Мароны - Томас Рид

Кубина не только слышал заговорщиков, но и видел их сквозь широкие щели в двери. Джесюрон, очевидно устав от лазания по горам, сидел на бамбуковом настиле, а колдун стоял перед ним, прислонившись к огромному корню, служившему боковой стеной хижины.

Разговор, по-видимому, только что начался. Ведь они добрались до хижины всего за несколько минут до Кубины и едва успели зажечь светильник. "Значит, - рассуждал марон, - я услышу все с самого начала". Но скоро он понял, что это была уже не первая встреча заговорщиков, готовящих убийство.

Джесюрон только что закончил злобную речь. Он снял очки, и видны были его маленькие свирепые глаза. Правой рукой он крепко сжимал ручку зонта, словно угрожая Чакре. Тот, очевидно, трусил и умолял о чем-то. Хотя ростом и физической силой он вдвое превосходил Джесюрона, в этот момент колдун робел перед ним.

- Право, масса Джек, - говорил он просительным тоном, - откуда же я мог знать, что судья соберется ехать так скоро? Вы и сами наказывали не торопиться, чтобы никто ничего не заподозрил. Если бы я знал, я бы прикончил проклятого судью Вогана разом, в мгновение ока! Уж я бы сумел, не беспокойтесь!

- Ведь он так, чего доброго, ускользнет от нас! - горестно воскликнул Джесюрон. - Именно теперь, когда так важно убрать его с дороги! Синтия говорит, он там что-то против меня готовит. Она подслушала его разговор в павильоне.

- Что он может вам сделать, масса Джек?

- Что сделать? Он замыслил меня погубить, - он и еще этот проклятый марон Кубина. Знаешь ты его?

- Еще бы мне не знать!

- А Лофтус Воган, этот надутый индюк, и не подозревает, что его жена, красавица Квашеба, была любовницей марона! Ха-ха-ха! Любила-то она его посильнее, чем чванливого судью Вогана. Ха-ха-ха! Нашему гордецу и невдомек, что молодой Кубина, с которым они готовят каверзу против меня, в некотором роде его собственный сын. Ха-ха-ха!

Кубина стоял, как громом пораженный. Впервые он узнал, кто была его мать. В раннем детстве до него доходили смутные толки, но со временем они стерлись у него в памяти. Отца он хорошо знал, но матери не помнил. Неужели квартеронка Квашеба, о которой он столько слышал, - его мать? Значит, Лили Квашеба, красивая, образованная дочь судьи Вогана, - его сводная сестра? Сомневаться в этом теперь не приходилось. Из дальнейшего разговора Джесюрона и Чакры он узнал еще ряд подробностей, убедивших его в том, что все это правда. Да, подобные истории были не редкостью на Ямайке.

Молодого марона охватили неведомые ему доселе чувства. Вдруг возникли новые кровные узы, о которых он не знал, новые привязанности. Подавив душевное волнение, Кубина продолжал прислушиваться.

Он узнал, что у него есть сводная сестра. Это было ошеломляющее открытие. Но вскоре ему пришлось услышать нечто, еще более его поразившее: негодяи задумали убить не только судью, но и его самого!

- Надо убрать и этого, - сказал Джесюрон. - С него все и началось. Если даже мы покончим с Воганом, Кубина все равно пойдет с этим делом к другому судье. Найдется много охотников помочь ему подставить мне ножку. Так ты, Чакра, не мешкай, пускай поскорее в ход свою ворожбу. Времени больше терять нельзя, - понимаешь?

- Все будет сделано, масса Джек, все, что нужно. Только дело это нелегкое. Двадцать лет потратил я на то, чтоб расправиться с отцом, и давно уже добираюсь до сына. Он, как и его отец, стоит у меня поперек горла. Вы-то знаете, за что я их обоих ненавижу.

- Знаю, знаю! Давно все знаю.

- Так я постараюсь, масса Джек. На Синтию надежда плохая. Она не отказалась бы угостить Кубину - она думает, что я дал ей приворотное зелье. Но Кубина ее к себе и близко не подпустит. Ничего, Чакра сам все устроит! Недолго осталось ходить по земле сыну Квашебы!

"Подожди -- может, дольше, чем ты полагаешь", - мысленно ответил ему тот, кому сулили такой скорый конец.

- Но главное не он, а судья Воган, ты про это не забывай! - в новом приступе ярости воскликнул Джесюрон. - Все, все может ускользнуть от меня имение и все, все! Ты подвел меня, старик. Ты все юлишь, ведешь двойную игру. Смотри берегись, Чакра!

Он даже вскочил на ноги и, угрожающе сжимая зонт, двинулся на колдуна.

- Нет-нет, масса Джек, - повторил тот виноватым и покорным тоном. - Вы же знаете, я сам жду не дождусь, как бы поскорее разделаться с судьей Воганом. Обещаю вам, моя ворожба свое дело сделает.

