Финал в Преисподней - Станислав Фреронов

оказались более предрасположены к восприятию неонацизма. Этому способствовало хотя бы то, что Германский рейх и Японская империя воспринимались как антиколониальные силы, союзники против Британии, Франции, Голландии.

Нацистские боссы, сумевшие бежать от нюрнбергских приговоров, спасались обычно в Южной Америке либо на Арабском Востоке. Президент Аргентины Хуан Доминго Перон гостеприимно принимал людей типа «папаши Мюллера», отвечая на требования их выдачи примерно в духе «кабальеро так не поступает». В идеологии и социально-экономическом устройстве перонизм многое заимствовал от корпоративно-фашистской модели, в полицейской же практике ощущались профессиональные навыки гестапо. Сходных принципов придерживался в Бразилии генерал Жетулиу Варгас. С интересом изучал принципы нацистской геополитики и организации вермахта чилийский военачальник Аугусто Пиночет (знал Сальвадор Альенде, кого поставить во главе вооружённых сил за месяц до 11 сентября 1973 года). Боливия, где в 1920-х работал военным инструктором Эрнст Рем, превратилась в один из центров кристаллизации неонацизма — эти идеи находят здесь отклик в некоторых индейских общинах, видящих в соседях аналоги евреев… Особенно тщательно применял нацистские политтехнологи президент Парагвая Альфредо Стресснер, принявший десятки эсэсовских чинов, начиная с Йозефа Менгеле. Среди латиноамериканских офицеров в моде были короткие усики. «Эскадроны смерти» по всему континенту копировали методологию СА.

Активисты арабских национально-освободительных движений сплошь и рядом работали на фельдмаршала Роммеля. «Он окрылил меня», — писал в воспоминаниях Анвар Садат, ближайший соратник Гамаля Абделя Насера, сменивший Героя Советского Союза на посту президента Египта. Иерусалимский муфтий Амин аль-Хусейни осенью 1941-го лично встречался с Гитлером, координируясь по «еврейскому вопросу» и помогал формировать мусульманскую дивизию СС. Глава иракского правительства Рашид аль-Гайлани вступил в военный союз с Рейхом, ведя отчаянные бои с британскими войсками. От «Золотого квадрата» аль-Гайлани пошло движение «арабского социалистического возрождения» и партия Баас, закончившая Саддамом Хусейном. В Ливане фалангистскую партию создаёт глава авторитетного христианского клана Пьер Жмайель после посещения берлинской Олимпиады-1936. Партия Катаиб, сыгравшая весомую роль в ближневосточном конфликте, существует и сегодня.

Индийское антиколониальное движение было объективным союзником Оси, что бы ни думал на этот счёт Махатма Ганди. Не случайно советские газеты клеймили «фашистом» Джавахарлала Неру. В независимой Индии неонацизм консолидировался в Союзе добровольных слуг родины, лидер которого Бала Тхакре не скрывал преклонения перед Гитлером. Борцы за независимость Индонезии откровенно ждали японцев как освободителей от голландских колонизаторов. Лишь в Китае пронацистская позиция была маргинальной среди националистов — японские союзники Гитлера были худшими врагами китайцев.

Пожалуй, нигде после Второй мировой войны неонацизм не укоренился так прочно, как на Юге Африки. Прогитлеровская организация белых расистов «Оссева Брандваг» (труднопереводимое с бурского языка африкаанс словосочетание, означающее нечто вроде «Часовой бычьей упряжки») де-факто пришла к власти после провозглашения независимости Южно-Африканской Республики. Балтазар Форстер и Питер Бота в молодости преследовались британскими властями за прогерманскую агитацию. Международная изоляция ЮАР позволяла не скрывать реальных симпатий — портреты Гитлера висели в официальных учреждениях режима апартеида, особенно в следственных кабинетах Бюро госбезопасности. Но было бы упрощением связывать африканский неонацизм только с белым расизмом. Эту идеологию некоторые исследователи упорно приписывают Фронту национального освобождения Анголы, насаждавшему племенное превосходство баконго под руководством бывшего маоиста Холдена Роберто. «Чёрным Гитлером» прозвали главаря зимбабвийских погромщиков Черджераи Хунзви, звавшего негритянских батраков раз и навсегда свести счёты с белыми фермерами.

