Фортунат (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич

В той реальности я считал Кавказ девятнадцатого века крайне опасным для жизни человека местом. Да и в двадцать первом там было не очень спокойно. Горские народы воевали с российскими властями, а заодно и с другими горцами. Русские войска усмиряли непокорных аборигенов. Армяне резали азербайджанцев, азербайджанцы-армян. Грузины с армянами регулярно воевали против Персии и Турции. И так далее. Короче, эдакий клубок взаимных претензий к друг другу самых разных народов. И этот клубок в той реальности был разрублен лишь после включения всей этой взаимоисключающей братии в состав сначала Российской Империи затем СССР. Однако с распадом мощного интернационального государства выяснилось, что клубок хоть и был разрублен, но до конца не уничтожен. И снова война, снова человеческое горе лилось через край.

Здесь все немного по-другому. Россия не завоевывает Кавказ и не торопится включить его насильственно в состав империи. Попытки набегов на российское Предкавказье с целью грабежа и увода в полон граждан империи пресекаются самым жестоким образом, вплоть до полного уничтожения целых аулов с депортацией всех жителей на территорию Турции или Персии. Грузия и Армения остаются независимыми государствами пророссийской направленности. При нападении беспокойных соседей они получают всю необходимую материальную и военную поддержку, Нынешнему сожителю Егоровны Черемисову Прову Николаевичу довелось в свое время принять участие в нескольких таких войнах. Тогда персам и османам вломили по первое число и те на время успокоились.

Приятно было ехать по безопасным дорогам, регулярно патрулируемым конными разъездами бдительных жандармов. Работающие на полях крестьяне и встречные конные и пешие путешественники вовсе не выглядели испуганными или хотя бы как-то напряженными даже в самых малонаселенных местах. Нельзя сказать, что в Закавказье совсем уж идиллия. Вооруженные банды воинственных горцев время от времени пытаются проникнуть на территорию как Грузии, так и Армении, но эти попытки жестоко пресекаются силами пограничной стражи, жандармерии и регулярными войсками. А еще, как я уже упоминал, в каждом армянском и грузинском доме имеется дедов карамукльтук, коим внук также неплохо обучен действовать, поэтому часто в отражении бандитских набегов принимают участие местные жители, самоорганизованные в отряды территориальной обороны.

В обратную сторону Армению и Грузию пересекли за десять дней. Особо торопиться был некуда, вот мы и не спешили. Пленные англичане под воздействием наркотика неудобств нам не доставляли. Прям биороботы с весьма и весьма ограниченным функционалом, благо не ходят под себя и к еде непритязательны — что дают, то и кушают.

Во время ночевок в постоялых дворах я пытался тренировать вновь приобретенную способность смотреть на мир фасетчатыми глазами насекомого. Поначалу было тяжко, будто вглядываешься в виртуальный экран иномирного компа. Даже кровь носом пару раз шла от психического переутомления. Зато дурные сны про каторгу более меня не беспокоили, похоже, мне удалось перезагрузить подсознание для решения реальных задач, а не каких-то абстрактных моментов, подброшенных воспаленным воображением. Постепенно начал сопоставлять объекты, наблюдаемые посредством моего нормального зрения и мушиного. Впрочем, долго смотреть на размытую калейдоскопическую картинку у меня не получалось. С Проглотом в свое время мы общались посредством обмена ментальными информационными пакетами, тогда я также попробовал пару раз взглянуть на мир его глазами, кстати ничего хорошего из этого не вышло. Обозревать мир на все триста шестьдесят градусов в каком-то несуразном виде оказалось невыносимой задачей для моих неприспособленных мозгов, и меня сразу же выкидывало из сознания питомца.

