Дело академика Вавилова - Марк Поповский

Признавая виновным Вавилова в свершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-la, 58-7, 58-9, 58- 11 УК РСФСР, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила:

Вавилова Николая Ивановича подвергнуть высшей мере наказания расстрелу, с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит" 19.

Только одна инстанция еще могла остановить действие приговора Президиум Верховного Совета СССР, во главе которого стоял в те годы всеми любимый и уважаемый, но не располагающий никакой властью "всесоюзный староста" Михаил Иванович Калинин. Вечером того же 9 июля на узкой полоске бумаги, чернилами (они, видимо, специально выдавались в таких случаях) Николай Иванович написал прошение о помиловании:

"В Президиум Верховного Совета СССР

осужденного к высшей мере наказания - расстрелу бывшего члена Академии наук СССР, вице-президента Академии с.-х. наук им. Ленина и директора Всесоюзного института растениеводства Вавилова Николая Ивановича (статья обвинения 58-la, 58-7, 58-9, 58-11)

Обращаюсь с мольбой в Президиум Верховного Совета о помиловании и предоставлении возможности работой искупить мою вину перед Советской властью и советским народом.

Посвятив 30 лет исследовательской работе в области растениеводства (отмеченных Ленинской премией и др.), я молю о предоставлении мне самой минимальной возможности завершить труд на пользу социалистического земледелия моей Родины.

Как опытный педагог клянусь отдать всего себя делу подготовки советских кадров. Мне 53 года. 20 часов 9.7.1941 г.

Осужденный

Н. Вавилов

бывший академик, доктор

биологических и агрономических наук".

Ответ на свою мольбу Николай Иванович ждал семнадцать дней. Только 26 июля стало известно: Президиум Верховного Совета СССР в помиловании Вавилову отказал. Осужденного перевезли в Бутырскую тюрьму для приведения приговора в исполнение.

Глава 9

В ПОИСКАХ СПРАВЕДЛИВОСТИ

Где Вавилов - один из величайших русских ученых, один из величайших генетиков мира? Вавилов был избран президентом Международного конгресса в Эдинбурге в 1939 году. Но Вавилов там не появился, и с тех пор мы ничего о нем не слышали,

Карл Сакс, генетик, профессор Гарвардского университета (США) Письмо в журнал "Science" 21.12.1945 г.

Какую пустоту в жизни ощутили мы, когда ушел от нас этот великий, умный и веселый человек, который так просто и по виду легко нес бремя такой громадной научной и общественной работы.

Профессор Л. П. Бреславец. Воспоминания.

Рукопись.

Весть об аресте директора дошла до Института растениеводства 12 августа 1940 года, когда в Ленинград из Западной Украины вернулся любимый ученик Николая Ивановича Бахтеев. Его рассказ о черном автомобиле, пассажиры которого упорно разыскивали академика Вавилова в предгорьях Карпат, о ночных гостях, что пришли в Черновцах за вещами начальника экспедиции, быстро разнесся по лабораториям. Из рук в руки переходила последняя записка Николая Ивановича. Каждый понимал: если Вавилов арестован и делу будет придан политический характер, то научной вавиловской школе конец, конец институту, а может быть, и всей отечественной биологии. Но это было так страшно, в это так не хотелось верить, что сотрудники ВИРа в течение нескольких недель продолжали убеждать себя и других, что произошло недоразумение. В разговорах друг с другом они как заклятье повторяли, что еще день-два, и все разъяснится: работники НКВД поговорят с Николаем Ивановичем и сразу увидят, какой это кристально чистый человек.

Наивность? Но на дворе стоял август сорокового, еще ни одно правдивое слово не прозвучало о жертвах Сталина, о тех миллионах, кого, как саваном, окутала кличка "враги народа". Великая страна переживала пору великой наивности. Ученые из Института растениеводства не были исключением. Они верили или хотели верить в то, что говорили. Они действительно не могли представить себе институт без Вавилова. Ведь до сих пор в доме на Исаакиевской площади все жило, все двигалось его идеями, его энергией, его энтузиазмом.

