Штурм - Роман Глушков

Осторожно подобрав артефакт, Сквозняк дал рассмотреть его компаньонам, пусть даже рассматривать на нем было нечего. Лица Джона и Кана выражали недоумение. Похоже, они никогда не слышали о «пустышках» и сейчас гадали, с какой целью Поп Рыгун пожелал себе такой странный подарок. Свои трофеи они продолжали держать в руках, и Кальтер сомневался, что они согласятся дать ему «быка» и «змея» для дальнейших экспериментов, когда у него появятся на сей счет какие-то идеи, но пока с идееями было напряженно.

– А что, если попробовать окунуть пустой артефакт в фонтан? – предложил Серега, заметив, как задумчиво смотрит напарник на горячий пакаль в своей железной руке. – Может, от этого случится взрыв, который вышибет в бассейне дно, и нам наконец-то откроется выход отсюда.

– Если что и погружать в бассейн, так это шотландского «быка», – ответил Куприянов. – Тут хоть какая-то мизерная логика есть… Только, сдается мне, Огилви будет против. Да и Кан со своим «змеем» вряд ли расстанется по доброй воле. Не знаю, что им известно о своих пакалях, но, видимо, здесь и сейчас пользы от них ожидать не приходится.

– Ну тогда давай стукнем «пустышкой» о твой горячий пакаль, – не сдавался Сквозняк. – Какой-то эффект это так или иначе даст. Не может не дать – нутром чувствую.

– А я вот чую, что потенциал твоей игрушки уже не раскроешь методом научного тыка. Вернее – стука, – продолжал терзаться сомнениями Кальтер. – А то, что мы таким образом раскроем, по всем нам в итоге и шарахнет. Да так, что никому мало не покажется. Надо очень серьезно пораскинуть мозгами, прежде чем устраивать с «пустышкой» какие-то опыты. Я бы на твоем месте вообще убрал ее пока с глаз от греха подальше. Если она и впрямь такая крутая штучка, как говорят о ней слухи, будет лучше не трогать ее без крайней необходимости.

– Ну не знаю, не знаю! – Серега развел руками…

…И в этот момент у ближайшей к напарникам статуи в левом ряду отломилась кисть руки! Обломок весом в добрых три центнера грохнулся на пол всего в двух шагах от мечущегося в бреду головореза, чудом не размазав его по камням. Хотя несколько мелких осколков в него все же угодило, чего он, похоже, не почувствовал, поскольку даже не вздрогнул.

– А ну замри и не двигайся! – встрепенулся Кальтер. – Что ты сейчас сделал?

– Я?! Ничего! – опешил Сквозняк, но приказ выполнил без колебаний. И замер в той позе, в какой застал его окрик напарника: с разведенными руками и с пакалем в правой руке.

Огилви и Ваду этот приказ не касался, но отколовшийся от статуи фрагмент переполошил и их. Поэтому они также застыли на месте, держа ладони на рукоятях мечей. И, подобно калекам, также не замечали пока вокруг никакой угрозы. Прочие гости храма продолжали валяться на полу в невменяемом состоянии, не представляя для компаньонов опасности.

– Не вздумай пошевелиться! – повторил Кальтер, которого, однако, собственный приказ уже не касался. Осторожно подойдя к неподвижному Сереге, он внимательно присмотрелся к пакалю, взглянув на него так и этак, после чего закрыл его поверхность ладонью и аккуратно вынул «пустышку» из руки напарника.

– Все, можешь расслабиться, – разрешил Куприянов, и Серега, облегченно выдохнув, отер рукавом выступивший на лбу пот. – Вы – тоже! – Кальтер обернулся к Джону и Кану и махнул рукой, давая понять, чтобы те не беспокоились. – Все в порядке, все путем! Не о чем волноваться… Пока.

– Так это… И правда я сделал, что ли? – Сквозняк указал на лежащую неподалеку, каменную кисть руки.

