Подруга пирата - Робин Ли Хэтчер

Украдкой, прислушиваясь к голосам, Джасинда открыла дверь. Бесшумно вышла из каюты и осторожно направилась к лестнице, ведущей на главную палубу. Сделав два шага вверх, она остановилась и оглянулась по сторонам.

День был серым, небо покрыто тяжелыми черными тучами, беспрестанно лил дождь, такелаж и мачты трещали от сильного ветра. На борт корабля поднялись два турецких джентльмена. Вип приветствовал их у трапа и повел к другой лестнице, ведущей к главной части корабля. Джасинда продолжала стоять на месте, опасаясь, нет ли еще каких-нибудь людей, ожидающих приглашения на судно.

Когда горизонт прояснился, Джасинда вышла на палубу, огляделась. Не было видно ни души. Ее охватило ужасное ощущение от того, что она стоит одна на главной палубе, и корабль трещит от ветра. И хотя берег был в трех шагах от нее, Джасинда чувствовала себя, как в пустыне. Придерживая мешающую двигаться юбку, она поспешила за Випом и незнакомцами.

Из глубины корабля доносились приглушенные голоса, они усиливали таинственность этого дня. Джасинда узнала густой тембр голоса Тристана, хотя и не разбирала его слов. Затаив дыхание, она пошла дальше. Удивительно легко проникла в похожий на пещеру подвал и спряталась за ящиками. В углу было темно, и Джасинда с ужасом подумала о корабельных крысах, возможно, снующих возле нее. Ей захотелось выбежать на свет. Но усилием воли девушка заставила себя притаиться на месте за ящиком. Ей хотелось знать, что происходит на судне.

Тристан просил верить ему, и она верит. Да, верит, но она устала от всех безответных вопросов. Все, что касалось этого путешествия, было для нее загадкой. Пусть ее личное присутствие на судне стало игрой случая, но должна же быть причина, почему здесь находятся другие женщины. Должна быть причина, из-за которой Тристан направил «Танцующую Габриэллу» в Константинополь. И должно быть объяснение тому, что Вип пригласил на борт этих турков. Она останется здесь до тех пор, пока все не узнает.

Сидя за ящиками, Джасинда вглядывалась в темноту, рассматривая подвал. Глаза стали постепенно привыкать к слабому свету. Наконец, она двинулась вперед к огню, горевшему в дальнем конце. В углу стоял Тристан, скрестив перед собой руки, губы угрюмо сжаты, лицо напряжено. Было видно, что ему не нравится то, что здесь происходит. Ее взгляд двинулся дальше и остановился на группе турков. Их было более десятка. Все бородатые, в тюрбанах, многие в дорогих одеждах. Они переговаривались друг с другом, часто поглядывая на дверь.

Когда, нагнувшись, в комнату вошел высокий мужчина, Джасинда отпрянула назад и забилась подальше в свой угол, испуганная его появлением. Под длинным, без рукав восточным халатом из красной и черной материи, он носил длинное шелковое одеяние. На голове у него был огромный тюрбан. Каждая деталь его одежды говорила о том, что это восточный мужчина, но Джасинда могла поклясться, что это не так. В противоположность всем другим, его энергичный подбородок был гладко выбрит. У него был орлиный нос и живые карие глаза. В его худом теле чувствовалось напряжение, хотя он держался с необычайной легкостью.

Когда он вошел, все присутствующие замолчали. Джасинда поняла, что он всех поприветствовал. Затем повернулся к Тристану.

— Капитан, — сказал он, — мы можем начинать?

— Да, давайте займемся делом, — нетерпеливо произнес Тристан. — И постараемся, чтобы наше путешествие оправдало себя, Денни О'Баньон.

— Сделаю все возможное, сэр! — он широко улыбнулся и, развернувшись, поднял руку, приглашая кого-то в комнату.

Джасинда перевела глаза на дверь. Какое-то время никто не появлялся, потом, к ее удивлению, в дверь вошла женщина, облаченная в открытый шелковый наряд. Прежде чем она смогла поверить в это, вошла еще одна женщина, потом еще и еще. Теперь все ее спутницы с корабля находились здесь. Все были одеты в блестящие яркие шаровары и тонкие блузки. Прозрачные вуали закрывали их лица.

— Не бойся, Бриджит, — все будет хорошо, я тебе обещаю.

Джасинда услышала и узнала тихий шепот Иды, когда та вталкивала в комнату темноволосую молодую девушку.

Последней вошла Лорали. Попав в полосу яркого света, она остановилась. Лениво обвела взглядом собравшихся в комнате мужчин и уверенной развязной походкой направилась к остальным женщинам.

На какое-то мгновение Джасинда забыла, что в комнате есть еще кто-то. Она видела только Лорали. Пышногрудая Лорали, которая насмехалась над ней. Лорали, которая оскорбила ее.

Высокий мужчина в черно-красном халате начал расхаживать перед женщинами, выводя на середину по очереди каждую, вертя ее во все стороны перед остальными мужчинами и при этом разговаривая на каком-то непонятном языке. Иногда кто-то из мужчин вставлял в его переливчатый монолог какое-нибудь слово.

Это длилось долго, прежде чем до Джасинды стало доходить, что происходит. Она смотрела, слушала, но сначала ничего не понимала. Затем, когда в разговор вступили турки, произнеся всего одно или два слова, голоса начали напряженно повышаться, и Джасинда начала все понимать. Золотистые глаза расширились, она покачала головой, отгоняя пришедшую ей в голову догадку. Только не это! Конечно же, нет!

Неожиданно в комнате воцарилась тишина. Мужчина по имени Денни повернулся к Тристану.

— Бен-Чаим сделал вас богатым человеком, капитан Дансинг, и вам больше не придется заботиться об этом ярком прекрасном грузе.

— Хорошо, — сказал Тристан. — Скажи ему, чтобы до наступления темноты он забрал женщин с корабля.

— Очень хорошо, капитан.

«Я не верю этому, — подумала Джасинда. — Я не могу поверить в это! Не все так просто, как иногда может казаться — так говорил ей Тристан».

Лорали подошла к Денни и легко коснулась его руки.

— Я правильно поняла, кто-то купил всех нас сразу?

Он взглянул на нее, но не ответил.

Она продолжала:

— Не должен ли он в таком случае знать, что на борту есть еще одна женщина, которую капитан спрятал для себя? — Она улыбнулась. — Ведь мы не собираемся дурачить покупателя, не так ли?

— Что-что? — откуда-то из глубины комнаты вошел вперед коротышка с седыми волосами и красным носом. Джасинда не замечала его раньше. Он скрывался в тени, точно так же, как и она.

— Капитан, ты пытаешься обвести нас с англичанином вокруг пальца?

Прежде чем ответить, Тристан метнул в Лорали убийственный взгляд.

— Женщина, о которой она говорит, не была среди тех, кого послал со мной англичанин Пеннивайт. Это моя жена.

— Это ложь! — запротестовала Лорали. — Может быть, они и живут, как муж и жена, но никакой священник не благословлял этот брак. В первое же утро на корабле он забрал ее и все время держал у себя в каюте.