Рейтинговые книги
Читем онлайн Дело №306 (Сборник) - Матвей Ройзман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 71

— Я сейчас, Любаша… Еще немного посижу… Мы вышли в мастерскую. Люба шепотом объяснила, что работа над новой скрипкой к конкурсу совсем извела старика. Андрей Яковлевич стал себя плохо чувствовать, участились приступы стенокардии. Я хотел было уйти, но Люба сделала знак, чтобы я подождал, приложила руки к нижнему судочку и с досадой сказала:

— Ну вот, суп остыл!

— Что же вы хотите? На дворе такой морозище!

— Пока на электрической плитке разогреешь… — начала было она.

Но старик услыхал ее слова, и до нас донесся его голос:

— Я сам, сам! Поезжай домой, а то Вовка без тебя плохо ест!

— Ох, уж мне эти деды и бабки! — проговорила Люба, улыбаясь. — Только что богу не молятся на внука! — И шепнула мне: — Не уходите…

Она кивнула головой и легкой походкой вышла из мастерской, оставив после себя запах черемухи.

Золотницкий появился из подсобной комнаты с газетой в руках.

— Вы спрашивали, что я скажу о нынешних статьях? Вот слушайте. «Секрет кремонских скрипок», — прочитал он заголовок статьи и продолжал: — «Ученый Дитыар пришел к выводу, что необычайные свойства скрипок, альтов и виолончелей, сделанных старыми итальянскими мастерами, полностью зависят от лака, которым они покрыты…»

Мастер вздохнул, опустил газету и заявил:

— Лак никакого положительного влияния на скрипку не оказывает. Если хотите знать, всего чище, яснее и сильнее звучит белая скрипка!

Он раздвинул стеклянные створки шкафа и взял незагрунтованную, не покрытую краской и лаком скрипку, на которой уже были натянуты струны:

— Вот-с! Я сушил ее года два, а перед отделкой пробую звук.

Он сыграл несколько гамм. В самом деле, звук был сочный, бархатистый, превосходного тембра.

— Мой соловушко! — Старик поцеловал скрипку.

— А для чего же ее покрывают лаком? — спросил я.

— Для того чтобы она выглядела красавицей, чтобы пот от рук скрипача, изменения температуры и влажности воздуха не повредили дерево. Ведь играют на скрипке и в помещении, и на улице, носят ее и в мороз, и в жару, и в дождь! Еще мой учитель Кузьма Порфирьевич Мефодьев обращал главное внимание не на лак, а на грунт.

— Значит, вы считаете, что секрет изумительного звучания кремонских скрипок в особом грунте?

— Сохрани бог! Секретов у итальянцев нет! — Он поднял обе руки вверх, словно защищаясь от меня. — И у нас нет!

«Ах ты жох! — мысленно обругал я его. — Секретов нет, а что ты прячешь под замком в несгораемом шкафу?» Но вслух вежливо спросил:

— Вы же сами сказали, что вот грунт…

— Грунт нужен для того, чтобы лак не проникал в дерево неравномерно. Не проникал! — воскликнул он. — Теперь мы знаем, что Страдивари грунтовал скрипку снаружи и изнутри смесью пчелиного воска и клея, которые растворял в вареной олифе.

Я добрался до того вопроса, к которому стремился:

— Вы читали статью вашего сына о грунте?

Мастер широко раскрыл глаза, встал со стула, придерживая сползающие с носа очки.

— Так-с! — сказал он тихо, а мне почудилось, что он закричал. — Другим статейку о грунте показал, а меня, отца, не удостоил. Секрет-с! — И он желчно засмеялся. — Ах, Антонио! — почти шепотом произнес он. — Ах, Страдивари! Мой Михайла еще почище твоего оболтуса Франческо…

Ох и лис! Да разве Михаил Золотницкий, мечтающий о современной идеальной скрипке, чем-нибудь похож на бездарного наследника итальянца?

— Мы, кажется, говорили о статье вашего сына?

— Да, да! — зачастил мастер. — Что ему отец? Наплевать на него с высокой горы! — Он погрозил пальцем. — Отец все видит, да не скоро скажет! Мелко плаваешь, Михаила Андреевич!

— Что плохого вам сделал сын? — спросил я, глядя ему в глаза.

— Что-с? — спросил мастер и увильнул от ответа. — А то-с!

Подойдя к судкам, он развязал салфетку, приоткрыл верхнюю крышку и вдохнул в себя аппетитный запах.

— Расстаралась Любаша! — добродушно сказал мастер. — Милости прошу к нашему шалашу, — предложил он и поставил на электрическую плитку судочек с супом.

Я хотел было отказаться, но потом передумал: пока мастер будет обедать, я сумею рассказать ему о статье его сына. Он наверняка выскажет свое мнение, и я узнаю то, для чего, собственно, пришел!

Андрей Яковлевич усадил меня за стол…

СЕКРЕТЫ СКРИПИЧНОГО МАСТЕРА

— А статья вашего сына прелюбопытная, — сказал я.