Несколько недель в институте царило замешательство. Лишь недавно, в августе было опубликовано решение дирекции Всесоюзной сельскохозяйственной выставки о награждении Н. И. Вавилова Большой золотой медалью ВСХВ за научные заслуги перед сельским хозяйством страны. И вдруг - арест. Прошло еще полгода, прежде чем в декабре 1940-го заместитель Лысенко академик Мосолов подписал приказ об отчислении Вавилова из состава ВАСХНИЛ. Заместитель наркома земледелия Дорогов приказал освободить Н. И. Вавилова от должности вице-президента ВАСХНИЛ и директора ВИРа 1. Между августом и декабрем у вировцев все еще теплилась надежда на лучший исход. Мечтали: в один прекрасный день откроется дверь и в лабораторию как всегда оживленный, улыбающийся войдет Николай Иванович. Но время шло, и вокруг происходили события совсем иного свойства. В директорском кабинете Николая Ивановича, на его квартирах в Москве и Ленинграде были произведены грандиозные обыски. Дюжие молодцы в штатском вскрывали полы, обыскивали чердаки и подвалы. "Искали какие-то бомбы", - пишет в своих воспоминаниях профессор Е. Н. Синская 2. По слухам, "находили их". Вскоре стала расползаться и "официальная" версия ареста: академик Вавилов якобы предпринял экспедицию в западные районы Украины специально для того, чтобы бежать за рубеж. Его удалось задержать при переходе границы. Слуху этому никто в ВИРе не верил. Но тех, кто придумал эту фальшивую версию, мнение учеников и сотрудников арестованного не заботило. Судьба вавиловской гвардии была предрешена.

"Начался свирепый разгром института, - вспоминает Е. Н. Синская. Совещания и партийные заседания сделались невыносимыми. Каждому из нас грозила реальная опасность получить инфаркт или что-нибудь в этом роде... Одной из первых жертв террора оказался заведующий биохимическим отделом ВИРа - старый профессор H. H. Иванов. Он разволновался на одном из ученых советов, затем поспорил в кабинете, который хотели у него отобрать, пришел домой и сказал: "Так дальше жить нельзя". Лег, и через час его нашли мертвым".

Уникальные специалисты, подобные Николаю Николаевичу Иванову, стали объектом настоящей травли. Органы государственной безопасности и новый директор ВИРа И. Г. Эйхфельд (способный агроном и не профан в биологии, но верный последователь Лысенко) еще с 1937 года как будто соревновались в том, кто сумеет "подбить" больше "высоколобых". Один за другим были арестованы генетик с мировым именем профессор Г. Д. Карпеченко, международно известный цитолог профессор Г. А. Левитский, самый крупный специалист по бобовым Л. И. Говоров. Пошел в тюрьму заместитель директора ВИРа по общим вопросам Н. В. Ковалев. Одновременно Эйхфельд выгнал из института ведущего специалиста по ягодным культурам профессора М. А. Розанову, талантливого генетика М. И. Хаджинова, видных растениеводов М. Г. Попова и Ф. X. Бахтеева, биохимика M. H. Княгиничева и многих других научных сотрудников, когда-либо неодобрительно отозвавшихся о Лысенко; их приказано было "передавать на производство". Передача состояла в том, что ученых отправляли в колхозы.

Массовая ссылка ученых не была изобретена новыми хозяевами ВИРа. Это "мероприятие" запланировал во всесоюзном масштабе нарком земледелия СССР Бенедиктов. Его приказ требовал, чтобы каждый третий ученый - специалист в области биологии и сельского хозяйства был отправлен в колхоз, совхоз или в низовые земельные органы "для укрепления". Приказ вышел 2 января 1940 года, а уже пять дней спустя президент ВАСХНИЛ Лысенко дал указание: "Пересмотреть структуру аппарата Академии и институтов под углом зрения сокращения отдельных структурных единиц..." 3 Пока Вавилов оставался директором ВИРа, он, как мог, отстаивал от разрушения "структурные единицы", то бишь лаборатории и отделы Института растениеводства. Но осенью сорокового года Эйхфельд сделал приказ наркома законным основанием для массовой высылки ученых из Ленинграда. Разгромив отдел кормовых культур, лысенковцы отправили "на производство" научных сотрудников В. В. Суворова, М. А. Шебалину, К. В. Иванову, Б. И. Сечкарева, из Московского отделения уволили М. С. Щенкову, А. И. Сметанникову. Дольше других продержался в институте профессор Е. В. Вульф. Блестяще образованный ботаникогеограф, теоретик, автор классических трудов по происхождению и распространению земной флоры, он, по словам профессора Синской, "хотел перетерпеть", но всеобщее беснование в конце концов проникло и через стены его глухоты. Вульф ушел... Сама Синская тоже была вынуждена покинуть институт, где проработала не один десяток лет, где получила степень доктора биологических и сельскохозяйственных наук. "Оставаться было невозможно, - пишет она. Аресты не прекращались и становились все более непонятными. Был схвачен академик А. И. Мальцев, который высказывал радость по поводу ареста Николая Ивановича, однако его причислили к той же "подпольной организации", которой якобы руководил Вавилов. Потом взяли профессора К. А. Фляксбергера, ведавшего отделом пшениц. Об истинных причинах его ареста никто ничего не знал. В ВИРе стало тяжело и мрачно, как в могиле".