Выбраковка - Олег Дивов

Гусев сплюнул под ноги, резко повернулся и ушел. Валюшок укоризненно посмотрел ему вслед.

– Ну? – спросил шеф. – Уходишь?

– Директор звонил?

– Представление на тебя пришло только что.

Гусев тяжело опустился в кресло и закурил. Шеф последовал его примеру. Вид у начальника отделения был так себе.

– А если я не уйду? – предположил Гусев.

– Ну и дурак.

– А все-таки?

Шеф пыхтел сигаретой и глядел пустыми глазами куда-то Гусеву через плечо.

– П...ц нам, – сказал он после короткого размышления. – Не сегодня, так завтра. На х...й тебе здесь оставаться? Шальную пулю в голову захотел? Уходи, пока жив.

Гусев закряхтел и уселся прямее.

– Я не смогу никого забрать с собой, – пробормотал он. – Ни вас, ни кого-то еще. Даже Лешку моего и то не получится.

– Спасибо, что предложил, – хмыкнул шеф. – То-то я все жду не дождусь, отчего это Гусев меня в головной офис не приглашает? В денщики к себе, любимому. В ординарцы.

– Хватит, – попросил Гусев.

– Ты знаешь, мне даже как-то легче стало после этой провокации сегодняшней, – признался шеф. – А особенно – с того момента, как на тебя запрос прислали. Я раньше сидел и думал – когда? А теперь все ясно. Можно наконец-то отдохнуть. Так меня зае...ла выбраковка, слов нет. Отдохну хоть немного, пока... Пока не придут.

Гусев раздавил сигарету в пепельнице и вытащил новую. Курить хотелось просто взахлеб. Он бы и водки сейчас выпил.

– И от тебя отдохну, – сообщил шеф. – Вытащили занозу из жопы, забирают драгоценного Гусева к е... матери!

Гусев хотел было возмутиться, но решил повременить. Он никогда еще не заставал шефа в таком жутком душевном раздрызге, и ему стало просто по-человечески интересно. Даже забавно.

– За стажера не переживай, его Данилов возьмет. Да ты и не переживаешь, я вижу. Тебе это, мать твою, недоступно. Ты же у нас железный человек, настоящий чекист. Как это там... Длинные руки, холодные ноги...

– Большие голубые глаза, – подсказал Гусев. – Оставьте, босс. Я же сказал – я никуда не уйду.

– Чего-о?! – взревел шеф.

– Молчать!!! – Гусев подал команду так жестко, что шеф оплыл в кресле и ошарашенно вытаращился.

Гусев встал. Он вошел в этот кабинет подавленный и угрюмый, но теперь в каждом его движении сквозила непререкаемая воля.

Шеф немного пришел в себя и теперь с глубочайшим интересом ожидал продолжения. Он привык, что Гусев язвит и выпендривается. Ему и в голову не приходило, что этот тип может вдруг начать распоряжаться.

Любого другого шеф в два счета выставил бы за дверь. Но Гусев шел по особому списку. Во-первых, они были почти друзьями. А во-вторых... Это был Гусев, человек, одной ногой стоящий в мире сильных и властных, но почему-то решивший, что с нормальными людьми ему лучше. Трудно было такого не уважать. И не прислушаться к его мнению, когда надвинулась беда.

– С этого момента, – произнес Гусев резко, – все силы бросить на оборону. Всем группам, выходящим на маршрут, поставить задачу в первую очередь беречь себя. Любой заказ на специальную операцию рассматривать как возможную ловушку. Подготовить здание к отражению атаки. Конечно, такой вариант сомнителен, нас должны отлавливать поодиночке, но тем не менее... Внешнее контрнаблюдение, ну, все, что положено, – вы это знаете гораздо лучше меня. И патроны бронебойные – каждому.

– И пару танков со склада выписать, – не удержался шеф.

– Еще... – Гусев сделал вид, что подначку не расслышал. – Я бы на вашем месте провел экстренное совещание ведущих и начальников групп. У нас достаточно специалистов, чтобы просчитать возможные ходы противника. Идеально было бы не отпускать людей по домам. Идеально. Только слишком заметно...

– Дон решил – пора залечь на матрасы? – осведомился шеф.

– ...И, конечно, попробовать наладить взаимодействие с другими отделениями. Выяснить, какие настроения за пределами Москвы. Если заваруха действительно начнется, то это произойдет в течение ближайшей недели. Думаю, будет как минимум еще одна провокация. Нужно готовиться. Я по-прежнему в вашем распоряжении и могу в случае чего надавить на остальных. Так что не раскисайте, а действуйте. И быстро.

– Это кто приказывает? – спросил шеф.

– Павел Гусев, – сказал Гусев и вышел за дверь.

В вестибюле Гусева окликнул дежурный:

– Пэ, зайди в оружейку. Инструктор говорит, нужно посмотреть твою пукалку. У тебя ведь был перекос на днях?

– Ничего себе – на днях...