С начала 1990-х сдвинулись горы сотрясённого континента. «Волны геополитических процессов, идущих в СССР, придают второе дыхание закрытым неофашистским центрам от Колумбии до Тибета. Целенаправленное воссоздание эсэсовских структур в той же Прибалтике ужасает мировое сообщество», — с тревогой отмечали вдумчивые аналитики. Веер неонацистских вспышек прокатился от Эстонии до Киргизии. Мгновенно возродились расистско-националистические движения в Венгрии, ультраправые организации в Польше, погромные группировки в Чехии. Второе дыхание реваншистским структурам Германии придало воссоединение с ГДР. Национал-сепаратистский и исламистский напор с Северного Кавказа сошёлся в клинче с бешеной ксенофобией российских организаций, подобных РНЕ и ДПНИ, примитивно переформулирующих «квазиарийские» завихрения под Розенберга…

Побочным эффектом поражения нацизма стал резкий сдвиг влево мировой идейно-политической оси. На этой волне в Европе и Азии развернулась массированная советско-коммунистическая экспансия. Глобальный расклад политических сил стремительно переконфигурировался. Разгромленный нацизм уже не представлялся опасностью, в отличие от торжествующего коммунизма. Между тем, активные квалифицированные кадры, поднаторевшие в антимарксистской практике, оставались готовы к действию.

16 апреля 1946 года, за полгода до казни нюрнбергских подсудимых, невдалеке от того самого Нюрнберга, был учреждён Антибольшевистский блок народов (АБН). Название восходило к Антибольшевистской лиге Эдуарда Штадлера, организовавшего в давние уже времена взаимодействие НСДАП с концерном Гуго Стиннеса. История совершала калейдоскопический оборот. Мировая антикоммунистическая коалиция становилось такой же насущной необходимостью, как коалиция антигитлеровская несколькими годами ранее. «В прошлой войне мы объединились с коммунистами, чтобы бить фашистов. В будущей войне мы объединимся с фашистами, чтобы разгромить коммунистов», — прямо и чётко сказал видный деятель американского рабочего движения, секретарь Конгресса производственных профсоюзов Джеймс Кэри.

АБН, созданный по инициативе украинских националистов, однозначно замешанных в сотрудничестве с нацистами, заложил основу Всемирной антикоммунистической лиги (ВАКЛ). «Чёрная лига» организовала всемирное движение «волонтёров свободы», вышибавших коммунистические клинья на всех пяти континентах, от Тайваня до Сальвадора, от Мозамбика до Ливана. Как это происходило — отдельный огромный вопрос. Итог борьбы известен. В 1996 году АБН самоупразднился, поскольку его историческая миссия была сочтена исполненной. ВАКЛ, переименованная во Всемирную лигу за свободу и демократию, сохраняется и живёт. Как и её российское отделение.

Победители нацизма нашли опору в идеях свободы, демократии, интернационализма и мира. Они шли под знамёнами государств, признавших идеалы Просвещения. Победивших антикоммунистических волонтёров поддержала среда, исповедующая принципы фёлькише — традиции верности и чести, корпоративизм, гражданский патриотизм. Они отталкивались от базовых структур «последней штольни», спайки стайного братства и теневой экономики. Их вело то, что создаёт менталитет солидаризма и структурную основу народно-трудового строя. По видимости эти движения шли с противоположных краёв. Однако — к единой цели. «Вы идеалист. Я циник. Вы верите в добродетель и убеждение. Я в порок и силу. Что из этого следует? Мы должны объединиться».