Цвет абрикоса - Би Сяошен

— Вылезай из-под одеяла и встреть достойным образом своего господина.

— А разве господин не насытился? Лучше я завтра буду услаждать его ласками.

Студент повелительно крикнул, и некоторые из жен кинулись к ослушнице. Они подняли ее и поднесли к нему. Он развел ей ноги — бело-розовое нутро уже дышало желанием принять иную плоть. Студент быстро вошел в нее и так же мгновенно вышел. Он коснулся ее легонько, потом сильнее и в конце концов так заиграл, что она почти лишилась сознания. Он передал ее на руки женам. Тут настал черед Ичжи. Она первый раз была соучастницей любовной игры. Ей и в голову не приходило, какой огромной силой обладает студент, но, насмотревшись на его утехи, она воскликнула:

— Ах, вот ты каков! Раскидал всех направо и налево. Но будет тебе отмщение! — И с этими словами она бросилась ему на грудь и крепко прижала к себе.

Видя, что она охвачена безудержной страстью, Юэшэн позволил ей самой ласкать его. Ичжи нежно касалась его и ласкала раскачивающимися в воздухе грудями, она прикасалась к нему бедрами, ложилась животом и спиной, получая невыразимое наслаждение. Студент застыл в неподвижности, опасаясь разрушить это несказанное удовольствие. Но вот он сделал движение — Ичжи повторила его, и тогда он будто сотрясся. Дрожа, он вошел в нее, и уже через четверть часа она едва что-либо соображала. Она будто погрузилась в глубины подземного мрака. Сидя на ней, студент то удлинял удилище, то сокращал, не давая ей передохнуть. Ичжи размякла и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Она издавала какие-то неясные звуки, клубы иссиня-черных волос разметались по изголовью, высыпались золотые шпильки. Она была безвольна и недвижна, ибо силы покинули ее. Женская влага текла из лона нескончаемой струйкой. В конце концов студент спустил удила и растреножил коня В тот миг он был прекрасен. Он походил на воина, снимающего с себя снаряжение. Он спустился с кровати и еще раз прошелся по своей рати, понемножку потыкав в каждую пикой, а потом стреножил коня и, преклонив голову к изголовью, заснул благодатным сном.

Во сне ему виделась благородная Чжэньнян, и он вдыхал ни с чем не сравнимый ее аромат, дивные брови Юйнян и резкое своеобразие худенького тела Жолань, даже во сне его влекла распутная страсть Паньпань, бездонное и благодатное чрево Мю десятой, и он любовался узкими, точно только что народившийся месяц, глазами Аймэй. Рядом с ним его жены походили на цветы абрикоса, расцветшие на одной ветке, которая наполняет комнату дивным и тонким очарованием весны.

Когда на следующее утро студент пробудился, солнце поднялось над горизонтом уже на три шеста. Двенадцать жен студента разом поднялись, надели платья, натянули юбки, выбелили лица и тонко наложили румяна, расчесали волосы и уложили их наподобие клубящихся туч.

Студент вышел из дому и вдруг почувствовал, что дух в нем ослаб. Сознание его помутилось, и он в тот же миг повалился на землю. И вот, уже как бы мертвому или охваченному предсмертным сном, видится ему, будто идет он куда-то за городскую стену, где встречают его два облаченных в темные одежды отрока-даоса, которые, улыбаясь, говорят ему:

«В самый раз пришли. Наставник послал нас, младших братьев, пригласить вас посетить его обитель».

Студент заколебался — не мерещится ли, спросил:

«Что вы за люди?»

Те не ответили. Ведомый двумя отроками, он пошел к горе. Увидал крутые отроги и обрывистые теснины, иссохшие тополя и вечнозеленые сосны и, поглядев на вершину, усомнился, есть ли на ту гору дорога. Но скоро заметил у подножия едва заметную тропинку, что, прихотливо извиваясь, вела вверх. Путники пошли по ней и скоро по хребту добрались до отвесной вершины. На самой вершине заметили лесок зеленеющих ив и алеющие купы цветов. И через полчаса вышли к поляне, посреди которой увидели хижину отшельника. Пред хижиной журчал ручей, деревья и кустарники отбрасывали густую тень, даруя прохладу. Щебетали птицы, и беззвучно падали лепестки цветов, устилая землю густым алым ковром. Студент понял, что он попал в иной мир. Отроки вошли в хижину, и через какое-то время в дверях ее появился старец с посохом в руке. Улыбнулся студенту и сказал: «Уж и не знаю, сколько лет минуло с того дня, как расстался с вами!»

И с этими словами он повел студента в хижину, а потом вывел в сад, что прилепился на склоне горы. Студент заглянул вниз — клубятся под ногами облака, шапками висят на вершинах гор снега, а здесь на поляне царит весна и в полном цвету десять абрикосовых деревьев пылают алыми лепестками. Меж них выбивался из-под земли ручей, который питал влагой все десять деревьев. Неподалеку, шагах в десяти, через него был перекинут небольшой мостик, а еще поодаль зиял вход в пещеру. Старец прошел по мостику и направился к пещере. Он раздвинул каменные врата пещеры, и студент заглянул внутрь: увидал каменную лежанку, каменный экран, курильницу с дымящимся курением, книги и живописные свитки. Все лежало на своих местах, и ничего не было забыто. «Похоже, это обитель бессмертных», — подумал он. Гость и хозяин присели.

«Ваш друг, бедный даос, в иных рождениях вместе с вами, как говорится, «был у одних врат». А потом мы на много лет расстались. Постарайтесь вспомнить меня. Я скрылся от людей и от света, предался науке святых даосов, терпя лишения, пока не овладел тайнами сокровенного. Вчера был на пиру у святых небожителей подле Нефритового источника и прямо с пира пришел сюда. Место, где вы находитесь, называется «Древнее небо, где цветет абрикос». В прошлом году вы ненароком встретились в деревне Древняя Обитель с неким Вань Нацзы. Учение этого человека — вне доктрин о Темно-таинственном. Прослышал, что он научил вас гнуснейшему пороку и дал киноварное снадобье от бессилия. Слыхал, будто, пройдя учение, пошли вы дорогой, некогда избранной распутным государем Ян-ди; желая насытить похоть, держите дома дюжину жен. Скажу одно: сойдите с пути порока, пока не поздно, обратитесь к учению святых даосов и вновь возлюбите святое дао, иначе иссякнут дни вашей жизни. Вознесите моление святым и божествам этой благословенной земли — лишь покаянием можно снискать милосердие. В ином разе быть вам в темнице подземного ада, где вы утратите способность вновь возродиться к жизни. В назидание другим вам надлежит записать историю своих любовных похождений, дабы после того, как обретете прозрение, не запамятовали прошлую жизнь вашу». И, сказав так, он велел отроку принести чаю. Чай был дивного, тонкого, неземного вкуса и аромата.

После того как выпили по чашке чаю, студент совершил пред старцем глубокий поклон и благодарил за науку.

«Кто вы?» — спросил он старца об имени и роде.