Мастер, набив полный рот, что-то промычал в ответ, но я уже стал хозяином положения. В чем суть дела? Он, Михаил, доказывает, что есть скрипки Страдивари, в которых от времени сошел почти весь лак, но они по-прежнему звучат восхитительно. Однако если снять ножом немного грунта, звук ухудшится. Михаил, так же как и Андрей Яковлевич, объясняет, что именно грунт спасает скрипки от всех напастей и составлен он из разных смол и пчелиного воска. Я спросил мастера, знаком ли он с техникой восковой живописи — энкаустикой? Старик, усердно работая ложкой, отрицательно покачал головой. Я объяснил, что анализ краски древних египетских фресок показал, что входящий в нее пчелиный воск, особым способом обработанный, как его называют — пунический воск, за пять тысячелетий не растворился, не высох и вообще никак не пострадал от солнца, ветра и дождей. Естественно, что пропитанные этим воском деки скрипки никогда не теряют в весе, а следовательно, не изменяется точно установленная высота звука и характер его тембра. Но, продолжал я, воск придает краске и лаку еще необычайную свежесть и жизненность. В местах погребения египтян были обнаружены портреты, покрытые воском. Словно века их не коснулись — портреты кажутся написанными вчера!

Наконец Андрей Яковлевич вытер губы салфеткой и сказал:

— Мой сын перво-наперво скрипач, а у скрипача мозги, вроде стрелки испорченного компаса, повернуты в одну сторону: на старинную итальянскую скрипку. Заметьте, на старую, обыгранную, где и лачок местами сошел и трещинки имеются, конечно подклеенные и закрашенные. Вообще заметны следы нашей работки! — Тут Золотницкий поставил передо мной тарелку с телячьей котлетой и ровненьким соленым огурчиком и продолжал: — Ведомо ль вам, уважаемый, что ради этого некоторые, прости господи, знатоки-скрипачи разбивали свой инструмент, а потом приходили в мастерскую и просили его починить?

Мой собеседник взметнул над головой правую руку с поднятым указательным пальцем.

— И вот фортуна! Нашли скрипку Страдивари, которую он сделал в тысяча семьсот шестнадцатом году. Ни царапинки, ни пятнышка! Знаменитые скрипачи опробовали ее, и она, нечиненая, звучала лучше, чем его же чиненые! Кажется, все понятно? Ан нет! Подавай лауреатам залатанных итальянцев! А советский мастер не делай новых, а потроши старые, чини, заклеивай!

Андрей Яковлевич устремился в угол, хватил кулаком по шкафу. И гул прошел по комнате.

— Мой отец, — продолжал он, — тридцать лет гнул хребет у хозяев на фабрике. Я — рабочий человек чуть ли не с двенадцати лет! — Он протянул ко мне руки с оранжевыми от краски и лака пальцами, с загрубелыми, мозолистыми от стамесок и напильников ладонями. — Я делаю хорошую, полезную вещь — хвали меня, благодари! Делаю дрянь — ругай, гони в шею! А скрипачи? Не успел получить путевку на гастроли, особенно за границу, так сейчас же подай ему из Государственной коллекции итальянскую скрипку!

Я было хотел ответить, что немало наших скрипачей играют на советских скрипках и вдобавок на новых. Но тут Андрей Яковлевич, тяжело дыша и вытирая клетчатым платком пот со лба, снял очки и опустился на стул.

— Да что я надрываю сердце?! — сокрушался он, сгорбившись и расстегивая воротник. — Вон мой Михайла, свет Андреевич, получил от меня добрую скрипку. Нет, разонравилась! У отца не спросил: как, мол, быть? А раздобыл себе итальянца Маджини! — Старик наклонился ко мне и доверительно прошептал: — А Маджинито у Михайлы фальшивый! Провались я на этом месте!

Этому я охотно поверил: скрипки Маджини долгое время не были в ходу, а потом, когда знаменитый скрипач Шарль Огюст Берио стал играть на инструменте итальянца, на них поднялся спрос. Предприимчивые комиссионеры вклеивали в любую подержанную скрипку с двойным усом этикет Маджини…

Однако допустим, что Михаил Золотницкий разочаровался в инструментах отца и завел себе Маджини. Зачем же он, как заявил мастер, стремился узнать секреты отца?

Андрей Яковлевич, прижав ладони к щекам и медленно покачиваясь, говорил:

— Ах, какую новую скрипку сделал я для Михайлы! Четыре года корпел, перед второй лакировкой около двух лет сушил. Ну, думаю, расцелует меня сынок! А он и не стал дожидаться моего подарка. Вот где обида! На отцовской скрипке ему зазорно играть… Ну ладно! — воскликнул мастер и хлопнул рукой по столу. — Моего «Жаворонка» отдаю на конкурс! Быть ему в Государственной коллекции! Пусть Михаила любуется да облизывается! А к моим секретам не подпущу! Выкуси, вот!..

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 71
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дело №306 (Сборник) - Матвей Ройзман бесплатно.

Оставить комментарий