Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут - Хелен Браун

Ответственности? Какая ответственность в наши дни у альфа-самцов? Лежать на диване и ждать, когда тебя покормят?

Вивьен выслала мне пару страниц с советами и информацией о том, что могло спровоцировать такое поведение. Во-первых, медицинский фактор. Во-вторых, проблемы с лотком. В-третьих, тревога и стресс. Хотя Вивьен была уверена, что Джона просто переживает, она, тем не менее, настаивала на проверке у ветеринара. А лоток нужно было держать в безукоризненной чистоте и как можно дальше от мисок с едой. И какой бы ни была причина, ругать и наказывать кота бессмысленно.

Окно ветеринара было целиком обклеено фотографиями пропавших кошек. В приемной нам сказали, что обычно их находят мертвыми на обочине или рядом с помойками. Видимо, не зря мы держали Джону дома, хотя это и было нелегко…

Наш кот царственно восседал на столе ветеринара, задрав хвост в ожидании церемоний. Доктор назвала его королем мира, и Джоне это, естественно, понравилось. В отличие от последовавших за этим манипуляций с его царственной особой. Когда ветеринар принялась тыкать в кота разными инструментами и осматривать со всех сторон, он возмущенно зашипел, потом съежился, как маленький неженка, и жалобно запричитал, да так громко, что мне стало за него стыдно.

Ветеринар унесла Джону в соседнюю комнату, чтобы провести дальнейший осмотр. Нам вернули слегка сдутую версию нашего обожаемого кота. Не найдя у него никаких проблем со здоровьем, доктор повторила сказанное Вивьен и продала нам бутылочку с волшебным спреем. Ее нужно было воткнуть в розетку, чтобы прибор начал испускать успокаивающие феромоны – вещества, которые напоминают кошкам о том, как они себя чувствовали, когда были котятами. По словам доктора, это помогало почти всем ее пациентам с такими проблемами.

Окрыленная надеждой на скорое завершение пахучего кошмара, я помчалась домой. Воткнув суперсредство в розетку в том углу, где Джона безобразничал чаще всего, я позвала девочек, чтобы они вместе со мной наблюдали чудо исцеления. Вместо этого мы увидели, как кот старательно пометил бутылку с феромонами и гордо удалился.

После этого мы делали все, что предлагали Вивьен, ветеринар и Интернет, начиная с самого ортодоксального и заканчивая не вполне адекватным. Мы покупали коту новые игрушки, давали успокоительные капли и выгуливали дольше, чем обычно. Ничего не помогало. Мы сменили ветеринара. А потом нашли еще одного. Третий порекомендовал кошачьи антидепрессанты. Ни за что! Я не стану пичкать кота всякой химией.

Было тяжело не принимать его поведение близко к сердцу, особенно после того, как Джона осквернил папино пианино. Едва сдерживая слезы, я обрабатывала семейное достояние дезинфицирующими средствами и упаковывала в защитный чехол, стараясь спасти то, что осталось.

В те дни я неохотно принимала гостей, несмотря на то что большую часть времени Джона был очарователен, как и всегда. Порой мне казалось, что я похожа на женщину, которая терпит издевательства обаятельного мужа, зная, что, избив ее, он на следующий день будет просить прощения с цветами и шоколадными конфетами.

Лидия нашла телефон кошачьего медиума из Квинсленда. Учитывая, кто платил за звонок, я без малейших угрызений совести подняла трубку в кабинете, чтобы подслушать разговор. В голосе медиума слышались бодрость и почти деревенский задор. Я представила, как она сидит в многоквартирном доме на берегу моря и настраивается на кошачью волну.

– Джона говорит со мной! – заявила она. – Господи боже! Никогда не слышала, чтобы кот столько жаловался. Ему не угодишь. Вам пора бы уже обращаться с ним как с котом, а не как с королем.

Когда сеанс связи закончился, мы с девочками решили, что в словах медиума есть смысл. Джону лишили привилегии спать вместе с нами и отправили на леопардовую подушку в прачечной. Он воспринял это с неожиданным смирением. Тем более что по ночам Джона выбирался в вольер, чтобы оскорблять опоссумов.

Теперь наша мебель часть времени была в безопасности, но больше никакой пользы ссылка в прачечную не принесла.

– Что он делает?! – зарычал Филипп, когда я сообщила ему по телефону о проделках Джоны. Судя по фотографиям, сейчас муж находился в чистой стэнфордской квартире, которую не успел загадить ни один кот.

– Ничего! – соврала я. – Мы разберемся до твоего возвращения.

Все равно что пообещать, что война закончится к Рождеству.

