Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец быстро закрыл мне рукой лицо. Застонав, он потащил меня прочь. Когда он поставил меня на землю и отнял руку, я увидела, что мы находимся за высокой кирпичной стеной строительного двора, откуда было не видно дороги и того, что там происходило.
— Смотри, со-даты, — весело сказала я и замахала своим красным флажком.
— Да, солдаты. Однако нам нужно идти домой. Мама будет беспокоиться. Хорошо, что мы посмотрели на солдат, правда?
— Ммм. Ммм!
Потом он снова брал меня на прогулки, но никогда не подходил близко к пристани. На этот счет отец разделял опасения матери. Может быть, ему не хотелось; чтобы и другая его дочь раньше времени заразилась страстью к реке. Или, может быть, он боялся, что я проговорюсь, когда мы вернемся домой. Я ничего не рассказала матери о том солдате и его ранении. Но отец, видимо, решил, что так быстро закрыл мне глаза, что его медлительная, странная Нарйа не успела заметить ничего ужасного.
Он брал меня с собой на работу; и если я еще ни разу не упомянула о том, что отец работал или где он работал, то для этого есть причина — я сама узнала об этом только сейчас!
Дело в том, что все годы, пока мы с Капси жили и росли дома, мы знали, что отец работает клерком в какой-то конторе, которая занимается пряностями, но мы никогда не интересовались этим подробно; мы даже не знали, где это, да и не думали об этом.
Конечно, одежда отца и его кожа были пропитаны запахом пряностей. Однако этот запах ничем не отличался от запаха, постоянно витавшего над Пекаваром, становясь то сильнее, то слабее в зависимости от направления ветра, но неизменно проникая повсюду; Отец, казалось, был плоть от плоти Пекавара, его центром, его началом. Склады пряностей, навесы, под которыми их сушили, дробили и смешивали, еще какие-то постройки — все это находилось где-то далеко в глубине нашего сознания и было скорее следствием, чем причиной.
Отец всегда избегал говорить о своей работе, особенно дома. Наверное, они с матерью обсуждали вопросы работы и денег, однако мы, дети, ничего об этом не слышали. Отец никогда не проводил свободное время в компании своих коллег; мы, дети, никогда не видели ни их самих, ни их детей. Мы держались в стороне. В результате мы никак не связывали наш дом с тем местом, куда каждый день ходил работать отец. Его работа была для нас пустым звуком. Она была чем-то, что тщательно скрывалось. И это что-то не заключало в себе ни жуткой тайны, ни какой-нибудь романтической истории. За этим стояло что-то скучное, что не имело к нам никакого отношения.
Наши тягостные каникулы на ферме Хальбы тоже не были исключением. Отец не стал ни отвозить нас туда, ни забирать обратно. Он работал в городе, в конторе, которая занималась пряностями, и, должно быть, знал все о кожуре и чехольчиках, но, когда мы с Капси рассказали ему о нашем тяжко нажитом опыте в сборе урожая, он просто приподнял бровь и сразу сменил тему. Я только помню, как он потрепал нас по головам и сказал: «Ну что ж, зато вы снова дома, а это главное».
Оглядываясь назад, я считаю, что это и было одной из главных причин, почему я ушла работать на реку как можно скорее. И я думаю, что Капси именно поэтому и начал так жадно изучать дальний берег, пытаясь заполнить пустые листы. Повседневная жизнь отца для нас не существовала. Да и повседневная жизнь всего Пекавара тоже была не для нас (предубеждение, полностью подтвержденное нашим визитом к Хальбе). Она просто не имела смысла.
Вы знаете, я даже не уверена, привозила ли мама в дни своей молодости отца из Сарджоя или из какого-нибудь маленького городка на пути в Аладалию! Конечно, мы с Капси, как и все дети, задавали этот вопрос. И конечно, отец на него ответил. Тем не менее известие о том, что он родом не из нашего города, не произвело на нас особого впечатления. Он не ходил никуда, чтобы работать. Должно быть, он и родом был ниоткуда. Нам с Капские хотелось связывать с образом отца те волшебные экзотические города, которые находились где-то далеко, от этого они потеряли бы свое очарование.
