС в области прав потребителей, вынудив сделать акцент на охране здоровья граждан и безопасности продуктов. Статья 153 Договора о ЕС в редакции 1997 г. предусматривает необходимость инкорпорации прав потребителей при реализации политики ЕС в других сферах.

В соответствии с документами Европейской комиссии основными целями политики ЕС на нынешнем этапе являются: достижение высокого единого уровня защиты прав потребителей, обеспечение эффективного использования потребителями своих прав, в том числе в судебном порядке, а также вовлечение в политику ЕС потребительских организаций. В настоящее время на рассмотрении законодательных институтов Европейского Союза находится проект единой директивы о защите потребителей, которая должна кодифицировать ранее принятое в этой области законодательство ЕС.

105. Какие ограничения право ЕС накладывает на лицензионную торговлю?

В ст. 30 Договора о ЕС было закреплено положение о том, что таможенный союз государств — членов Сообщества не должен наносить ущерб положениям о защите промышленной собственности. Возникает вопрос, означает ли данная норма исключение отношений в связи с охраняемыми результатами интеллектуальной деятельности из сферы действия принципа свободного движения товаров. Весьма скоро после учреждения ЕЭС данная правовая проблема потребовала вмешательства Суда Европейских сообществ, который в решении по делу исходил из требований дальнейшей экономической интеграции.

Суд сформулировал важнейшее различие между двумя понятиями — существование прав и осуществление прав интеллектуальной собственности. Действие исключения, установленного в ст. 30, было ограничено только самим фактом признания существования исключительных прав, но не распространено на их осуществление в указанных Судом пределах. Разграничение между двумя понятиями применительно к патентной сфере определяется тем, что существование права связано со специфическим объектом интеллектуальной собственности, который заключается в праве производить товар и впервые выпускать его в коммерческий оборот, а также защищать данное право от нарушений. Все дальнейшие действия относятся к сфере осуществления права.

Таким образом, в судебной практике ЕС был зафиксирован принцип исчерпывания прав интеллектуальной собственности (англ. exhaustion of rights), хорошо известный в национальном законодательстве[130]. Так, правообладатель теряет исключительные права на товар при первой его продаже им самим или его лицензиатом на территории государства. В случае если товар, защищенный патентом или содержащий товарный знак, уже выпущен в обращение в одной из стран Европейского Союза с согласия обладателя исключительного права на такой товар, это лицо не может противиться дальнейшим перемещениям товара внутри территории Союза.

Применение теории исчерпывания исключительных прав имеет свои пределы: очевидно, что данный принцип не будет применяться в случае коммерциализации поддельного товара, а также товаров, выпущенных на рынок за пределами Европейского Союза.

Другими положениями Договора о ЕС, которые были использованы судебной практикой для ограничения исключительного характера прав интеллектуальной собственности, явились правила конкуренции на внутреннем рынке, установленные в рамках антимонопольной политики ЕС. Права патентообладателя или его лицензиата действуют на определенной территории, исключая возможность конкуренции, что противоречит принципу свободной конкуренции (ст. 81 Договора о ЕС). С другой стороны, интеллектуальная собственность необходима как средство стимулирования научно-технического прогресса, поэтому полный запрет лицензионных соглашений в принципе невозможен. Для нахождения баланса интересов Комиссия издает регламенты, содержащие групповые изъятия из действия запрета ст. 81 Договора о ЕС, о чем говорится в вопросе № 112.