32

Неприятие

Возвращение кота. Или мужа

В ночь, когда Филипп должен был вернуться из Стэнфорда, Джона беспокойно слонялся по дому, словно чувствовал: что-то должно случиться. Если по дому не топали шоколадные лапки, значит, он сидел на окне гостиной и напряженно всматривался в темноту. Может, когда-нибудь ученые выяснят, откуда животные знают, что их хозяева вот-вот вернутся. Связано ли это с силой любви или способностью улавливать колебания энергии – или же с сочетанием того и другого?

Наконец Джона начал взволнованно мяукать. Я встала рядом с ним. Мы вместе смотрели на подъезжающее к дому такси. Оно еще не успело остановиться, а кот уже стоял у двери и пытался зацепить лапами ручку.

Лидия подхватила его на руки, и мы вместе вышли в сад, чтобы встретить Филиппа. Джону переполняло счастье. Громко мурча, он зарылся мордой в ладонь хозяина и принялся тереться об нее одновременно носом, подбородком и ушами.

Я была уверена, что теперь, когда наш альфа-самец вернулся, все будет хорошо. Звезда Филиппа снова сияла на кошачьем небосклоне, и Джона мог спокойно вернуться к роли второго по важности мужчины. Тем не менее на ночь мы на всякий случай снова заперли его в прачечной.

На следующее утро порядок вещей вернулся в привычное, столь любимое нашим котом русло. Когда Филипп встал, чтобы приготовить чай с бутербродами, Джона проскользнул в нашу комнату с удочкой и устроился на хозяйской подушке, ожидая, когда с ним начнут играть.

Правда, кот не учел, что сегодня суббота и Филиппу не нужно было спешить на работу. Более того, он все еще приходил в себя после перелета и не слишком обрадовался, что кое-кто вытеснил его с законной половины кровати в кресло. Поэтому Филипп аккуратно сдвинул Джону и улегся рядом со мной.

Кот строптиво фыркнул, как делал всякий раз, когда с ним, по его мнению, поступали несправедливо, и спрыгнул на пол.

– Не волнуйся за него, – улыбнулась я. – Он скоро привыкнет, что ты опять дома.

Смерив Филиппа холодным взглядом, кот задрал хвост и начал грозно пятиться к батарее. Я слишком хорошо знала, что последует за этим отступлением.

– Нет! – закричала я. – Останови его! Он собирается…

Поздно. Глядя хозяину прямо в глаза, кот облегчился на шторы.

Филипп всегда был одним из самых спокойных людей, которых я когда-либо знала. И полюбила я его в том числе за почти безграничное терпение. Я знала, что муж никогда не выходит из себя…

– Ну хватит! – рявкнул Филипп, вскакивая с кровати и выгоняя Джону из комнаты. – От кота придется избавиться!

Выбегая в коридор, я заметила, как хвост Джоны исчезает в шкафу в прачечной – кот решил, что безопаснее будет переждать бурю в вольере.

– Избавиться? Что значит избавиться? – спросила я дрожащим голосом.

Тяжело вздохнув, Филипп провел рукой по голове.

– Еще десять лет мы не выдержим, – ответил он, отвернувшись. В голосе мужа слышались непривычные ледяные нотки. – Придется найти ему новый дом.

Температура в комнате словно понизилась на несколько градусов.

– А если не найдем? – обескураженно пробормотала я.

– Значит, отправим на ферму.

На ферму? Что-то похожее я уже слышала в детстве. Именно туда, если верить взрослым, отправлялись внезапно исчезнувшие животные. Мне потребовалось много лет, чтобы понять: не было никаких ферм с зелеными лугами, тучными коровами и гордыми гусями.

– Только посмотри, что он творит, – не унимался Филипп. – Новый ковер на лестнице можно выбрасывать, шторы мы относим в химчистку по десять раз в неделю. А в комнате у Лидии запах просто невыносимый! Ему придется уйти.

Я почувствовала, как по венам пробежал странный холодок. Впервые за двадцать лет я смотрела на Филиппа другими глазами. Разве мог мужчина, открывший сердце двум моим детям и воспитавший их, словно своих собственных, разве мог такой замечательный муж и отец быть настолько жестоким?

Да, Джона не идеален, но и мы тоже. Несмотря на все промахи и отвратительное поведение, он – часть нашей семьи.

Когда Филипп ушел, я схватилась за телефон и набрала номер Вивьен. Мы уже все перепробовали, но Джона продолжал хулиганить. Пианино пришлось упаковать до лучших времен, а мой брак балансировал на краю Гранд-каньона. Когда Вивьен взяла трубку, меня вдруг осенило.

– Существуют подгузники для котов? – спросила я.

Ошеломленное молчание было мне ответом. Потом Вивьен призналась, что никогда о таких не слышала. Она не удивилась, услышав об ультиматуме Филиппа.