Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского Союза и Финляндии. 1939–1940 - Вяйнё Таннер

Тринадцатый день февраля во всех смыслах был днем несчастий. Утром пришло письмо от Эркко с первой информацией о расширенных требованиях СССР; затем отказ шведского кабинета министров на нашу просьбу о вспомогательных силах; и вот теперь известие о прорыве фронта под Суммой. Уже ясно был виден исход войны, но до ее конца оставался еще целый месяц.

На следующий день я доложил президенту и премьер – министру об отрицательном результате моей поездки.

Инцидент в Швеции

В довершение к моему визиту в Стокгольм несколько дней спустя разыгралась сцена, которая омрачила отношения между Финляндией и Швецией. Шестнадцатого февраля стокгольмская вечерняя газета «Folkets Dagblad Politiken» опубликовала заметку, действие которой можно было сравнить с взрывом бомбы. Под набранным большими буквами заголовком газета изложила цель моего тайного визита в Стокгольм и сообщила об отрицательном ответе Ханссона. Это сообщение было чрезвычайно неприятно для Финляндии. Ситуация усугубилась, когда премьер – министр Ханссон, по поручению кабинета министров, сделал заявление, в котором он, не слишком выбирая выражения, отметил:

«…финский министр иностранных дел обсудил этот вопрос в прошлый вторник 13 февраля с премьер – министром, министром иностранных дел и министром обороны Швеции. Была выражена просьба об отправке в Финляндию шведских военных частей. Шведская сторона сослалась на общие принципы внешней политики, применимые в отношении помощи, оказываемой Швецией Финляндии. Эти принципы были одобрены риксдагом 17 января текущего года. С тех пор никакого изменения нашей позиции в этом вопросе не произошло».

Когда это заявление было получено в Финляндии, оно произвело чрезвычайное разочарование. Почти все без исключения газеты дали свои комментарии. Карл Август Фагерхольм опубликовал передовую статью под заголовком «Равнодушное заявление» в газете «Arbetarbladet», в которой говорилось:

«Заявление премьер – министра П.А. Ханссона о том, что шведский кабинет министров отклонил просьбу министра иностранных дел Финляндии Таннера о военной помощи, не стало неожиданностью для тех, кто следит за развитием событий. Но даже этих людей поразило исключительное равнодушие его формулировок. В нем нет ни одного лучика тепла, который мог бы поддержать братский народ, сражающийся за свое существование. По этой причине заявление вызвало чрезвычайное беспокойство и волнение в Финляндии. И по этой же причине слова П.А. Ханссона были с восторгом услышаны в Москве. Было не так трудно составить заявление в таких выражениях, чтобы оно произвело совсем другое впечатление. Если бы П.А. Ханссон сказал молодым людям Швеции: «Есть причины, по которым Швеция не может направить регулярные воинские части в Финляндию; но каждый молодой человек, поехавший добровольцем в Финляндию, делает это на благо своей страны, ибо финская война – это и война Швеции», то движение добровольцев обрело новый импульс и вопрос о посылке регулярных воинских сил отпал бы за ненадобностью».

Когда заявление Ханссона было опубликовано, ведущие шведские газеты уделили ему большое внимание. Многие журналисты обратились ко мне за детальной информацией.

Были и другие последствия этого события. Несколько членов шведского кабинета министров, возмущенные бестактной публикацией в «Folkets Dagblad Politiken», обвинили финский кабинет министров в утечке информации. Я счел необходимым поставить Гюнтера (через Эркко) в известность о том, что с финской стороны не было утечки информации и не могло быть, поскольку она чрезвычайно невыгодна для Финляндии.

Несколько дней спустя Рюти по телефону пожаловался мне на нехватку противотанковых орудий. Русские танки штурмовали наш фронт, а у нас не было вооружения, чтобы противостоять им. Наши орудия были сильно изношены или уничтожены. Нам были необходимы по крайней мере сто новых орудий, и наши военные попросили их у Швеции. Рюти поручил мне заняться этим вопросом, и я позвонил премьер – министру Ханссону и министру обороны Скёльду. Мне пришлось уверять их, что никто с нашей стороны не «разоблачал» мой последний визит к ним. Ханссон сразу принял мои заверения полностью, но Скёльд заявил, что получил от издателя «Folkets Dagblad Politiken» другую информацию. Что касается орудий, ни тот ни другой не смогли ничем меня обнадежить, хотя обещали обсудить этот вопрос в кабинете министров. Пока наша армия оказалась практически безоружной против советских танков. Правда, мы научились применять в качестве противотанковых средств бутылки с зажигательной смесью, но они давали эффект только на близком расстоянии.

Источник сведений для «Folkets Dagblad Politiken» так и не был никогда установлен. Во время одного из моих визитов в Швецию я поднял этот вопрос в разговоре с членами шведского кабинета министров и попытался установить, каким образом эта история появилась в печати. Они сообщили мне, что один из членов финского кабинета министров встречался в Стокгольме со шведским политическим лидером правого толка Домё и сказал о моем приезде, ничего не зная о его цели. Этот правый лидер, после решения своего правительства, сложил «два плюс два» и получил правильный ответ. По неосмотрительности одного из них эта история стала известна издателю «Politiken».

Все случившееся лишь подтвердило мое давнее убеждение в том, что в Швеции ничего не может произойти, о чем не стало бы впоследствии известно. Мы уже имели печальный опыт в этом отношении. Как тщательно ни хранили бы вы тайны государственной важности, всегда находился кто – то, причастный к ним и желавший повысить свой престиж доказательством причастности к высшей политике, кто мог шепнуть о них на ушко своему хорошему другу, а тот в свою очередь рассказывал уже своему другу. Вскоре весть о том или ином событии циркулировала так широко, что становилась достоянием прессы. Возможно, именно поэтому все государства вводят строжайшую военную цензуру в военное время.

Эта газетная история не завершилась описанным выше инцидентом. В ней приняли участие газеты всего мира. Все шведские газеты не преминули дать свои комментарии, и большинство из них осуждали позицию своего правительства. По мнению некоторых газет, Швеция сама могла оказаться в опасном положении, если Финляндии пришлось бы просить о помощи Запад. Британские газеты жестко критиковали шведский ответ и предсказывали, что может наступить день, когда Швеция горько пожалеет о том, что не предоставила помощь, когда ее об этом просили.

В Москве известие о позиции Швеции было встречено с большим удовлетворением, потому что судьба Финляндии была теперь окончательно решена. Помощь Запада уже не могла спасти Финляндию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});