Когда Капси вырос, он, конечно; узнал, что сможет побывать в дальних городах только раз в жизни, так же как когда-то в Пекавар приехал отец, чтобы стать мужем мамы. И для чего? Чтобы составлять сметы; заполнять ведомости и все такое. И вот когда Капси это понял, он потерял всякий интерес к родному берегу, чтобы полностью отдаться земле, лежащей напротив.
А потом — вот он, бунт юности! — что сделал Капси, как не удрал к Наблюдателям? К тем, кто целыми днями составлял сметы и заполнял ведомости в книге учета западного берега, предназначенной для расширения нашего о нем представления. Капси, может, и был бунтарем, да только все равно остался сыном своего отца! Если бы не я, он так и провел бы всю свою жизнь на Шпиле в Веррино, работая клерком, только немного иного рода.
Сама я не считала, что в этом смысле повторю Судьбу матери или отца. За исключением того, что была их дочерью уже дважды! Это, несомненно, повторение, да еще какое!
Удивительно, но теперь отец несколько раз брал меня с собой на работу. И это во время войны! Возможно, потому, что у него изменился душевный настрой, а вовсе не от подозрения, что он потерял двух детей именно из-за того, что никогда не посвящал их в свои дела. Я уверена, отец хотел доказать, что и он делает что-то значительное и что службу несут не только солдаты. Он хотел мне это показать (как будто в моем нежном возрасте я могла что-то понять или запомнить!) и таким образом убедить самого себя, что гордится своей работой и не тратит попусту жизнь.
Мама протестовала против подобных походов, но отец настоял на своем. Наступило время, когда мужчины должны быть решительными. Вперед, марш! Бегом. Кругом!
Поскольку отец был старшим клерком, не было ничего страшного, что я появлялась в их конторе. По дороге на работу и с работы он всегда выбирал дорогу подальше от реки, но однажды я удрала из бухгалтерии и, миновав склады и навесы, оказалась в соблазнительной близости от нее.
Обычно за мной присматривал сторож, одноглазый старик по имени Бэллоу. Вообще-то, у него было два глаза; его левый глаз был поврежден катарактой, и он закрывал его серой повязкой. Когда мы с ним только познакомились, он показал мне его и предупредил, чтобы я держалась подальше от двух рыжих котов, которые шныряли вокруг зданий (охраняя их от жуков-землероек и бабочек под названием Золотой Парусник, которые откладывали яйца на мешки с пряностями). Несколько лет назад Бэллоу нашел раненого кота. Сдуру он взял кота на руки, чем причинил еще большую боль, и кот вцепился ему когтями в глаз, отчего тот и заболел. Так он мне рассказал.
— Я часто представляю себе, — доверительно рассказывал он, — что я кот и у меня кошачьи глаза. Как будто взяв у меня один глаз, они мне за него платят. Когда я не сплю, как сейчас, я вижу только то, что на поверхности. А когда сплю, вижу все насквозь, так, как видят они. Вот почему я так хорошо отношусь к этим котам, потому что тот, раненый, не был виноват. Но ты не вздумай к ним подходить, держи свои красивые глазки подальше от их когтей, потому что, случись что, твой отец мне никогда этого не простит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Птица малая - Мэри Дориа Расселл - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Время для Звезд - Роберт Хайнлайн - Научная Фантастика
- «Если», 2005 № 02 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Дм Мой или Шанс №2 - Александр Белоткач - Научная Фантастика
- Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар - Андрей Чертков - Научная Фантастика
- Эхо далеких звезд (сборник) - Олег Пронин - Научная Фантастика
- Желание верить (сборник) - Виталий Вавикин - Научная Фантастика
- УЖОСы войны [Fan Edit] - Джин Родман Вулф - Научная Фантастика
- Галактика - Валерий Быков - Научная Фантастика
- Ответный удар - Чарльз Ингрид - Научная Фантастика