До нас (ЛП) - Джуэл Э. Энн

не делаю.

Она подмигивает.

Не уверена, следует ли обижаться на то, что она считает меня не способной справиться со змеями, или поблагодарить ее, потому что… я не способна справиться со змеями!

Если мне предстоит умереть за границей, что может быть лучше национального парка Гунунг Мулу.

Пещеры.

Вертикальные скалы.

Ущелья.

И да… змеи.

Даже не возвращайте мое тело домой. Найдите древнее захоронение и упокойте меня там.

— Леон и Андре пригласили нас или ты пригласила их?

Ее сверкающие блеском губы в раздумьях кривятся в сторону.

— Не уверена, может, и то, и другое. Это просто всплыло в разговоре, пока ты принимала душ.

Леон и Андре тоже остановились в хостеле. Кузены из Франции, которые неплохо говорят по-английски. Не то чтобы это имело значение, потому что Лия ухитряется говорить понемногу на каждом языке, с которым мы сталкивались до этого момента наших путешествий.

— Но если ты снова решишь изменить своему мужу, просто знай, что я немного неравнодушна к Андре.

— Смешно. Но можешь забирать себе обоих. И, кстати, мой муж хочет, чтобы я ему изменяла. Он хочет, чтобы я нашла ему замену.

Улыбка Лии сменяется хмурым взглядом.

— Это душераздирающе.

— Это не душераздирающе. Это жизнь. Пойдем.

В конце концов, мы наслаждаемся вечером с Андре и Леоном. Их семья владеет пекарней в Бордо. Андре специализируется на декорировании тортов, а Леон ведет бухгалтерию.

— Мы должны посетить Бордо в нашем европейском турне, — предлагает Лия после ужина, как только мы бросаем сумочки на пол и падаем на кровати.

— Думаю, да? — говорю я с некоторой опаской, гадая, когда начнется это европейское турне? До или после возвращения в США?

— Определенно, — сонно бормочет она.

— Хорошо, — шепчу я.

Ужин с Леоном и Андре во вторник приводит к ужину с ними в пятницу, где мы рассказываем им о нашей волнующей поездке в национальный парк Гунунг Мулу.

Субботний бранч.

Воскресный завтрак.

И мы официально завели новых друзей на всю жизнь в лице Леона и Андре. Преимущество проживания в хостелах. Меньше личного пространства — больше друзей. Воскресным вечером мы идем праздновать день рождения Леона.

— Мне хватит. — Я качаю головой, когда Андре заказывает еще одну порцию шотов. У меня имелся свой предел.

— Последний, любовь моя. Обещаю. — Андре неотразимо подмигивает мне, и я пью до дна.

Пока мы расплачиваемся в баре, мой телефон светится от звонка Зака — его красивое лицо на моем экране.

— Зак звонит. — Я встаю, чтобы найти менее шумное место.

— Кто такой Зак? — спрашивает Леон.

Лия хихикает.

— Ее муж.

Во мне достаточно алкоголя, чтобы не злиться на нее. В конце концов, кому Леон и Андре расскажут? Семье Зака? Налоговой?

— Мы не консумировали брак.

Я закатываю глаза, оставляя Андре и Леона с Лией и еще одной порцией шотов, пока пробираюсь сквозь толпу к лестнице шикарного бара на крыше.

— Алло? — Мне ничего не слышно. — Секундочку…

На первом этаже гремит музыка, а свет — это яркое безумие для моей головы.

— Ты меня слышишь?

— Эмерсин?

— Я в баре, — кричу я. — Сейчас выйду наружу.

Я проталкиваюсь мимо сбившихся в небольшие кучки компаний, танцующих людей и пар, ощупывающих друг друга.

Моя голова.

— Эмерсин?

— Подож… — Я чувствую легкую тошноту и головокружение… сильное головокружение.

Потом… ничего.

— Привет, Эм. — Это Лия.

— Что произошло? — Я вздрагиваю, пытаясь поднять голову.

Позади меня что-то пищит. Я в больнице.

— У тебя случился припадок… — она сжимает мою руку, — …прошлой ночью в баре.

Она хмурится, и я знаю, о чем она думает. О причине, по которой не должна была меня нанимать.

— Голова. — Я тянусь ко лбу.

— Тебе пришлось наложить несколько швов. В момент падения ты ударилась обо что-то головой. К счастью, сотрясения мозга нет. Не волнуйся, медсестра сказала, что волосы на ране снова отрастут. Возможно, тебе пока придется ходить с хвостиком или шляпой. С этим у тебя проблем не возникнет.

— Отлично, — бормочу я. — Лия… я…

Она качает головой.

— Слишком поздно. Теперь мы сестры. Я могу расстроиться из-за того, что ты не сказала мне об этом раньше, но тогда я, вероятно, тебя не наняла, и это было бы трагедией.

Мои глаза наполняются слезами.

— Слушай… — Она морщится. — Пока я сходила с ума после того, как поняла, что шум под баром вызван припадком моей подруги, Андре поднял с пола твой телефон, а Зак все еще оставался на линии. И…

Я закрываю глаза.

— Зак, — шепчу я.

— Ага. Он в пути. Должен приехать вскоре после твоей выписки, надеюсь, это случится завтра, если с тобой все будет в порядке.

— Как стыдно… — Я открываю глаза и вздыхаю.

— Я думала, что этого не произойдет. Ты сказала, что принимаешь лекарства.

Вина наполняет мою грудь. Я чувствую себя ужасно за все.

— Я… — Качаю головой. — Я напортачила. У меня закончились таблетки, и единственным способом получить их было обратиться к врачу. Но я думала, что со мной все в порядке. Я просто… всегда думаю, что все в порядке, пока не доказываю обратное. Видимо, недосып, стресс из-за закончившихся таблеток и слишком много алкоголя оказали идеальный тройной эффект. Я должна была знать лучше. Мне… мне очень жаль. Я испортила Леону день рождения и всех унизила.

— Это мне очень жаль. Главное — ты в порядке. И не смей стыдиться. После того, как ты рассказала мне о своем состоянии, я должна была поинтересоваться о лекарствах. Здесь есть и моя доля ответственности.

Глядя в окно, на меня накатывает вторая волна вины.

— Зак летит сюда. Хотела бы я остановить его.

Лия садится рядом с моей кроватью.

— Правда, хотела бы? — Она наклоняет голову в сторону.

Я хочу вновь убедить ее в своих первоначальных чувствах относительно его прибытия сюда, но слова умирают, не успев достигнуть губ.

ГЛАВА 27

После целого дня и еще одной ночи в больнице меня выписывают с новыми лекарствами и рекомендацией отдохнуть несколько дней. К ужину я просыпаюсь в полутемной комнате хостела и вижу возле кровати знакомый силуэт.

— Привет. — Зак сдержанно и устало улыбается мне.

Я облизываю пересохшие губы.

— Тебе не следовало приезжать. Я в порядке, — шепчу я.

— Я твой муж и контактное лицо на случай чрезвычайной ситуации. Я должен был приехать.

Я твой муж.

Каждый раз, когда я вижу Зака или слышу его голос после нашего расставания, в мою грудь будто врезается