Гнев троллей - Кристоф Хардебуш

Когда священники добрались до крепости, наступил поздний вечер. Если стражники на воротах и заметили жалкое состояние Гарьяса, то удержались от комментариев, за что Корнель был им благодарен.

Отведя молодого помощника в задние комнаты капеллы, он быстро вымыл лицо и руки. Его следующее задание было не намного легче предыдущего. На сегодняшнюю ночь было запланировано прощание с боярыней Флорес, и он знал, что не может оставаться в стороне от предстоящей попойки. Он не придавал большого значения сборищу, но догадывался, что навлечет на себя еще больше подозрений, если не появится хотя бы на короткое время.

Он не собирался медлить, поэтому сразу же вышел из капеллы и отправился в маленький зал. Хотя он сам был влахаком, но всегда чувствовал отвращение к безудержной пьянке, которую устраивали в стране между гор в честь каждого умершего. Почему нельзя просто тихо погоревать и предоставить каждому в отдельности проститься с покойным?

Когда он добрался до зала, то сразу понял, что поминки боярыни уже идут полным ходом. Зал был забит людьми, и большинство из них держали в руках кружки и кубки, из которых они уже выпили довольно много вина.

Мужчина с редкими седыми волосами, которого Корнель знал только в лицо, как раз произносил прощальную речь:

— …и тогда, когда положение для заложников стало более чем опасным, а Нати и Стен сидели как проклятые в ловушке, пришла немес Флорес, прихватив с собой целую толпу троллей. И я уверен, что при этом она угрожала большим парням, что отлупит их, если они не помогут ей спасти брата…

Смех наполнил маленький зал, когда старик преподнес свой вариант истории о заложниках, освобожденных из рук Цорпада. Корнель поискал глазами воеводу, тот сидел во главе длинного стола, окруженный подданными. Рядом с ним сидела юная дирийка, перед которой стоял оставленный без внимания кубок. «Вот еще человек, которому весь этот шум не по душе», — подумал Корнель.

— Выпей, форбс, — кто-то грубо толкнул священника в бок. — Или не хочешь почтить боярыню?

Корнель поспешно схватил предложенную кружку.

— За Флорес сал Дабран!

И отпил большой глоток.

— Так… лучше.

И подвыпивший влахак поплелся дальше. Священник стал пробираться к столу воеводы. Заметив его приближение, дирийка отодвинулась, чтобы он мог сесть рядом с ней на длинной скамейке. Он благодарно кивнул ей.

— Я думала над вашими словами, — прошептала она ему. — Я верю, что кто-то действительно хочет новой войны. И поэтому вместе с марчегом должна была умереть и боярыня.

Корнель показал головой в сторону воеводы:

— Он тоже в это верит?

Артайнис нерешительно наклонила голову набок.

Стен сал Дабран как раз в этот момент встал и поднял кружку.

— Моя сестра, — громко начал он, отчего все другие в мгновение ока замолчали. — Моя сестра была трижды проклятой упрямой влахакой. Если она что-то вбивала себе в голову, то не было в мире такой силы, которая смогла бы переубедить ее. Поэтому она стала лучшей воительницей Дабрана. Поэтому она двадцать лет назад спасла меня, Нати и Висинию. Поэтому она решила выступить с нами в битве троллей. И с таким же упорством она продолжала любить масрида — Тамара Бекезара, вместе с которым она и нашла свой конец. Я уверен, что она сражалась до самого последнего вздоха. И я надеюсь, что то, чего Флорес не нашла в жизни, она обретет после смерти. Но наша задача — найти убийц Флорес и Тамара. Всех до единого убийц.

Затем воевода поднял кружку выше.

— За Флорес!

И залпом осушил ее.

Почти каждый в зале поступил точно так же. Когда Стен сел, Корнель заметил, что, хотя воевода явно прилично выпил, он был гораздо трезвее, чем большинство присутствующих.

— Это смело с вашей стороны — прийти сюда сегодня, — сказал он, повернувшись к Корнелю.

— Было бы гораздо глупее не появиться, — ответил священник.

— Гнев влахаков велик, священник. Никто не знает, кто сейчас правит Ардолией и что планируют масриды. Винтила и многие другие мои советники настаивают на том, чтобы собрать под своими знаменами мужественных воинов, и я склонен согласиться с ними. Даже не знаю, как долго мне удастся защищать орден Альбус Сунас.

— Я сегодня уже прочувствовал гнев людей, — ответил священник.

А затем неожиданно ему пришла одна мысль.

— Разрешите мне отправиться в Ардолию, воевода. Разрешите мне узнать, кто стал наследником марчега Бекезара. И если мое предположение правильное и это несчастье вызвали поджигатели войны, то там я смогу, наверное, узнать больше, чем здесь.

На мгновение глаза Стена сузились в тонкие щелки, и он мрачно глянул на священника солнца:

— Именно сейчас вы хотите сбежать в Ардолию, священник? К таким же, как вы?

— Стен, если бы он хотел сбежать, то уже давно бы это сделал, — вмешалась в разговор дирийка. — Но если есть еще возможность сохранить мир между Ардолией и Влахкисом, то почему бы ею не воспользоваться, правда?

Воевода повесил голову. Он выглядел как человек, которому предстоит нести непомерный груз.

— Думаю, моя сестра ни в коем случае не хотела бы, чтобы из-за нее началась новая война. Хорошо, Корнель. Отправляйтесь в Ардолию. Но… — Стен помедлил немного, а потом продолжил: — Вы должны сделать кое-что для меня. Для моей семьи. У Флорес и Тамара есть дочь. Ана. Она такого же возраста, как Натиоле. И она наследница Тамара и его трона.

— Простите, воевода, но многие масриды не захотят видеть ее на троне в Турдуе. Если я правильно проинформирован, то есть и другие претенденты из дома Бекезаров, сыновья брата Гиулы, которые найдут у народа больше поддержки, чем женщина, к тому же наполовину влахака. И, более того, — бастард.

Молниеносным движением, которого невозможно было ожидать от человека в его возрасте, воевода схватил священника за плечо. Его пальцы больно впились в плоть Корнеля.

— Никогда больше не говорите о моей сестре без должного уважения, форбс, или о моем народе. Может, вы и выбрали другой путь, но, пока я — воевода Влахкиса, больше ни один влахак в этом зале не будет оскорблен.

Корнель с трудом подавил панику. Он неуверенно поднял руки и медленно кивнул в подтверждение того, что понял слова воеводы.

Стен ослабил хватку. Словно ничего не произошло, он отпил еще один глоток вина.

«Будет лучше исчезнуть отсюда, пока еще возможно, — подумал Корнель, осторожно потирая плечо. — И я должен взять с собой Гарьяса. Будет достаточно искры, чтобы огонь охватил сразу всю страну».

25

Единственное, что приносило Ацоту спокойствие, это только охота. Для себя он давно решил, что все тролли, будь то потомство Анды или древние племена, в душе были охотниками. Они жаждали охоты больше, чем всего остального. Охота означала — быть полностью троллем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});