Тридцать три года спустя (Бэтмэн - 3) - Билл Флэш

Возможно, ему было что защищать. Возможно, ему было что прятать.

Как бы то ни было, Селина не собиралась вскрывать эти замки за семь минут. Ей требовался час на то, чтобы тщательно изучить их, и, может быть, целый день на то, чтобы собрать сведения о том, как с ними справиться- если с ними можно справиться. Если это будет необходимо. Двери- это простейший путь в квартиру, именно поэтому люди ставят на них замки. Но это далеко не единственный путь.

— Кто ты? — спросила Селина у закрытой двери. — Замысловатые замки, напуганная женщина. Чем ты живешь, Эдди Лобб?

Она укрепила букет в дверной ручке- пусть поломает голову над тем, кто шлет цветы его пропавшей подружке. Закрыв глаза, она еще раз проверила свою зрительную память. Затем, услышав звук приближающегося лифта и прикинув, что цербер отсчитывает последние секунды из ее десяти минут, она поспешила прочь от этой двери.

ДЕВЯТЬ

Вечерний час пик был в полном разгаре, когда Селина, все еще одетая в свою униформу, прошагала через вестибюль другого дома, из окон которого, как она полагала, открывается хороший вид на окна Эдди Лобба. Это было современное здание, чей фасад напоминал зеркало, а не свадебный торт. Пожарных лестниц не было и в помине. Она заявила привратнику- вполне типичному представителю своей породы, — что направляется мыть окна. Тот не поинтересовался, почему она одна, или каким образом она собирается мыть окна в сгущающихся сумерках, или зачем это делать, когда только закончился ливень. Он просто пожал плечами и вызвал лифт, так что ей не пришлось взбираться на крышу по лестнице.

Как правило, люди в Готам-сити были очень доверчивы, очень простодушны и очень, очень глупы.

Селина установила свое моечное оборудование и присела за невысоким, доходившим ей до пояса, бортиком у края крыши. Она без труда отыскала квартиру Эдди. Кованые цветочницы под окнами были покрыты голубиным пометом- верный признак того, что он не пропустил по ним ток. Если бы светило солнце, было бы трудно разглядеть проволочки сигнализации, прикрепленные к оконным стеклам, но в сумерках проволока была видна ясно, как границы штатов на автомобильной карте.

Она расстегнула молнию на костюме и извлекла тонкую цепочку, висевшую у нее на шее. К ней был прикреплен маленький мешочек. Достав оттуда линзу величиной с грецкий орех, Селина сложила вокруг нее ладони трубкой и навела эту импровизированную подзорную трубу на противоположный дом. В городе, где каждый был увешан сложнейшей электроникой, Женщина-кошка обходилась парой отмычек и несколькими полированными кристаллами, которые могли превращаться либо в микроскоп, либо в телескоп, в зависимости от нужды.

— Ограничители, — тихо пробормотала она, — черт!

От любого вертикального движения окна сработает сигнал тревоги. Однако, могло быть и хуже. Селина сфокусировала глаза на крошечном диске, расположенном в верхнем углу стекла, пытаясь рассмотреть, что он из себя представляет. И вздохнула с облегчением. Провода были просто прикреплены к стеклу, а не впаяны в него. Стоя на карнизе свадебного торта, Женщина-кошка могла вырезать центральную часть стекла, не потревожив сигнализацию. Однако ей были совсем не по вкусу подобные развлечения.

Эдди Лобб занимал угловую квартиру, и часть окон не была видна с ее точки обзора. Хотя и не было оснований предполагать, что они защищены меньше, чем те, что она рассмотрела, Селина чувствовала себя обязанной ради своего второго я проверить и их тоже. По стенам зеркального здания было невозможно передвигаться в вертикальном направлении, но она могла с большой осторожностью перемещаться по горизонтальным карнизам. Селина перелезла через бортик и продвинулась футов на двадцать, которые были необходимы ей для лучшего обзора. Она зацепила нейлоновый трос за вентиляционную башенку, завернула за угол и едва не свалилась вниз.

Третье окно от угла, которое показалось ей наиболее заманчивым для проникновения в квартиру Эдди, было широко открыто. Не то, чтобы очень широко, но достаточно широко для того, чтобы сигнализация не сработала. Дилетант сразу же кинулся бы вперед. Селина же тщательно разработала маршрут Женщины-кошки: по заднему фасаду здания на крышу, через карниз, затем вниз, к окну. Она подавила возбуждение. Нечего сейчас думать о полночи, когда опять придется карабкаться по зеркальной стене.

Она сдерживала эмоции, даже шагая по тротуарам к дому.

Давно уже- слишком давно- ей не хотелось чего-либо с такой силой, как добраться до Эдди Лобба. Это желание придавало ей силы, но радости приносило немного.

