Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании - Владимир Немцов

Вы, вероятно, помните нашумевший роман, где семнадцатилетняя героиня поехала с тремя ребятами на курорт в поисках приключений. Надоело, видите ли, ей дома. Родители здесь, конечно, ни при чём, их можно даже не спрашивать.

Автору кажется, что так и должно быть. Ни слова осуждения. Ведь героиня у него — хорошая, чистая девочка, любила девятиклассника, потом познакомилась с немолодым актёром, проводила с ним дни и ночи. Рестораны, коньяк, такси, гостиница. А что такого? Самая обыкновенная современная девочка! Потом решила любовную проблему с помощью подброшенной монетки. Орёл или решка?

Первый возлюбленный, конечно, терзался, потом плюнул на своё ещё не созревшее мужское самолюбие и равнодушно принял девочку в свои объятия. А вы говорите — любовь!

Можно было бы не придавать серьёзного значения произведениям подобного толка, как и «постельным стихам» модных поэтов, но они в какой-то мере влияют на воспитание чувств нашей молодёжи.

Я получил письмо от рабочего паренька, который называет себя «тихим мальчиком». С каким гневом, обидой за девичью честь он пишет о тех, кто навсегда презрел её! «Разве таких уважают?» — спрашивает он.

Их немного, но мушиные следы особенно заметны на чистом зеркале нашей строгой советской морали. Она обязательна для всех, ибо на её основе сложился нравственный облик строителя коммунизма.

Я уже подумал, что здесь найдётся повод для возражения: а нельзя ли выбрать из двух зол меньшее? Пожалуй, всё-таки куда как более симпатична девушка, вышедшая замуж не по любви, чем героиня романа, о котором я рассказывал.

Такая постановка вопроса неправомерна, но если уж говорить откровенно, то брак без любви, по расчёту, основанный на принципе буржуазной морали, мало чем отличается от торговой сделки, когда женщину покупают на время или пожизненно.

Да, несомненно, что, приводя этот пример, я выступаю, пожалуй, как фантаст. Выступаю против самых простых житейских истин, считая любовь единственным или, вернее, главным поводом к рождению новой семьи.

Но ведь надо понимать, что я говорю о молодёжи, о тех, кто не отравлен ядом стяжательства, скопидомства, у которых иное представление о счастье, чем у мещанина, довольствующегося куском толстого пирога. Они молоды, и не суйте им в рот этот истекающий жиром кусок. У тех, кто привык свободно дышать, он становится поперёк горла.

И тут я делаю оговорку, что никак не могу осуждать семейные отношения вполне зрелых людей, у которых с годами по тем или иным причинам угасла любовь, но семья держится общими интересами и на взаимном уважении. Или в другом случае, когда уже не может быть ни пылкой любви, ни страсти, волею судьбы ставшие одинокими люди создают новую семью, где связывает их только дружба и забота друг о друге. Пусть в старости они найдут своё маленькое личное счастье.

А если это юность или даже зрелость, когда мир кажется полным чудес, когда «буйство глаз и половодье чувств» остались не только в воспоминаниях, то разве не преступно оскорблять любовь!

Она этого не простит ни нам, ни потомкам, рождённым без неё. Ведь я говорю не о наследственности, не о жизненной силе, впитанной с молоком матери, говорю о той красоте душевной, которую мать не в силах передать ребёнку, ибо она её не понимала.

И опять перед моими глазами встаёт во весь рост человек будущего. Неужели мы допустим, чтобы вместе с тем огромным богатством души, что накоплено многими поколениями и передано ему нашими современниками, он взял бы в дорогу тот самый жалкий кусок прогорклого пирога, который ему сунет в карман мещанин?

Мы же всё это видим, отмахиваемся, и все те примеры, которые я приводил, многим кажутся обычными. Возможно, мои воображаемые оппоненты сами так и не поступают и любовь в их жизни занимает достойное место.

«Ну а что касается других товарищей, то это их личное дело, — слышится тихонький голосок. — Нельзя же преподавать в школе или вузе «науку страсти нежной»? Её не отнесёшь даже к области эстетических дисциплин. Видимо, здесь всё основано на самообразовании. Кстати говоря, можно и лекцию послушать, например, «О любви и дружбе», во всех клубах её читают. Чего вам ещё нужно?»