– Вне всяких сомнений, – ответил Кальтер. – Впрочем, если это тебя утешит, я на твоем месте легко допустил бы ту же самую ошибку. Причем, возможно, с намного более тяжкими последствиями.

– Но каким образом? Ведь я даже не коснулся пакалем того долбаного истукана!

– Коснулся. Только не пакалем, а солнечным зайчиком, который он отразил. Освещение тут слабое, но я все равно заметил, как «пустышка» отразила свет, когда ты махнул рукой. Потом, когда ты замер, я проследил, куда этот дохленький лучик падает. В тот момент он был нацелен в потолок над статуей, которой ты оторвал руку. А сейчас, на наше счастье, я его полностью «выключил».

– Если я и вправду натворил такое солнечным зайчиком, то почему он тогда не обрушил потолок? – нахмурился Сквозняк.

– А вот тут начинается самое интересное! – закивал Куприянов. – Судя по всему, «пустышка» наносит урон светом только здешним статуям, в то время как для стен, пола и потолка это всего-навсего обычный свет, не более.

– Выходит, что не только «босс», но и прочие каменные великаны тоже не обычные статуи, раз они так болезненно реагируют на детские шалости с зеркальцем.

– Выходит, что так. Хотя я сильно сомневаюсь, что «серые» колоссы развалились бы от солнечного блика, пущенного обычным зеркальцем.

– А зачем вообще гадать? Давай возьмем и перепроверим! – оживился Серега. – Только теперь будем стрелять лучом прицельно и очень аккуратно.

– Ты читаешь мои мысли, – усмехнулся Кальтер. – Именно это я и хотел тебе предложить.

– Вон тот истукан сгодится в качестве мишени. – Сквозняк указал на статую, сидящую напротив той, которую он непредумышленно покалечил. – Рядом с ней никто не валяется. Так что, если от нее отвалится кусок-другой, он никого не зашибет и не расплющит… Ты не подумай, что мне жаль кого-то из этих неблагодарных мерзавцев. Просто не хочу разводить антисанитарию, ведь еще неизвестно, сколько нам здесь придется торчать.

Приглядевшись к выбранной напарником цели, Куприянов тоже счел ее подходящей. После чего убрал ладонь с гладкой поверхности пакаля и первым делом навел его на окна, чтобы поймать солнечный зайчик и сразу же в целях безопасности перенаправить его в стену, а не в статую.

Зайчик, как было и в прошлый раз, получился бледненький, но в полумраке он был виден достаточно отчетливо. Кальтер поводил им туда-сюда по потолку для «пристрелки» и удостоверился, что для самого храма пакальный свет действительно безвреден. И, потренировавшись, приступил к основной фазе эксперимента: аккуратно навел лучик на голову выбранного истукана.

В яблочко! Уже через миг голова каменного «серого» треснула и развалилась на три части, казалось, безо всякой видимой причины. А вслед за ней отвалилась вытянутая в сторону левая рука статуи, выбранная Куприяновым второй целью. Да и правая продержалась под лучом «пустышки» совсем недолго. А финальным аккордом стало разрушение туловища колосса. Оно стало крошиться и лопаться на мелкие и крупные обломки по мере того, как разрушитель водил по нему пакальным лучом.

Все получилось настолько здорово, насколько это можно было себе представить. Вот только, согласно всем моральным канонам, такое поведение в храме называлось не иначе как святотатством. За что вандалов следовало бы примерно наказать. Кальтер допускал, что «серые» как-то отреагируют на его бесчинство, но ему и в голову не приходило, что их реакция окажется настолько болезненной. Ну, подумаешь, разбил каменную фигурку – по здешним меркам, – так их же в храме еще много, а их художественная ценность вызывает большие сомнения. Для хозяев Мегалита будет несложно сделать вместо разбитой статуи новую – с их-то техническими возможностями. Так нужно ли, право слово, переживать из-за такого сущего пустяка?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});