Капитан-командор - Дмитрий Светлов

…В Евпатории он отдыхал со своей семьей всего три раза. Когда не было возможности получить путевку в Ялту, Гурзуф, Сочи или Пицунду. Но сейчас что-либо узнать не смог, город выглядел совершенно иначе. Только на песок пляжа так же, как и в его «прошлой жизни», набегали мелкие волны. Над улицами города уже стояли крики женщин. Казаки переходили от дома к дому и повторяли: «С вещами на выход, сбор на берегу у рыбачьих лодок». Сергей спросил у встречного казака:

– Конюшни нашли?

– Нашли, нашли. Три десятка верхом на Саки ушли.

Пошел дальше, но был перехвачен гонцом:

– Барин, хан со слугами и солдатами в своем доме закрылся, стены высокие, штурмовать трудно. Много казаков погибнет.

– Где конюшни?

– Если городские конюшни, то недалеко, за теми домами, там еще сотня лошадей стоит.

– Другие конюшни есть?

– На окраине города. Сколько там лошадей, не знаю; знаю, что много. Так как с ханом быть?

Сергей объяснил казакам, что им делать, и пошел в конюшню.

Когда еще до рассвета в дом Гузлак-хана постучали стражники и закричали, что в городе казаки, он вышел разъяренный и рявкнул:

– Идите и убейте.

Через двадцать минут над городом уже слышался многоголосый плачь женщин и детей. Все сорок два стражника во главе с начальником стражи и в окружении своих семей и слуг стояли около его ворот. Они молили открыть ворота и впустить их во двор. Гузлак-хан долго не мог принять решения. С одной стороны, все они его родственники и преданные ему люди. С другой – они должны изгнать из города казаков. Откуда сюда, в Евпаторию, шайтан занес казаков? Решение подсказал добропочтенный Шаун Бибхаш, чей корабль стоял в порту. Хозяин корабля жил у Гузлак-хана на правах уважаемого и желанного гостя.

– Впусти их во двор. Если казаки подойдут к дому, они будут сражаться за тебя. Когда отважные моряки с военного корабля погонят разбойников, они наловят тебе рабов.

– Входите во двор, вы же мои родственники, как я могу вас бросить в тяжелое время?

Но шло время, а шума сражения не было. Даже стенания несчастных женщин стали затихать. Вдруг в его ворота стали грубо стучать:

– Открывай ворота и выходи с имуществом, – закричали с улицы.

– Я тебе сейчас открою ворота и пулю подарю, – гордо ответил начальник городской стражи.

За воротами поговорили и ушли. Гузлак-хан успокоился, стены вокруг его дома высокие, разбойники побоятся через них лезть. Снова постучали в ворота и попросили выпустить на улицу доверенного человека. Они хотят договориться! Сильный договариваться не будет. У Гузлак-хана был доверенный человек, его слуга Остап, который прислуживал ему многие годы.

Остапа привели в дом, когда Гузлак-хан был еще просто Гузлак. Новый слуга служил верой и правдой. Потом Остап принял ислам – Гузлак-хан помнит, как Остап страдал после обряда обрезания. Одно дело пройти обряд в младенчестве, другое дело – в двадцать шесть лет. Тогда Гузлак очень сочувствовал Остапу, хотя и не понимал, зачем тот сменил веру. Никто Остапа не принуждал и не запрещал молиться по христианскому обычаю. Вера разная, а Бог один.

Остап подошел к воротам и оглянулся, стражники стояли во дворе с готовыми к стрельбе мушкетами. Гузлак-хан утвердительно кивнул головой – Остап приоткрыл ворота. Минуту поговорил и показал рукой на сад. Через стену пролетело что-то шипящее, в саду грохнул взрыв, вырвав с корнем несколько деревьев. От испуга Гузлак-хан присел.

– Они говорят, это дружеский привет. Чтоб нам не скучно было, – прокричал от ворот Остап.

Ничего себе дружеский привет! После этого привета придется четыре дерева сажать. Остап, не закрыв ворота, пошел к Гузлак-хану.

– Закрой ворота, сын ишака, – крикнул начальник стражи.

– Казак сказал, что они во двор не пойдут, мы сами все вынесем. Господин, – Остап поклонился Гузлак-хану, – казак велел сидеть тихо и не шуметь. Иначе они нас, как уток на болоте, перестреляют, – и показал на крышу соседнего дома.

Гузлак-хан вцепился в свою бороду двумя руками. На крышах соседних домов стояли татары с черными ружьями. Один из татар, заметив взгляд Гузлак-хана, сделал неприличный жест. Как он не догадался! Это татары привели сюда казаков! Самим казакам так далеко не зайти. Они за это поплатятся! Гузлак-хан напишет письмо прямо в Стамбул своему троюродному брату.

– Господин, – снова поклонился Остап, – они хотят мне показать еще один сюрприз.

– Иди, только не долго, скоро время пить кофе. Подашь мне пахлаву с абрикосами.

Только ни кофе, ни пахлавы с абрикосами ему не дали. Через пятнадцать минут прибежал Остап и упал на колени.

– Что увидел? Говори!

– Милостивый господин! Казаки показали мне пушки и сказали, что если они их притащат к твоему дому, то дальше будут говорить пушки. Казаки будут слушать, как мы умираем.

Шаун Бибхаш подвесил на пояс кошельки, обнял свою шкатулку и пошел к воротам. Стражники немного потоптались и, бросив на землю оружие, последовали за Шаун Бибхашем. Но в воротах стражников остановил казак:

– Почему руки пустые? Кто больше вынесет из дома, тот получит приз.

Сергей выбрал себе лошадь и поехал на пляж. Проезжая мимо пленных, увидел искомое:

– Подойди сюда, – позвал унылого мужчину, сидящего с женой и пятью маленькими детишками.

Мужчина подбежал и встал на колени.

– Встань. Как зовут?

– Моисей Мертель, – ответил мужчина.

– На арабском и турецком языках писать умеешь?

– Да, господин.

– Будешь моим счетоводом, садись с семьей на первую чайку. Сейчас напиши этот текст на двух языках и отдай моему татарину у дома хана.

Сергей подробно проинструктировал Моисея и на прощанье сказал:

– Не увлекайся, казаки без штанов оказаться могут.

С пляжа поехал осматривать город, оказавшийся совсем маленьким. Улицы протянулись не больше двух километров вдоль берега. Сергей выехал на окраину города и достал бинокль. Рассмотрел первые телеги со стороны Саки. Большая часть дела сделана, осталось завершить задуманное.

Через пять дней город опустел, даже имама из мечети увезли. К дому Гузлак-хана подъехал татарин, прошел по пустым комнатам и кладовкам. Оделся в хозяйские одежды, бросив хану свои обноски, и положил перед ханом письмо:

– Передашь наместнику султана, – сказал татарин.

После чего сел на лошадь и поскакал в степь догонять казаков. Еще через десять дней в город въехал турецкий отряд. Стая голодных собак грамотно окружала резвящихся на пустынных улицах крыс. Гузлак-хан ел дыню. Разбив ее о колено, он выковыривал сочную и сладкую мякоть руками и довольно жмурился. Солдаты въехали во двор:

– Что случилось? – спросил старший.

Гузлак-хан положил на землю кусок дыни и принес из дома письмо: «Свободу и независимость крымским татарам! Долой угнетателей! Не хотим пить крымские вина! Наливайте нам только калифорнийские!» Это было написано на арабском и турецком языках. Старшина отряда все понял. Здесь не только заговор и измена, но и желание сменить ислам на христианство.