* * *

Целый час Селина осматривала костюм Женщины-кошки, от гибких, амортизирующих подошв до остро отточенных когтей и крошечных разрезов, в которые при необходимости можно было высунуть кончики пальцев. Все было в прекрасном состоянии. Она оделась, положила в потайной карман на бедре набор отмычек- хотя и не собиралась ими пользоваться- и направилась к Кистоуну.

Дождь кончился; небо прояснилось. В Ист Энде было тише, чем обычно, но за пределами трущоб многие уже выходили на прогулку. Женщина-кошка, насколько могла, выбирала дорогу по крышам и переулкам, но кое-где была вынуждена открыто перебегать улицы.

— Смотри, мамочка, большая кошка!

Вселенная живет по строгим законам. Один из них гласит, что взрослый человек не замечает ничего необычного, пока это не случится во второй раз. Это же правило дает возможность другому взрослому человеку переходить улицу в облегающем кошачьем комбинезоне, не будучи замеченным. К сожалению, в примечании ко всем вселенским законам сказано, что они не распространяются на детей. Даже если бы малыш заорал прямо ей в ухо, Женщина-кошка едва ли расслышала бы его лучше. Она обернулась, пронзила любознательного младенца убийственным взглядом, и одним прыжком скрылась в ближайшем проулке.

— Мамочка!

Ребенок испустил вопль, взбудораживший весь квартал. Женщина-кошка нырнула за батарею мусорных баков и замерла. Ее барабанные перепонки еще трепетали, когда малыш сделал глубокий вздох и довел свой крик до ультразвукового диапазона. Несмотря на это, Женщина-кошка слушала спокойную беседу его родителей.

— Герб? Герб, ты видел это?

— Что, дорогая?

— Я не знаю- такая большая черная… штука- пробежала вот здесь и прыгнула в проулок.

Селина Кайл сжалась. Она подняла ноги и уперлась ими в нижний край бака. Она закрыла глаза и спрятала открытую часть лица. Она постаралась, чтобы даже мысли ее стали невидимыми.

— У Тимми опять фантазии. Ты же знаешь, как у него бывает.

Голос мужчины слышался ясно. Семья стояла у входа в проулок. Селина напряженно прислушивалась к звуку шагов. Наконец, она поняла, что шаги удаляются. Выпрямив позвоночник, Женщина-кошка посмотрела в небо. Оно было темным, словно где-то там в вышине перегорели пробки. Надвигались облака; звезды исчезли. Но квартал был встревожен. Если кто-то ее увидит, это случится уже во второй раз. Поэтому она осталась в укрытии, не рискнув испытывать судьбу. Ноги у нее затекли, потом онемели. Прошел час, а может, два или три.

Наконец, невинные тупицы вернулись в свои дома с двойными запорами, и уличный шум изменился. Женщина-кошка потянулась, вылезла из-за мусорных баков и принялась разминать онемевшие члены. Она вышла из проулка и продолжила свой путь, опять не привлекая внимания. Взобраться по стене ничего не стоило, и она без происшествий добралась до карниза. Все окна в квартире Эдди были задернуты шторами. Женщина-кошка задержалась у каждого, прислушиваясь, пока не добралась до открытого. Оно выглядело так подозрительно заманчиво, что она дважды проверила, нет ли там каких-нибудь дурацких ловушек. Прижимаясь к стене и готовясь чуть что удрать на крышу, Женщина-кошка просунула в окно ступню. Ничто не нарушило тишину квартиры, но она все же подождала немного. Могла сработать бесшумная сигнализация внизу или в миле отсюда в офисе какой-нибудь секретной службы. Она дала им возможность принять меры прежде, чем проскользнуть в окно и беззвучно приземлиться на пол комнаты.

Теперь она была отгорожена от помещения тяжелыми занавесями. Снова подождала; все было тихо. Раздвинув занавеси, Селина наконец шагнула в комнату и оказалась в спальне; здесь было три двери. Открытая вела в ванную. Две другие были закрыты. Из-под одной пробивался слабый свет, под другой было темно. Решив, что темная дверь, по всей видимости, ведет в туалет, Женщина-кошка подошла к другой. Медленно повернув ручку и приподняв ее, чтобы облегчить нагрузку на петли, она осторожно открыла дверь. Догадка оказалась верной.

Осматривая слабо освещенный коридор, она заметила еще закрытые двери. Затем коридор загибался за угол и- снова догадалась она- вел в гостиную, где и был оставлен свет. Селина прислушалась. Она определила все уличные шумы, бормотание голосов- живых и телевизионных, — проникающих сквозь стены. Она различила лязг тросов лифта и журчание воды из протекающего крана. Этот последний звук был самым громким и единственным звуком, возникающим в квартире Эдди Лобба, и этого было достаточно, чтобы убедить ее в том, что она может действовать.