Балтийская трагедия. Катастрофа. - Игорь Львович Бунич

задачей стало довести теплоход хотя бы до Гогланда, чтобы спасти огромное количество промышленного оборудования, военного снаряжения и целого парка автомашин, которые «Вторая Пятилетка» несла на своём борту.

Но как будто всего того, что уже произошло, было мало, потому что старший механик теплохода Чугунихин доложил на мостик, что он вынужден временно сбросить половину оборотов. Оказалось, что в результате сотрясения корпуса от прямого попадания авиабомбы сдвинулся с места фундамент опорного подшипника. Подшипник начал перегреваться. Они попытаются устранить повреждение, но пока надо уменьшить скорость хода до 4—5 узлов.

Капитан Лукин сжал зубы. Опыт подсказывал ему, что «Вторая пятилетка» обречена.

Но надежда умирает последней, и капитан Лукин продолжал вести своё тонущее судно на восток.

10:00

Главстаршина Веретенников, солист Ансамбля песни и пляски КБФ, выловленный из воды после того, как его выбросило с «Виронии», и пересаженный ночью на «Скрунду», уже потерял счёт воздушным атакам.

Как разъяренные осы немецкие бомбардировщики со всех сторон атаковали старый угольщик.

«Скрунда» была переполнена до отказа. Помимо раненых и эвакуируемых, принятых в Таллинне, она взяла на борт почти всех раненых и пассажиров с погибшей ночью «Луги». Две стареньких пушки и счетверённые «максимы» старались вовсю, чтобы отогнать наседавшие бомбардировщики, но огонь был малоэффективен. Некоторое время судно спасало блестящее маневрирование, с помощью которого капитан Остапенко уклонялся от падающих ливнем бомб. Пароход засыпался осколками, выкосившими многих находящихся на верхней палубе. Четыре раза уже был ранен и сам капитан Остапенко, но не покидал мостика.

Первый помощник капитана Дубровский пытался сосчитать количество сброшенных на «Скрунду» авиабомб. У него получилась очень внушительная цифра — 144. Но 145-я бомба оказалась роковой. Она угодила в корму, пробила палубу и взорвалась в машинном отделении. Судно лишилось хода и загорелось.

Примерно в пяти милях на юго-востоке виднелся крошечный островок Вандло.

Капитан приказал спускать спасательные шлюпки и переносить на них тяжелораненых, а также женщин и детей.

В этот момент кто-то снова закричал «Воздух!», и главстаршина Веретенников, справедливо полагая, что при таком количестве раненых места в шлюпке ему так или иначе не достанется, решил спасаться самостоятельно.

Молодой матрос, стоявший рядом с ним на накренившейся палубе, посмотрел на Веретенникова и несколько неуверенно спросил:

— Прыгнем? Один чёрт погибать.

— Прыгнем. Только разденемся, — ответил уже накопивший достаточный опыт Веретенников. — И подальше от борта!

Они оба бросились в воду прямо с борта и почти одновременно вынырнули на поверхность и стали отплывать от погибающего судна.

Вскоре им попалась какая-то толстенная доска, и они ухватились за нее. Потом на поверхности воды показалась целая флотилия плывущих ящиков. Матрос подплыл к одному из них и обнаружил в ящике пачки промокших бинтов. Он сразу же предложил Веретенникову связать бинтами несколько досок и таким образом соорудить плот.

Сначала это предложение вызвало у Веретенникова прилив раздражения: какой ещё плот из бинтов? Но вскоре он понял, что в этом есть резон. Вокруг плавало много досок. Вместе с матросом, кувыркаясь в воде, они собирали доски и связывали их между собой бинтами, которых имелось в избытке. Видимо, ящики приплыли с какого-нибудь потопленного санитарного транспорта.

— Делаем рукотворный остров, — шутил неунывающий матрос. — Сами привяжемся к нему бинтами, и плыви сколько хошь!

Второй раз оказавшийся в воде Веретенников оценил юмор своего попутчика, но хорошо понимал, что без пищи, а главное без воды, «сколько хошь» не поплаваешь.

10:05

Лейтенант! Екимов не помнил, как оказался в воде. Скорее всего прыгнул сам, бросив костыли, когда бомба взорвалась на корме «Скрунды».

Его быстро потянуло на глубину, но офицеру удалось усилием рук остановить погружение, и он стал медленно подниматься на поверхность, сделав наконец долгожданный вдох свежего воздуха с горьким привкусом дыма.

Екимову казалось, что все это кошмарный сон.

Над головой была сплошная пелена дыма, а уже на солидном расстоянии виднелась осевшая на корму и накренившаяся на левый борт «Скрунда».

Под руку лейтенанту попалась небольшая доска, и, ухватившись за неё, он немного перевёл дух. Но отдохнуть, держась за доску, долго не удалось. Не прошло и минуты, как за эту доску уже держалось человек десять, и доска под их тяжестью стала тонуть.

Екимов отпустил доску и поплыл сам, а вскоре наткнулся на небольшое бревно. Держась за него, лейтенант некоторое время плыл в одиночестве, а затем увидел плотик, на котором находилось восемь человек. Екимова втянули на плотик, где он стал девятым.

На плоту оказались: интендант 3-го ранга, три военных моряка, одна женщина и ещё трое гражданских мужчин, у одного из которых была ампутирована нога.

С плота была видна «Скрунда», над которой продолжали кружиться несколько самолётов противника. Судно ветром и течением относило в южном направлении. Время от времени немцы лениво бомбили обречённый транспорт, а в основном носились над морем на бреющем полёте, обстреливая из пулемётов плавающих в воде.

Один из самолётов пронёсся над их плотом, полоснув очередью.

Все попадали в воду, а потом, помогая друг другу, снова вскарабкались на плот. Сооружение это было очень неустойчивым: стоило кому-нибудь по неосторожности встать на край плота, он сразу же давал большой крен, и все падали в воду; да и в нормальном положении через плот свободно перекатывались волны. Промокшие и продрогшие до костей люди жались друг, к другу, чтобы хоть немного согреться.

Лейтенант Екимов видел, как недалеко от них дрейфовал крупный транспорт, на котором полыхали языки пламени бушующего пожара. До них доносились чьи-то голоса, отчаянно взывающие о помощи.

А плот, подпрыгивая на небольшой волне, плыл куда-то, гонимый ветром, течением и судьбой.

10:15

А доблестный доктор Коровин все ещё оставался на дрейфующей «Скрунде». Только что он сделал перевязку капитану Остапенко, раненному в пятый раз. Капитан ослаб от потери крови и лежал на каких-то ватниках в разбитой осколками штурманской рубке. Там же лежал и второй штурман с перебитыми осколком ногами.

Доктор Коровин не помышлял об уходе с судна, пока не эвакуирует со «Скрунды» всех раненых. Ночью, благодаря его энергии и титаническим усилиям, удалось переправить на «Скрунду» почти всех раненых с погибающей «Луги». Нужно было что-то предпринять и сейчас, чтобы спасти людей.

Неожиданно «Скрунду» сильно дёрнуло куда-то в сторону, раздался треск и скрежет. В трюмах загрохотали какие-то тяжёлые предметы. Раздались крики раненых.

Коровина сбило с ног. Он упал и покатился по наклонной палубе. За что-то схватившись руками, доктор поднялся и понял, что лишённую хода и управления «Скрунду» вынесло