Почему, в таком случае, зрение земного насекомого оказалось для меня более приемлемым вариантом? Тут, скорее всего, единственное объяснение — я довольно долго пытался проникнуть в тайну артефакта, отчего мой мозг начал потихоньку адаптироваться к мировосприятию иного разума. М-да, неисповедимы пути… гм… (боженька тут не при делах) человеческие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А еще те люди на картинках фотографического качества. Кто они? Ведь, если верить посмертной информации, полученной от уничтоженного мной гэва Наракана, разумные существа прибыли в свое время на планету откуда-то из иных миров. Про людей в остаточной памяти монстра ничего не было. Над усовершенствованием гэвов как биологического вида работали именно мухоглазы (пожалуй наиболее подходящий для них термин). Откуда же в таком случае представители вида хомо сапиенс на фотографиях, которые изготовлены скорее именно для человеческого зрения? А не означает ли это, что люди были частыми посетителями именно той ничем не примечательной придорожной гостиницы? В других местах подобных картинок мне не попадалось. Вполне возможно, что неподалеку от этого места есть вход в реальность, откуда пришли в тот мир разумные существа моего вида? Загадка, однако. Будем надеяться, что с помощью вновь приобретенного магического инструмента и имеющегося в моем распоряжении артефакта мне удастся приподнять полог над этой и другими тайнами канувшей в Лету загадочной цивилизации мухоглазов.

В Тифлисе тепло простились с Ашотом. Не обошлось без обильного застолья в одном армянском (кто бы сомневался) ресторанчике. Вино под традиционные блюда армянской кухни лилось рекой, однако, благодаря таланту нашего уважаемого друга как тамады, никто из парней не упился до состояния изумления. Все прошло чинно и благородно. Пленных, также прихватили с собой, поскольку оставить их было не с кем. Вина им не дали, но накормили от души. Поначалу смотреть на постные равнодушные физиономии «биороботов» было как-то не по себе, постепенно мы перестали вовсе обращать на них внимание и оторвались по полной. Пили, ели, балагурили, вспоминали отдельные примечательные моменты нашего довольно продолжительного путешествия, даже пытались изобразить какой-то зажигательный горский танец.

Вечером следующего дня моя команда вместе с пленными погрузилась на поезд, чтобы в одиннадцати утра прибыть в славный город Батум.

Мои знания о боевых кораблях девятнадцатого века основывались на разного рода литературных произведениях, прочитанных еще в первой своей жизни. «Отчаянный» я мысленно представлял как трехмачтовый красавец из книги очерков Ивана Александровича Гончарова «Фрегат «Паллада» и был откровенно разочарован, увидев серую стальную громадину. Вместо высоких мачт две массивные трубы из которых вырывался полупрозрачный сизоватый дым. Носовая и кормовая орудийные башни с пушками весьма немалого калибра, по бортам пара дюжин орудий калибром поменьше, а также множество пулеметных гнезд. Хотя, чего это я разочарован? Прогресс не стоит на месте, и очень скоро на смену парусу повсеместно придет паровая машина и гребной винт.

Нашу весьма разношерстную компанию принял у трапа вахтенный офицер. Молоденький лейтенант непонятно по какой причине «включил» режим высокого начальства и начал орать на «наглых оборванцев» перепутавших какую-нибудь рыбацкую фелюгу с боевым кораблем аж второго класса Российского Военного Флота. В чем-то он был и прав, поскольку никто из нас не был одет по форме, а местная одежка а хоть и с газырями и мохнатые папахи аргумент ни о чем не говорящий, ибо большая часть местных щеголяет этими самыми сомнительными украшениями.

— Осади, летёха и заканчивай хабальствовать, как торговка рыбой на корсуньском торжище! — первым не выдержал напора бравого вояку Вениамин Порфирьевич Федотов. — Перед тобой российские офицеры, а не какие-нибудь хрены с бугра. А то, что выглядим как местные, значит, так нужно. Короче, лейтенант, извольте вызвать вашего главного начальника! Уверяю, мы именно те, ради которых твой корабль сейчас здесь и находится.

Я не вмешивался, наблюдал за разыгрывающимся перед нами спектаклем со стороны и даже с превеликим вниманием. Дорожная скука, поневоле начинаешь получать удовольствие от даже таких незатейливых зрелищ. А лейтенант действительно не прав. По уставу должен был не устраивать бурю в стакане воды, а в первую очередь вежливо поинтересоваться целью нашего визита, а уж потом по обстоятельствам спускать собак, или привечать дорогих гостей.