Тайна пропавшей принцессы (СИ) - Вансловович Лика

- Я... я не могу, - хрипло прошептала она.

- Чего ты не можешь? Любить меня? Я настолько плох? - с упреком проговорил он, испытующе заглядывая в ее глаза.

- Все не так уж ужасно, правда, рыжик! Это не имеет значения! Я не боюсь каких-то там отметин на коже! Черт, да у тебя подруга без пяти минут императрица! Ты всерьез думаешь, что мы не сможем убрать их или хотя бы сделать незаметными?

- Подруга кто? - всхлипнув, озадаченно переспросила девушка, тупо уставившись на него.

- Что, проспала все самое интересное, да? - лукаво осведомился парень.

- Попробуй не выгонять ее как меня, когда она в следующий раз попытается к тебе прийти! И не советую кидаться цветами - с нее станется швырнуть чем-нибудь в ответ, а с меткостью у магички, знаешь ли, все отлично, - деловито предупредил он.

Шайла словно сейчас только опомнилась и испуганно ахнула, увидев груды земли, рассыпанные по некогда идеально чистому полу, а также черные потеки и брызги на стенах и мебели.

Слава заставил ее отвлечься, поцеловав в губы.

- Иди ко мне, вредина, я соскучился до безумия! - шептал он, касаясь губами свежих шрамов и заставляя ее дрожать и покрываться мурашками от смущения и желания.

- Хотела от меня избавиться, вот же настырное создание! - ворчливо бормотал себе под нос.

- Ярослав, - прошептала она.

- Ммм, - отозвался он, продолжая свое «исследование».

- Я тоже тебя люблю, - тихо прошептала, облегченно выдохнув.

Слава спрятал глупую улыбку в поцелуях.

«Осталось рассказать ей про сестру!» - зудящей мыслью пронеслось в голове.

Она смотрела в его глаза и видела в них только тепло и нежность, такую, от которой в груди таял лед, а глаза снова становились влажными, вот только эти слезы уже не были слезами боли и отчаяния. Кончиками пальцев стерла кровь с виска и виновато поджала губы.

Ярослав хитро улыбнулся, подхватил на руки и очень осторожно опустил ее на кушетку, грозно нависая сверху. Жадный и голодный взгляд скользил по белоснежной коже, словно и не замечая шрамов и изъянов. Рука по-хозяйски легла на живот, погладила, опустилась ниже, стало невыносимо жарко от горячих требовательных губ - изучающих, соблазняющих, сводящих с ума касаний.

- Что ты делаешь? - смущенно прошептала целительница, севшим от волнения голосом.

Но он и не думал отвечать, желая «наказать» девушку за непослушание и дни, проведенные в мучительном ожидании.

Болезненный стон-всхлип сорвался с губ, потому что его любви и нежности оказалось слишком много, чтобы дышать ровно и размеренно. Каждое касание - удар по оголенным нервам. И ведь это еще только губы и руки, только начало пытки, которая ей предстоит.

- Яр… - снова и снова шепчет, утопая и желая утонуть.

Он не слушает, опускается ниже, устраивается удобнее, мужские ладони скользят по тонким лодыжкам, обводят острые коленки, поднимаются выше, разводя в стороны стройные ножки, не принимая ни единого намека на сопротивление.

- Буду целовать до тех пор, пока ты не станешь умолять о пощаде и не заслужишь моего прощения, рыжик! – предупреждает он, нагло улыбаясь и склоняясь над маленькой, хрупкой, но такой родной рыжеволосой девчонкой…

Засыпая в крепких объятиях любимого, Шайла впервые не слышала в голове противного гнусавого голоса глупых целительниц-старшекурсниц, не чувствовала себя одинокой и ненужной. Страхи, сковавшие ее ледяными цепями, тонкой шелухой рассыпались под напором упрямого и настырного парня – хулигана и прогульщика с криминальным прошлым – Ярослава Ропотова…

***

«Бедняжка! Видела, что с ней стало: вся в рубцах, жалко ее! Как же она теперь одна будет совсем!» - это были первые слова, которые донеслись до ее слуха, когда она пришла в себя после нападения оборотня.

Две целительницы шушукались за ширмой, приводя инструменты в порядок и, видимо, полагая, что пациентка все еще без сознания.

«Почему одна-то? А как же тот красавчик, что под дверями столько времени был, покоя не давал, снадобья для нее доставал?» - удивилась вторая.

