Странный новый мир - Самат Айдосович Сейтимбетов

выстрелы и взрывы, над головами промчалась стая ракет, замелькали тени рвущихся вперед самодельных бронированных транспортов. Они сталкивались с такими же машинами, расстреливали друг друга из пулеметов, из облаков пыли выныривали танки и наматывали всех подряд на гусеницы. Разрывы минометных зарядов, струи огня и грохот взрывающихся гранат, крики раненых и умирающих, вонь и гарь, и Михаил тут же пожалел, что к нему вернулся слух.

Еще лучше, если бы вместе с ним сразу отбило обоняние!

— Весело, правда?! - заорал ему в ухо вынырнувший сбоку Ричард. - Берегись!

Автомат в его руках дернулся, очередь срезала сразу трех врагов, четвертый, у которого похоже кончились патроны, прыгнул прямо на Лошадкина. Все вокруг словно замерло, а тело вдруг включилось и начало действовать, как на тренировке, пускай в руках Михаила оказался и не боккен. Подставить автомат, пуская удар врага вскользь, отвести в сторону и самому вонзить штык!

— Невер..., - захрипел он и обмяк прямо на штыке.

Михаил вздрогнул, взвизгнул и отскочил, торопливо выдергивая штык из тела, откуда брызнула кровь. Паника судорожные метания мыслей и одобрительный хлопок по плечу от Ричарда, заодно загнавший Михаила в остатки окопов первой линии.

— У меня также было во время первого убийства! - заорал Ричард весело.

Михаил высунулся, несмотря на посвист пуль вокруг, и с облегчением увидел, что ангелы или джинны, или гурии, в общем, кто-то тематический уже слетел и забрал "убитого". Пусть тот и не умер, но ранен был всерьез и Михаила все еще трясло и подбрасывало.

В следующее мгновение он сообразил, что это земля под ногами его подбрасывает.

— Все пройдет, не робей! - продолжал орать Ричард. - Точно, ты же не учился в школе, убийство было тренировочным!

В школах учат убивать?! А затем дают оружие кому угодно? Как они тут еще не утонули в вооруженных мятежах?! Шок Михаила перешел в настоящую панику, и он едва не рванул наружу, но Ричард удержал его.

— Куда ты?! Сейчас ударят!

И точно, дрожь земли приближалась, волна разрывов и ответного обстрела приближалась, неумолимая, будто девятый вал самой смерти. Михаил орал, не слыша самого себя, и Ричард ударом в плечо привлек его внимание, начал показывать знаками.

— Да ты что?! - заорал Михаил в ответ.

Он снова высунулся, в этот раз осторожнее и увидел, что да, враги бегут прямо на них! Не в атаку, а спасаясь от ответной волны ракет и артогня, но бегут же! Ричард жестами показал, что надо перезарядиться и кидать уже гранаты, а то будет плохо!

Они так и сделали, и враги тоже метнули гранаты.

Михаил прыгнул, будто кенгуру, рядом свистнуло и не раз, но он уже перепрыгнул дальше, скрылся за поворотом и его не достало взрывом, только ударило волной воздуха и пыли. Михаил заорал и начал стрелять, но похоже ни в кого не попал, так как над ним вдруг появился еще один враг, с зеленой повязкой на голове, что-то орущий во весь голос.

Михаил тоже заорал и вонзил ему в ногу штык, довернул и отпрыгнул.

— Аллах Акбар!

— Смерть гяурам!

— Отомстим за наши святыни!

— Резать всех!

И опять, единый язык резанул диссонансом, но слабеньким, так как у Михаила хватало других забот, например, успеть перезарядиться и выжить. Он вдруг обнаружил, что снаряженные магазины закончились, а где оружейные ящики с патронами неизвестно. Никто не бегал и не разносил новые патроны, вообще непонятно было, что происходит, так как гремело и трещало снова со всех сторон, будто их обошли и уже устроили котел.

Михаил подскочил к раненому ранее, но и у того закончились патроны, и вдруг нахлынула волна "своих", размахивающих оружием и мечами, и все вокруг превратилось в побоище на холодном оружии. Штыки и мечи, против штыков и сабель, не хватало только лошадей и верблюдом. Арман, схвативший кусок столба, вообще гвоздил всех вокруг в стиле русских богатырей из былин, но на него нахлынули толпой, будто муравьи, резали и кололи саблями, убивая тех, кто прикрывал Бигзли спину.

Михаил заорал и ринулся на выручку, что-то кричал Ричард за спиной, затем пришли боль и темнота.

Не шевелитесь и не говорите, вашей жизни ничего не угрожает, проводятся необходимые лечебные процедуры, все в порядке, уже скоро вы встанете на ноги

Это было первое, что увидел Михаил перед глазами, когда очнулся. Манопа, повинуясь внешним сигналам медицинских служб, транслировала ему текст, ну и попутно, наверное, лечила или хотя бы впрыскивала обезболивающее.

— А ты здорово бился! - пришло сообщение от Армана.

Точно, отупел от раны, подумал Михаил, ведь манопа же снова работала! Участники битвы валялись в госпиталях, куда их унесли "ангелы", обменивались мнениями и записями, бурно обсуждали продолжающееся сражение.

— Сам такой! - хохотнул Михаил в ответ.

— Все же надо было идти в командный состав, - сердито вмешалась Паула.

Они и так-то в общем включили себе общий "чат" на пятерых, прямо с момента заселения к Михаилу, а тут просто адаптировали его и встроили, как часть общей сети защитников Рима.

— Да ну, самое веселье в первой линии, глаза в глаза, и однажды я смогу дожить до конца битвы! - Ричард фонтанировал энергией. - В этот раз вон сколько продержались!

— Одну десятую? - Паула и не думала скрывать иронии. - А если тебе хотелось рукопашной, то вон, смотри, уже взяли бункер командования и режут там всех, пригороды, считай пали.

— Ничего, кто сказал, что они смогут пройти за Тибр? И пятая армия уже на подходе, врежет им, а флот отрежет!

Михаил уже почти не слушал этот обмен мнениями, размышляя о подобном "изучении истории на практике". Следовало признать, что Пауле и остальным не требовались его рассказы очевидца, они и так справились бы, и платили ему... из жалости? Любопытства? Попутно Михаил не мог отделаться от мыслей о тренировочных убийствах и том, как соотносится отыгрыш такого с царящей на Земле всеобщей толерантностью.

Или в этом и заключался практический урок ненависти и смертей, чтобы не повторять подобного в настоящем мире? Пожалуй, тут следовало изучить образовательные школьные программы и их психологическую составляющую, с комментариями виднейших специалистов, но. Всегда существовало «но», и у Михаила оно заключалось в том, что его воротило от одних только мыслей о школе.

Лошадкин не возражал против самостоятельного обучения,