Опасная пара для темной (СИ) - Дарья Вознесенская

один из учеников.

- Они не глупее, но они сильнее - и могут себе позволить разделиться. Хоть по одному ходить. Уверен, что тоже в разные стороны направились… Мы же в болота троих только отправим, а остальные...

Тогда-то и выяснилось, что не все здесь присутствуют. Что троица друзей, которые изначально были против ведьмы, как и Морр, отстали. Неизвестно когда это произошло, и не понятно - по своему желанию ушли или кто-то их ушел.

Морр отстал по своему желанию. Он может и не заметил, как трое из его группы в сговор вступили против темной ведьмы, но напряжение почувствовал. И когда те скользнули в сторону и затаились за деревьями, за ними отправился. Не зря.

- Ведьме они доверяют… ведьму им жалко. Я им докажу, что ведьм не жалеть надо, а вовсе наоборот! - бубнил один из пресветлых, вычерчивая прямо на мерзлой земле мечом и искрами заковыристое заклинание - знак.

Он бросил туда же - ну кто бы мог подумать! - шерстяной платок, который не раз украшал блондинистую голову Таньи. Знак огнем настоящим полыхнул, сжигая хорошую в общем-то вещь, а дым потянул всех в сторону ближайшего высокого холма… троицу потянул. И Морра за ними.

Кулкарья, Барат и Дхан шли все быстрее, испытывая все большую, не слишком нормальную радость. Что сейчас настигнут злодейку всея Ченная, отомстят… За что отомстят? Так за все “хорошее”, что она им устроила. Ну и плевать, что они первые начали! Темным здесь не место! Даже глава так считал, а потом передумал… Вряд ли это достойно инквизитора - передумывать. Недостойно вовсе, особенно если в пользу ведьм передумывать! Наверняка Танья этим воспользовалась, а потом и устроила пропажу… соблазнила, совратила, ритуал какой-то провела…

Что за совращение и ритуал - молодым пресветлым не думалось. В разгоряченных юношеских головах совсем другие мысли метались, подстегнутые азартом погони за неизвестным. И скорым Переворотом. Магия до краев наполняла молодые тела, глаза горели, с пальцев искры то и дело срывались…

“Вжих”. И до обидного простая ловушка обхватывает их ноги и ввысь, чуть ли не к верхушкам елей, возносит. И ладно бы только это… Пресветлые мечи, ножи и артефакты, притянутые неведомым заклинанием, немедленно падают на землю - не достать, не помочь себе. Пресветлые дергаются, пытаясь освободиться, да толку-то? Чем больше двигаются - тем больше путаются, до обидного обездвиживая сами себя. Догадываются, что друг другу помочь могут заклинаниями, но темное облако, которое их окутывает, искажает все созданное и произнесенная, ухудшая и замедляя и без того невозможное спасение.

Морр удовлетворенно кивает и снова отступает в тень. Осматривается. Думает. И чем больше думает, тем больше убеждается - все еще более странно, чем лежит на поверхности. Разве может вот на самом деле глава пропасть просто так? А магистры, которых после ужина и видно-то не было - уйти из академии без объяснений, оставив учеников без присмотра? А ловушка эта? Почему именно здесь, где чувствуется - снова чувствуется! - темная кровь?! Неужели ведьма Танья ждала их здесь? Не слишком ли замысловато?

А он сам… что делает, а? Зачем вообще потащился за всеми, тогда как последние два дня все хуже себя чувствует? Внутри все рвется и лопается, все узлы внутренние, которые он годами затягивал, которые едва не лопнули на состязании идиотском, которое идиотский Хиран устроил, будто знал, кого отправлять… Он затягивал, ведьма темный контур создала, будто защищавший то, что снаружи, от того, что внутри. Но и контур трескается, выпуская наружу то, в чем Морр сам себе боялся признаться. В голову лезут всякие мысли, хуже того… воспоминания. Как он не сдержался маленьким и уничтожил случайно свою няню… как ранил учителя… как чуть не убил сестру, не сумев совладать со Светом…

И эти воспоминания, орущие ученики, которые в веревках дергались, эта ночь, все его нутро, с которым он перестал справляться, события эти, в которых он растерялся окончательно… все это погнало его прочь. Прочь отсюда! Отовсюду!

Морр пошел, потом побежал, понесся… В сторону от академии. Или к проклятым болотам? Где по слухам можно было в Запределье вляпаться. И плевать уже. Пусть болота будут! Пусть будет Запределье! Все лучше, чем распирающая изнутри суть, с которой он никак не справляется! Все лучше, чем почитаемый всеми Свет, который требует от него одного: убивать, убивать, крушить, ломать все, потому что так много этого Света, что, только разорвав его на мелкие кусочки, он освободится наконец!

Но сейчас нельзя… нельзя этого позволить. Ведь это многих уничтожит… а вдруг всех? Лучше в Запределье сгинуть, вместе со Светом! пусть он погибнет, пусть магией твари напитаются и станут сильнее ненадолго - но больше не погибнет никто!

- Твари! - слышится вопль неподалеку, будто из его головы вопль - но нет! - и Морр устремляется вперед еще быстрее.

В полное безумие… хотя что здесь не оно?!

Твари нападают. Рвут своими когтями нескольких инквизиторов. Невидимые твари… Он только и видит, как пресветлые - пятеро? шестеро? - катаются по земле, вскакивают, отбиваются, и так быстро двигаются, так искажено их лицо, так грязны одежды и кожа, что в темноте вообще не разберешь, кто это… кто из них?

А может это вовсе не пресветлые?

Может твари научились оборачиваться в инквизиторов, и все, все ему только мерещится… только кажется… Морр давно уже с мечом наперевес, давно уже борется с собственными тенями, он пытается и подсветить происходящее безумие и остановить его, и сразиться с собственным нутром. Он тоже бежит, и катится, и отбивается - от чего? - буквально влетает на какую-то полянку и дальше, дальше, быстрее, потому что ему кажется - он что-то заметил, там, в чахлых деревьях, чуть-чуть подсвеченной Триединой… и вопли вокруг стихают: кажется, ученики туда тоже устремились, и тянет, тянет в ту сторону…

Он бежит как не бежал прежде.

Когда от себя убегаешь - всегда получается быстрее всего.

Рубит мечом, что топором, все препятствия на пути. Кубарем с холма, дорывая одежду и плащ, едва меч из рук не выпустив, к болотам. Он в ужасе, что крики стихают не потому, что кто-то из инквизиторов дальше убежал, а потому что погиб…

- Глава! - вопит громко, потому что кажется ему - впереди глава. Без шубы своей, конечно, шуба-то в академии… В светлой одежде, сияющий, будто скользит и летит над трясиной, а к нему тянутся и тянутся чьи-то лапы, и маленькая фигурка наперерез...

- Не-ет! Не надо