Шаг до любви - Ника Верон

было. — Буду ждать второй, вы, так понимаю, без него все равно не сможете. Не буду сейчас обещать вам не дарить сережек с бриллиантами, а то вполне могу однажды данное обещание нарушить, чего делать не привык. Пообещаю дождаться того времени, когда мы их вам будем выбирать вместе.

Резко обернувшись, Рита не смогла скрыть во взгляде искреннего удивления. Нет, она, конечно, внимательно слушала своего личного, на сегодняшний день, гида, в машине. Но как-то совсем серьезно к словам не отнеслась.

— И вы уверены, что наши отношения…

— Но вы же прилетели в Москву, — припомнил он, сомнений не было, её категоричный отказ почти месяц назад, во время прогулки по Зеленоградску. — Кстати, Рит, всё хочу спросить. Скажите, чтобы вы приняли какое-то решение, приглашение — за какой промежуток времени необходимо согласовывать с вами вопрос?

Нет, он не спрашивал серьезно, скорее — иронизировал. Но для неё… На какое-то мгновение прикрыв глаза, постаралась сохранить полное спокойствие.

— Алексей, вы же прекрасно понимаете, почему я отказалась, — обронила тихо. — Скорее, здесь уместнее спросить, почему всё-таки прилетела. Мне кажется, касаться этого вопроса не надо, но у нас с вами и так слишком на многое наложено ограничения. Когда я вам звонила, в тот вечер, я не собиралась никуда лететь. А вот когда услышала в трубке ваш голос. Слишком уставший…

— Пожалели… — не удержался от того, чтобы не съязвить. Понимал, на сколько опасно для их хрупких отношений, но… Не привык к жалости… Не терпел её…

— Да, только не вас, а о том, что не полетела, — кажется, совершенно не обратив внимания на его тон, спокойно произнесла Коташова. — Да, понимаю, вам было бы не до меня. Сын — это серьезно. Тем более — ребенок. Но когда рядом… — а вот закончить она не решилась. Да и не требовалось.

Обняв её, вот сейчас — действительно обняв, дав почувствовать силу его рук и, в то же время, не допустив ни малейшей грубости, чуть склонившись к спрятанному в капюшон личику, совсем тихо признался:

— Мне не хватало вас Рита. Просто рядом. Просто, чтобы вот так обнять. И очень рад, что вы прилетели. Вы — надежда и отдушина. Ради вас хочется жить. Поверьте, я никому и никогда ничего подобного не говорил. Мне кажется, у нас всё получится, если сами захотим…

Если они захотят… Коташова… прижавшись к его груди, на какое-то время затихла. Вот что у неё не получалось, у тела получалось, а у неё — довериться этому человеку. Довериться полностью. Нет, не раствориться в нем, не потерять себя, а просто — поверить. Слишком часто обжигалась, что теперь выходило боком.

Глава 14

вечер этого же дня

1

Санкт-Петербург. Лада в удивлении смотрела на мужа. Вот к ней в клинику, даже если и приезжал, то никогда не заходил. Обычно, дожидался её в машине. Почему? Однажды попыталась выяснить, но внятного ответа не получила. И решила больше подобных вопросов не поднимать. И сейчас увидеть его на пороге своего кабинета…

— Дима, у меня, вообще-то, еще пол часа приема, — заметила она на всякий случай.

— В курсе. Там никого нет, — кивнул он в сторону двери.

С сомнением смотря на молодого человека, Лада, поднявшись, аккуратно обойдя его, выглянула за дверь. Да, как ни странно, но коридор был пуст. Нонсенс. С того момента, как отменили ограничения по приему посетителей, от одних только бабушек и дедушек волком выть хотелось. Нет, против возрастных пациентов ничего не имела. Только те, выискивая порой у себя болячки, шли… пообщаться. А это отнимало время тех, кому помощь была реально нужна.

— У тебя что-то случилось? — поинтересовалась она, возвращаясь к своему столу.

А вот радости от встречи с её стороны не почувствовал. А ждал, что, хотя бы, улыбнется. Они еще не успели на столько надоесть друг другу, чтобы вести себя при встречах как супруги с двадцатилетним стажем.

— А я к любимой жене могу приехать только с какой — то проблемой? — задал встречный вопрос. — Нет, Лад, ничего серьезного. Я в понедельник в Москве должен быть, так что поеду ночным, в воскресенье.

— Подожди, а самолетом?

С чего вдруг возник вопрос с самолетом, понять не мог. Да, конечно, быстрее. Только, если не командировка. Вот тут выбирать не приходится. Ну, не в руководящем он, пока, составе.

— У меня поезд оплачен.

— И ты приехал ко мне сейчас, чтобы сказать об этом? — полюбопытствовала Лада с непонятной для Дмитрия тональностью. — Дома или через пол часа — нет, никак?

Ну, вот, не нравился ему тон любимой жены. Что-то было в нем не так. Понять только не мог, что именно. Складывалось стойкое ощущение, что с ним, намеренно, провоцируют ссору. Возникал вопрос — с какой целью. Что, какая проблема оставалась за кадром?

— Я сегодня на дежурстве, — перехватив недоумевающий взгляд (о его дежурствах, здесь действовало неписаное правило, обычно, узнавала заранее), пояснил, — Внепланово.

И дежурство, действительно, было. Поменялся специально, чтобы не терять часы. И уж от жены в последнюю очередь ждал непонятного «выпада». Лада всегда понимала и поддерживала его стремление продвижения к карьере.

— Понятно… — обронила та коротко, возвращаясь к своей работе, вернее — к заполнению каких-то данных на компьютере. — Какая у нас там сегодня дежурит на скорой: рыженькая или черненькая? А, может, беленькая?

Она язвила. Еще одна новость. И язвила… Обратил внимание не только на тон жены, но и на формулировку вопроса. Его подозревали… Нет, его не подозревали, уже открыто обвиняли! Его!!

— Лад, правда, дежурство, — в сути полу истеричного состояния разобраться не мог. — Хорошо, поехали со мной. Вопрос с твоим присутствием решаем, если у нас вдруг на столько тяжко стало с доверием, — предложил он, сохраняя максимально серьезный тон. — С чего подозрения-то появились, что-то не пойму? — до сих пор и вопроса о верности друг друга не возникало. Само собой, подразумевалось, что совместная жизнь, даже если бы и не было официально заключенного брака, исключает «походы на лево».

— Подозрения, говоришь? — а ему показалось, что жена сейчас просто разрыдается. — Я тебя просила никогда мне не врать? Просила? — голос поднялся до опасной тональности. — Константинов, я люблю тебя, но не позволю над собой издеваться! У меня нет звездного отца, но есть гордость! Надоела, наигрался, давай разведемся!

А вот сейчас… опешил. Какой развод, с чего вообще возникла тема, учитывая, что еще вчера было всё отлично. Уже и о ребенке стали поговаривать. И получить сейчас предложение развода ожидал в последнюю очередь.

— Зашибись, заехал к любимой