«Ропотов что ли? Этот быстро отстанет! У него до Шайлы знаешь какие девушки были... красивых только выбирал! Особенных! А она... - странно даже, чего он там в ней разглядел! А теперь уж точно отстанет, охладеет, как разглядит, что с ней стало!» - с какой-то безысходной очевидностью и горькой иронией пояснила первая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Бедняжка!» - снова тихо ахнула вторая.

«Вот и я говорю! Одна теперь будет!» - кудахтала свое первая.

По щекам Шайлы заструились слезы, раны горели на груди и не давали спокойно вдохнуть: она попыталась поднять руки и дотронуться до них, попыталась вдохнуть глубже, но легкие обожгло такой болью, что девушка едва не задохнулась, а потом снова потеряла сознание, услышав перед этим, как кто-то испуганно ахнул совсем рядом.

Глава 29 Письмо

Валерия торопливо захлопнула дверь своих покоев, тщательно закрыв замок, прислонилась спиной к двери.

Сегодня ей пришлось окончательно смириться со своим именем и положением, пришлось взять себя в руки и наплевать на все, что мешало смириться с этим раньше. Теперь-то она осознала всю глубину охватившей ее персону популярности среди окружающих.

- Ваше Высочество, ну что же вы так неосторожны! Видят Темные, у меня и в мыслях не было... - заикаясь, оправдывался тренер, попеременно навязывая свои услуги и порываясь едва ли не на руках утащить принцессу к целителям.

К слову, она сама туда отправилась, в надежде, что от нее, наконец, отстанут, да и боль в груди, действительно, несколько раздражала.

Валерия невольно усмехнулась, вспомнив, как вытянулось его лицо, когда Лайена безапелляционно заявила о вероятной трещине в ребре: они с целительницей вдвоем закатили глаза, когда кет Домас начал утверждать, что у него такое впервые - бедняга побледнел и мысленно уже представлял свою скорую казнь.

Целительница решила его добить и сообщила, что раньше девушка уже обращалась и с худшими повреждениями после его занятий, например, переломом того же ребра, переломом большого пальца на правой руке и различной тяжести растяжениями, ушибами, вывихами, порезами.

Похоже, он решил сделать вид, что не расслышал этого, после того как слиться со стеной, к которой он прислонился, у него не вышло.

Лайена вытолкала его за дверь, а потом еще раз внимательно изучила гематому на пострадавшем ребре девушки, стремительно меняющую свой цвет, и немного нахмурилась.

- Да, перелома все-таки нет - это радует. - Дышать тяжело?

- Ага, на вдохе, - призналась магичка и поморщилась от боли.

Целительница приложила холодную грелку и заставила улечься на кушетку, потом еще пришлось выпить болеутоляющее и перетерпеть наложение тугой повязки, но в остальном дышать вскоре стало намного легче.

- Спасибо! - негромко поблагодарила ее Валерия.

Лайена не рассыпалась перед ней в комплиментах и вообще вела себя как обычно, хотя привычного высокомерия в ней тоже не было, оттого общаться с ней было приятнее и легче.

- Да чего уж там, иногда мне кажется, что я получаю жалование исключительно за вас, принцесса! - с доброй усмешкой заметила целительница.

Выслушав строгий наказ соблюдать постельный режим до конца рабочего дня и не выполнять никаких физических нагрузок еще два, а лучше все три дня, девушка со спокойной совестью распрощалась с женщиной.

И неожиданно окунулась в новую бурную эпопею абсурдных событий: кто-то из «доброжелателей» уже успел доложить обо всем ректору, а потом кто-то другой не менее доброжелательный рассказал в красках тренеру Домасу о том, что с ним будет, когда Рейтону сообщат о случившемся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В итоге за дверью ее встречала толпа сочувствующих, ухмыляющихся и просто любителей посмотреть, а что же будет дальше! Убитый горем тренер вполголоса рассказывал о недавно родившемся у него сынишке несколько озадаченному происходящим Зелиусу.

- Все, достали! Клянусь, что лично прикончу первого, кто встанет на моем пути: прочих великодушно милую, если они исчезнут с моих глаз прямо сейчас! - раздраженно произнесла Камила с такой суровой интонацией, что в коридоре сначала стало тихо, а потом вдруг пустынно, хотя Зелиус, конечно, никуда не делся, как и виновник всех ее несчастий за этот день.