Я нарочно схематизирую высказывание моего воображаемого оппонента. Он скажет, что я просто сентиментален, когда утверждаю, что общими усилиями можно достигнуть многого в воспитании возвышенных прекрасных чувств, где первое место занимает любовь…

Да, именно так! И чувство это надо воспитывать и, как говорил А. С. Макаренко, «нужно учить любви. Как это ни странно звучит, а есть такая наука». Видимо, надо учить прекрасному. Можно предположить, что на пути к коммунизму программа школ будет постепенно видоизменяться. Мне, например, кажется, что в связи с развитием кибернетики, при массовом применении счётно-решающих машин отомрут такие профессии, как счетовод, бухгалтер и т. д…. А потому изучение ряда разделов математики не станет практической необходимостью. Нам нужны творцы машин, а не люди со счётами. И тогда, как мне представляется, эти освободившиеся школьные часы будут отданы гуманитарным наукам, эстетике, всему тому, что воспитывает в человеке чувство прекрасного.

Но этим должны заниматься не только школа, литература, искусство. Нам ещё далеко до того времени, когда в каждой семье будет считаться позором или хотя бы серьёзным несчастьем, если дочь выходит замуж не по любви.

Нельзя надеяться, что без всяких наших усилий завтра же вымрет мещанин. Тот самый, для кого незамужняя женщина просто фактом своего существования оскорбляет его «безукоризненную нравственность», ничего общего не имеющую с нашими нравственными принципами.

Боюсь, что в нашей литературе, искусстве мы не в полную меру боремся с обывательским отношением к любви. В романах, рассказах, фильмах и других произведениях многократно повторяется тема семейного разлада, неудавшейся любви… Но чаще всего эта тема снижается до уровня холодного бытописательства. Вот глядите — такова жизнь. И нередко сам автор рассматривает любовь как нечто второстепенное, как повод для иронической усмешки: теперь от любви не умирают… Это верно, но где здесь страсть художника, который показал бы любовь как великую всепобеждающую силу в борьбе за нового, совершенного человека? Очень мало у нас таких произведений.

Да, конечно, темы наибольшей социальной значимости — отношение к труду, основе материальной культуры, технический прогресс — всё это находит достойное отображение в творчестве художника и, как говорится, «работает на будущее».

Но сейчас этого мало. Мы достигли величайших успехов в освоении космоса. На пути — открытие новых миров. Только нельзя забывать, что есть пока ещё до конца не исследованный, прекрасный мир глубоких человеческих чувств. Показать этот мир, открыть перед юностью «наших душ золотые россыпи» — серьёзнейшая задача.

Любовь, по словам Маяковского, не только главная, но и «хитрая тема». Она требует от художника и смелости, и чистоты. Конечно, мещанин опять будет кричать о «нездоровом интересе». Однако вспомните А. П. Чехова, он мечтал о душевной красоте, писал о ней, не боясь контрастов, обличая пошлость и низость людскую. И, как бы оправдываясь, однажды сказал: «Есть люди, которых развратит даже детская литература».

Иной раз мы недооцениваем роль публицистики в воспитании чувств. А ведь это испытанный жанр, весьма разнообразный по форме. Здесь слово может быть гневным, страстным, покоряющим своей задушевностью или, наконец, поражающим своей неожиданностью, когда невольно задумаешься: да неужели я мог быть к такому явлению равнодушен? Ничего не замечал, а сейчас вроде как глаза открылись…

Подавляющее большинство наших людей согласится, что с мещанскими, потребительскими взглядами на любовь пора покончить. Только некоторые подумают: а что делать, коль браки такие случаются? Ведь никто девицу за это не осудит, и уважения она не потеряет, а чаще всего приобретет. Вышла замуж за солидного человека… Правда, он закоренелый собственник, стяжатель и пошляк первостепенный. Но это её личное дело. А знакомых прибавилось — в гости приглашает… Вспомним и другой случай. Ольга Петровна связала свою жизнь с человеком, у которого не было ни «достатка», ни ума, ни красивой внешности.

Но ведь мужа ей сосватали злобствующие мещане — соседи и воспитательницы.

Вот к этому я и речь веду. Воспитывать общественное мнение надо во всех областях нашей многообразной советской жизни. В ней всё: и труд, и победы, мечты и заботы, страдания и радости… Голос нашей земли звучит и в космосе, гремит в заводских цехах, над полями звенит девичья песня. Мы слышим жизнь в журчании ручейка, в тиши лабораторий. Жизнь ведёт за собой перо писателя.

Мы каждое утро разворачиваем газеты, журналы, вслушиваемся в голос радио. Все, буквально все находит отзвук в нашей печати. Только кажется мне, что именно сейчас, в преддверии коммунистических веков, когда наступает пора великого благородства чувств, надо о них говорить во весь голос.