- Да сделает, когда будет поздно! Потом мне его смерть будет не нужна. Если он успеет побывать в Спаниш-Тауне, если он раздобудет там необходимые бумаги, тогда я разорен. Понимаешь? Тогда хоть меня самого пои своим зельем!

Чакра слушал, очевидно не вполне его понимая. Он не знал главной цели Джесюрона.

- Я тебе не доверяю! - продолжал Джесюрон все так же грозно. - Ты только о себе думаешь. Мечтаешь получить Лили Квашебу? Помни, Чакра: если ты вовремя не покончишь с судьей и он успеет доехать до Спаниш-Тауна живым и невредимым, то смотри, со мной шутки плохи! Не только и в глаза не увидишь обещанного вознаграждения, но можешь даже поплатиться собственной шкурой. Стоит мне шепнуть кому следует - и в Ущелье Дьявола обыщут каждый кустик!

Джесюрон направился к двери. Марон нырнул в тень сейбы. Он не услышал, чем кончился разговор, который продолжался еще несколько минут. Джесюрон все грозил Чакре, а колдун клялся, что на него можно положиться.

- Судья не уйдет от наших рук, масса Джек. Я сегодня передал Синтии бутылку с новым снадобьем. Через сутки судьи не станет.

- Это наверное?

- Да-да! Так же верно, как то, что меня зовут Чакра. Не сомневайтесь, масса Джек. Мне судья Воган так же "мил", как и вам. Вот его дочка - дело другое...

Вскоре оба негодяя покинули хижину. Марон неотступно следил за ними. И только после того, как Чакра перевез через озеро Джесюрона и вернулся к себе, марон переплыл под прикрытием тени на другой берег и выбрался из ущелья.

Глава LXVII

БУРНАЯ СЦЕНА

Покинув Ущелье Дьявола, работорговец торопливо зашагал к дому. Его гнало не только желание поскорее добраться до постели. Хотя был уже поздний, или, вернее, ранний час, так как брезжил рассвет, в глазах старика не было и намека на сонливость. Напротив, он собрался, не откладывая, осуществить одно важное намерение. Он то и дело что-то недовольно бормотал. Его томили беспокойство и неуверенность. Старому колдуну далеко не всегда удавалось выполнить свои обещания. Неужели враг ускользнет и хитроумный план, так тщательно продуманный, потерпит неудачу? Правда, бутылка с ядом в руках Синтии. Но что, если яд недостаточно силен и не окажет желанного действия? Что, если Синтии не удастся подлить его в питье судьи? Лофтус Воган собирается выехать рано утром. У нее просто может не представиться удобного случая. Или, чего доброго, в последний момент мулатка не осмелится выполнить возложенную на нее опасную обязанность. Или же сама жертва заподозрит неладное и откажется принять питье из рук Синтии...

"Да, "ото рта до ложки - длинная дорожка", - повторял он про себя свою излюбленную поговорку. - Неужели дело сорвется? Только бы не дать ему добраться живым до Спаниш-Тауна! Ведь от этого зависит счастье моей Юдифи! Да и мое тоже. Горный Приют станет моей собственностью. Он достанется Герберту Вогану, а сам Герберт Воган - моей, моей дочери! И вдруг после всех моих стараний все сорвется, все рухнет? Даже подумать страшно... Тогда я разорен. Юдифь все-таки захочет выйти за Герберта Вогана - ведь она в него влюблена. А у него за душой ни гроша! Бог ты мой, надо это немедленно приостановить! Сейчас же поговорю с Юдифью".

Подгоняемый этими соображениями, Джесюрон ускорил шаги и через несколько минут был уже возле стен своего неприглядного дома. Сторож-негр открыл ему ворота. Джесюрон крадучись, словно вор в чужом доме, поднялся по деревянным ступеням на веранду: он боялся разбудить того, кто спал в гамаке, подвешенном в ее дальнем конце. Старик на цыпочках прошел в другой конец веранды - там в одной из комнат горел свет. Это была спальня его дочери. Джесюрон негромко постучал и шепотом окликнул дочь по имени.

- Кто там? Ты, старик?

И тут же послышались шаги. Юдифь или еще не ложилась, или уже успела встать. Дверь открылась, и достойный отец вошел в комнату своего детища.

- Ну, почтенный родитель, думаю, незачем спрашивать, где ты бродил всю ночь? Очередная сделка, новая партия живого товара? Но с какой радости я должна была сидеть и дожидаться тебя чуть не до рассвета? Я до смерти хочу спать!

- Юдифь, выслушай меня. Дела наши из рук вон плохи. Все идет прахом...

- Да, судя по твоей унылой физиономии, дела у тебя не блестящи. Что с тобой стряслось, многоуважаемый родитель?

- Мне нужно сообщить тебе нечто весьма важное.

- Ну, говори, не тяни. Я хочу спать.

- Юдифь, перестань кокетничать с молодым человеком.

- С каким молодым человеком? Что ты болтаешь?

- С Гербертом Воганом.

- Ого! Теперь ты запел по-другому? Говори, в чем дело?