– Ну, значит, до него только что дошло. Он совсем какой-то прип...зднутый стал. Кстати, с грядущим повышением тебя.

– Угу, – кивнул Гусев и направился в подвал. Оттуда доносился негромкий сухой треск – как будто грызли, набивая полный рот и давясь, чипсы «Московские». Гусев вспомнил, что сегодня не обедал, и ему сразу захотелось есть.

Конечно, инструктор не чипсами баловался. Он сидел на стуле в одной из стрелковых ячеек и, положив ноги на стол, постреливал из незнакомого Гусеву короткоствольного автомата. Небрежно так, с одной руки. Из мишеней летели клочья.

Гусев осторожно приблизился, думая, как бы поделикатнее о себе заявить, чтобы не нарваться на пулю. Но инструктор почуял его приближение спиной. Обернулся, снял наушники, положил автомат на колени и поманил Гусева пальцем. Тот разглядел неподалеку кресло на колесиках, подкатил и сел рядом.

– Здорово, – сказал инструктор. – Какие новости? Уходишь?

– На кого же я вас брошу? Остаюсь, конечно.

– Ага... – Инструктор сразу повеселел. – Помнишь, был у нас с тобой разговор... Ну, ты помнишь.

– Насчет свалить по-тихому в Африку?

– Далась тебе эта Африка. Там, между прочим, белому человеку затеряться гораздо сложнее, чем в Латинской Америке.

– Это у меня, наверное, романтические грезы детства. Всегда мечтал увидеть снега Килиманджаро.

– А другие снега тебя не интересуют? Монтана не подойдет?

– Мне надоели холода, – честно признался Гусев, внутренне напрягаясь. – Я стал очень трудно переносить зиму. Возраст, знаешь ли.

– Тогда будешь из Флориды ездить в Монтану кататься на лыжах. А потом снова на побережье. По-моему, замечательно.

– Рассказывай, – попросил Гусев. – Хватит рекламы. Говори о деле.

– Ты понимаешь, насколько это серьезно? – Инструктор выразительно помахал автоматом.

– Если проболтаюсь, ты меня убьешь, – легко согласился Гусев. Ему было на самом деле все равно, какую такую сделку предложит отставной контрразведчик. Гусев заранее решил отказаться. А послушать... Было просто интересно. Никогда еще Гусеву не намекали так откровенно на возможность продать родину в обмен на жизнь. И закладывать инструктора он не собирался. Какой смысл?

– Нет, дорогой мой, – сказал инструктор ласково. – Я тебя застрелю, если только почувствую, что ты в принципе можешь проболтаться. Малейшее подозрение – и конец беседе.

– А психотропный допрос? – улыбнулся в ответ Гусев. – Сам знаешь, что бывает, когда один выбраковщик убивает другого.

– Не успеют, я буду уже далеко.

Гусев фыркнул.

– Ну и ладно, – сказал он. – Кстати, оружие мое у тебя?

– Угу. Потом заберешь.

– Тогда рассказывай.

Инструктор снова поиграл автоматом.

– Для начала статус политбеженца. Деньги, жилье, охрана. Потом, если захочешь, новые документы, новое лицо, все, что можно по программе защиты свидетелей.

– И против кого я должен свидетельствовать?

Инструктор бросил нервный взгляд через плечо – наверное, ему что-то померещилось.

– Ты ведь знаешь, кто именно придумал выбраковку, – глухим шепотом произнес он, подаваясь к Гусеву всем телом. – И как эта идея просочилась в Кремль, к нашим дуракам, которые самостоятельно даже велосипеда не изобретут. И к каким именно дуракам идея попала в руки, ты тоже наверняка знаешь. Кто делал проекты указов – Сто второго и Сто шестого. Кто толкал эту разработку. Ты же все знаешь, Гусев. Расскажи об этом – и к тебе не будет никаких претензий, тебя еще и героем объявят.

– Кто именно объявит? – спросил Гусев.

– А ты не догадываешься?

– Правительство Соединенных Штатов?

– Я этого не говорил.

– Значит, они хотят иметь надежный компромат против режима Литвинова... Что ж, естественно. Но хватит ли для этого голоса одного человека?

– Ты даже не представляешь, как мало для этого нужно. Только несколько слов правды. Но твоим голосом, Пэ. Ты ведь у нас не просто выбраковщик, а Павел Гусев. Расскажи – и наконец-то вырвешься отсюда. Разве ты этого не хочешь?

– Допустим, хочу. Всегда хотел. А твой-то какой здесь интерес?

– Мы уйдем вместе. Можем прямо сейчас, можем чуть погодя. Но желательно не позднее завтрашнего утра. Понимаешь, они собирались кого-то спешно эвакуировать и этот коридор готовы отдать нам.

– А без меня, значит, ты им не нужен...

Инструктор сделал каменное лицо, и Гусев понял, что угадал.

– Попробуй выбраться сам, – мягко сказал он. – Спасибо тебе большое, но я отсюда никуда не уеду. Не могу бросить наших в такой кризисный момент.