Стервы - Джиллиан Ларкин

Они сидели на ступеньках музея, пили вдвоем унесенную с выставки бутылку шипучего сидра, и Клара рассказывала Маркусу, как удрала из Пенсильвании в Нью-Йорк, какую жизнь неистовой бунтарки вела там: джаз, попойки, мальчики. Как теперь старалась заново найти себя и при этом избежать исправительной школы. И рассказала ему все о Гаррисе Брауне — ну, почти все. О некоторых подробностях, самых ужасных, она просто не сумела заставить себя даже упомянуть.

— Значит, ты не знала, что он помолвлен с другой девушкой? — спросил Маркус, передавая ей бутылку.

— Да нет, знала, — тихонько призналась Клара, испытывая сильное смущение. — Во всех газетах же были их фотографии. Вокруг этой помолвки было много шума. Просто невозможно было об этом не знать, если только не живешь в пещерах.

— Тогда я не понимаю, — сказал Маркус, потирая подбородок. — Зачем же ты сознательно поставила себя в такое положение?

— Мне как-то странно говорить с тобой о другом мужчине, — призналась она, хотя ей стало гораздо легче, когда она сняла камень с души. Она опустила глаза и посмотрела на свои туфельки-лодочки из натуральной кожи, такие маленькие рядом с его громадными замшевыми туфлями. Да, кое-что она утаила, но остального не расскажет ему никогда — никогда в жизни.

— А что Гаррис Браун делает здесь? Мужчина не станет ехать через полстраны и преследовать девушку, с которой у него все осталось в прошлом.

— Его невеста, — Клара обхватила себя руками, — разорвала помолвку, когда узнала обо мне. Сюда он приехал, потому что никого больше не интересует, сколько ни искал.

Маркус посмотрел вдаль. В небе висела полная луна, вобравшая в себя весь свет. И в эту минуту лицо Маркуса казалось ангельским, слишком невинным после всего, что она ему рассказала.

— Послушай, если ты не захочешь больше иметь со мной дела, я пойму. Но только, пожалуйста, очень прошу, никому ничего не говори. У Кармоди и без этого хватает неприятностей. Меньше всего им нужен новый скандал. — Клара чувствовала себя уставшей и опустошенной, но она, по крайней мере, теперь выговорилась, а этого она не делала уже очень давно.

Маркус поднялся, очевидно собираясь уходить. Конечно, он сейчас уйдет. Несмотря на все свои недостатки, Маркус — порядочный парень из приличной семьи. Ему нужна милая невинная девушка, а не исправившаяся бунтарка, которую прошлое преследует на каждом шагу.

Клара в последний раз посмотрела на Маркуса. Как ей хотелось поцеловать его! Но вместо этого она должна отпустить его, не стараясь удержать.

— Можешь уходить, если желаешь. Все, что хотела, я уже сказала.

И закрыла глаза, надеясь на то, что, когда откроет их, Маркуса уже здесь не будет. Она не хотела видеть на его лице выражение неприязни. Выждала несколько мгновений, потом захлопала глазами. Он никуда не исчез.

— Я никуда не собираюсь уходить, — мягко произнес он. — Просто хотел набросить на тебя мое пальто.

Маркус встал на колени и закутал ее в пальто, а потом обнял. Было так невыразимо приятно ощущать себя в его объятиях.

Клара опустила голову на его сильное плечо. Она не привыкла к доброму отношению. Сейчас она открыла почти все свои секреты, а Маркус обнимал ее и уходить не собирался.

— У меня остался один вопрос, последний, и я хочу, чтобы ты ответила на него честно. — Он помолчал. Она чувствовала на шее его теплое дыхание. — Ты его все еще любишь? Ведь теперь, когда разорвана помолвка, вы могли бы быть вместе.

— Нет, — твердо ответила она. — Я его не люблю. Думаю, никогда и не любила. Я тогда не знала, что такое любовь. Наверное, мне только хотелось попробовать, что это такое, — просто попробовать. Но теперь у меня есть идея куда лучше.

— Да? — сказал Маркус, поглаживая ее руку. — И что это за идея?

— Что-то вроде этого, — ответила Клара и стала целовать его снова и снова, пока луна не зашла за горизонт и на чикагском небе не засияли звезды.

21. Лоррен

— Что будешь пить? — спросил Бастиан. — Вернее, как сильно нализаться тебе хочется?

— Я пришла не для светской беседы, — ответила Лоррен, закинула ногу на ногу и поправила подол. — И не для того, чтобы «лизаться», какой бы смысл ты ни вкладывал в это слово.

— Рен, со мной тебе нет нужды играть в недотрогу. — Бастиан достал из бара два бокала и поставил их рядышком. — В свой прошлый визит ты утратила эту привилегию.

