Триумвират: Баланс - Реджина Заречная

связь и мы стали неразлучны, насколько это было возможно.

Каждый вечер, как только мы закрывали двери спальни, начинался особый танец, танец любви и тел, где слова выли излишни и пела душа.

Ребенка заводить мы не спешим, не подходящее сейчас время, хотя родители с нами не согласны. Но Демьян оказался очень упрямым, если вобьет что-то в голову и стойко отстаивает нашу позицию.

Все здание изнутри состоит из лепнины и позолоты, которая и слепит меня при переходе. Ноги касаются красного ковра, даже неловко в обуви по нему идти.

Кто спокоен и уравновешен, так это Линда. Шаг лёгкий, будто пружинка. Одета девушка в черный спортивный костюм, но при этом на ногах красуются шпильки. Волосы закручены мелкими завитками, от чего на голове у девушки целая грива. В носу и брови неизменные серьги.

— Будь проще, Велора, мы тебя им не отдадим. За твоей спиной два сильнейших рода магов, твоя семья не последние люди и правда н твоей стороне. — она идет рядом со мной, чуть не мурлыкая под нос мелодию, настолько у нее позитивный настрой.

А я…. Я даже поесть не смогла утром, кусок в горло не лезет от волнения.

Не верю я, что все хорошо будет и пройдет без проблем. Не происходит в этой жизни ничего так просто.

Задумавшись, не замечаю порога при входе в зал, но Демьян успешно меня ловит, иначе пред судьей стояла бы я с разбитым носом. С другой стороны, меня ловит Линда, также помогая не опозориться еще больше. Со всех сторон послышались удивленные вздохи и шепотки. Я покраснела, а потом поняла, что взоры все обращены на Линду.

— Всем привет. — она помахала рукой присутствующим, включая совет высших.

Их было четверо, два светлых и два темных. Четыре сильнейших рода представителей магов. Двоих я знала лично. Дедушки моего мужа, они как раз были на моей стороне. А вот два других были скользкими и опасными врагами. Недовольство, мелькнувшее на их лицах, не ускользнуло от моего внимания. Один — короткостриженый блондин, с голубыми глазами, красивый, но красота эта холодная и теряется из-за выраженного недовольства на его лице. Второй же обладал серыми глазами и волосами цвета вороного крыла. Только вот, если глаза Демьяна наполняла жизнь, у этого мужчины они были будто безжизненные. Холодный расчет, первое, что приходит на ум, глядя на него. Одеты все четверо были в специальные балахоны, поэтому фигуры их было не разобрать. Хотя и не очень-то хотелось. Сидят на возвышенных пьедесталах перед столами с бумагами.

— Кхм, Демьян, что это за юная леди? У нас в отчете заявлено, что вас будет… — блондин смотрит в отчет, что лежал перед ним, начинает его листать и найдя нужную страницу замирает — трое… Но я точно помню, что информация была другой.

— Ох, Хаврон, это я внес правки, Демьян предупредил меня, а я и забыл тебе сказать. Старость, сам понимаешь.

О, это дедушка Демьяна по материнской линии, Джонатан Робер. Он уже седеет, но отказывается это показывать, поэтому активно меняет цвет волос на белый. Демьян говорил, что он любит и года магией скинуть, если они куда-то с его бабушкой собираются.

Уже в годах, но память у него идеальная, о чем в курсе, как мы, так и Хаврон.

Имя необычное, интересно, откуда он?

Они оба знают, что у Джонатана все в порядке с памятью, но сделать ничего не могут, так как трибуны заняты простым народом. Обычно их нет, но сегодня сделали все по старым правилам. Хотели разыграть красивую историю, но не получилось. Сами сели в лужу и теперь придется играть по нашим правилам.

— Это не по протоколу. — жалкая попытка слить Линду.

— По протоколу, Хаврон, Демьян должен был уведомить одного из нас, что он и сделал. — удивлен смотрю на черноволосого, не ожидала от него, что займет нашу сторону.

— Но они же родственники…

— Протоколом это не запрещено, Хаврон. — на имени мужчины он делает особый акцент, тем самым давая понять, чтобы тот заткнулся.

— Что ж, давайте начнем, раз мы все выяснили? — самый старший и по совместительству второй дед Демьяна наконец-то подал голос.

Тьерри Жаккар немного меня пугал. Это был крайне немногословный мужчина и если все-таки что-то говорил, то строго по делу. От его взгляда мурашки бежали по коже и это было совсем неприятно, он будто душу видел, всего тебя насквозь. Волосы уже все седые, краской в отличии от Джонатана, не пользуется. Лицо в морщинах, но взгляд серых глаз цепкий и даст фору молодым. Вот от кого Демьяну достались эти прекрасные глаза. Но взгляд его деда пугает.

Хоть Тьерри и был сторонником триумвирата, но также он придерживался правил. Поэтому чтобы его уговорить принять нашу сторону в этом вопросе, Джонатану пришлось постараться, в итоге сошлись на том, что он молчит, а говорит Джон.

— Давайте начнем, с Велоры, пусть она расскажет, как все было. — Джонатан рукой указал в центр зала, где уже стояла трибуна оком правды.

О нем меня тоже предупредили, это круглый прозрачный шар, напитанный силой верховных. Если ты говоришь правду, то он не меняется, если ты соврешь — заполняется красной дымкой. Идеальная система, которую не обойти.

— Положи руку на этот шар и расскажи нам о том дне, когда погибла твоя одноклассница.

Рассказывала я все до мельчайших подробностей, опуская информацию о сестрах и триумвирате.

— Велора, а что вы делали ночью в кабинете ректора? — снова слышу голос черноволосого и, наконец, вспоминаю его имя.

Винсенте Руис, хитрый и ушлый змей. Его стоило опасаться, так как в тандеме с Хавроном лидером и мозгом был он.

— Я не хочу отвечать на этот вопрос, так как, то время, что я провела в кабинете ректора не относится к делу. Как… как вы знаете, я вышла за Демьяна замуж, и наша личная жизнь не относится к этой ситуации.

Этот вопрос мы предвидели и проконсультировавшись с адвокатами выяснили, что они не имеют права узнавать эту информацию.

— Действительно ли вы во время убийства находились в спортзале вместе с Линдой?

— Да.

— Что ж у нас более нет вопросов, вы можете сесть.

Следующим допрашивали Демьяна, а после и Линду. Мы все говорили правду и к нам было не прикопаться, поэтому вину с меня сняли.

Мы шли тем же путем, что и в самом начале, у выхода из здания Демьян наколдовал портал и первой в него зашла Линда. Последнее, что я вижу, это гримасу ужаса на её лице и