— А я предпочитаю об этом не вспоминать. Считай, что из истории это вычеркнуто. — Она пришла к Бастиану по делу и не собиралась отвлекаться ни при каких обстоятельствах. Как и рисковать повторением прошлого раза.

— А мне больше нравится об этом помнить. — Он постучал пальцем по лбу. — Вырублено, как на скале.

Лоррен всмотрелась в лицо Бастиана, в его темные брови, квадратную челюсть, в губы, которые так и хотелось целовать. Шикарный мужчина, спору нет. Но лжец и лицемер. И единственное ее орудие мести. Хорош он или плох, для Лоррен он необходим.

Она пришла для того, чтобы выяснить, как все же Бастиану удалось проведать о выступлении Глории в «Зеленой мельнице». Она ему об этом не говорила, однако же вся вина пала на нее. Дружба с Глорией полетела в тартарары. И Маркус даже не смотрит в ее сторону, тем более не желает разговаривать.

Раньше Рен нравилось быть плохой, особенно с учетом того, что она вечно оказывалась в тени образцовой, чопорной Глории. Но что из всего этого вышло? Нравится ли ей такая Лоррен теперь?

Может быть, прав Маркус и Лоррен Дайер не заслуживает ничего, кроме упреков. Где-то она перешла незримую черту, и теперь надо менять то, что можно. Она уже не была той жалкой девицей, которая две недели назад сидела на этой самой кушетке и целовалась с женихом своей лучшей подруги. Она твердо решила исправиться. И начать прямо сейчас.

Бастиан подошел к кушетке и остановился перед Лоррен, держа в руках два бокала бренди. Вид у этого красавца был самодовольный. Она почувствовала, что ненавидит его сильнее, чем ей казалось.

— Что занесло тебя в мою глушь? Первого раза показалось мало? — Он протянул ей бокал, который Лоррен тут же поставила на журнальный столик.

Бастиан сел на кушетку, удобно вытянул руки и ноги, заставив гостью вжаться в подлокотник.

— Ты не возражаешь, правда? — Он раскурил сигару. — Ой, я и забыл — тебя не привлекают мужчины, которые обращаются с тобой любезно.

Лоррен забилась в самый уголок. Кажется, Бастиан уже был «под мухой».

— Почему Глория даже не догадывается о том, что ты любишь выпить?

— Ну, это еще что! Глория ведь считает, — он стал загибать пальцы правой руки, — что я не курю, не хожу по «тихим» барам, не шляюсь нигде по ночам и… не позволяю себе прочих вольностей. — Говоря это, он придвинулся ближе к Лоррен. — Вольностей, которые, как я знаю, можно вполне позволитьс тобой.

Лоррен потеряла дар речи. Бастиан оказался куда большим негодяем, чем она предполагала. Презрение со стороны Глории и Маркуса она еще могла снести, но от Бастиана — это уж слишком.

— Ты… я… ты ведешь себя подло!

— Я? — рассмеялся Бастиан. — Извини, может, я чего-то недопонимаю? Ты снова пришла ко мне в такое позднее время и сидишь на моей кушетке, причем от тебя пахнет джином. Что же должен думать нормальный мужчина?

От злости у Лоррен перехватило горло, и она попыталась встать на ноги. Но Бастиан мгновенно протянул руку, схватил ее за локоть и насильно усадил на место.

— Не смей ко мне прикасаться! — крикнула она.

— Но раньше ты же не возражала.

Лоррен вырвала у него руку и поправила платье. Нужно сохранять выдержку.

— Я не в игры с тобой играть пришла, Бастиан, — проговорила она. — Я пришла с одной целью: выяснить, откуда ты узнал про Глорию. После этого я оставлю тебя в покое.

— Ах, так это все, что тебе нужно? — протянул Бастиан, выпив бренди залпом.

— Я прошу, — сказала Лоррен, взывая к тому доброму, что могло еще таиться в его душе. — Глория считает, что это я ее выдала…

— Маленькая поправка: все считают, что выдала ее ты.

— Мне плевать на всех! Для меня важна лишь моя лучшая подруга. Для меня важно не потерять дружбу Глории.

— Так важно, что ты даже согласишься спать с ее женихом? — поинтересовался Бастиан, выдыхая дым колечками.

— Да как ты смеешь… — Лоррен почувствовала, как заполыхали ее щеки. Может быть, ей стоит быть помягче? На мед-то ловится больше мух! — Бастиан, пожалуйста, постарайся понять, в каком положении я очутилась. Я готова на все…

— Так уж и на все? — Он подался вперед.

— Ну, почти на все, — ответила она и заставила себя улыбнуться. Бастиан бросил на нее взгляд искоса.

— Я деловой человек, Лоррен, — сказал он, затушил окурок сигары и положил руку на колено девушке. — Я привык говорить деловым языком. Товар, цена, гонорар за оказанные услуги. А сейчас я с особым удовольствием пойду на переговоры с тобой.