Последний из Братства. Старый Новый Бог (СИ) - Кондратюк Глеб

— Ты ещё жив, Торбар? Ваш народ не зря славиться своей стойкостью!

Голос вверху заставил весь отряд поднять головы вверх, лишь Вольный мельком глянул наверх и вновь упер взгляд в дым впереди.

— Спускайся сюда по-хорошему Пакс и может быть я не раскрою тебе башку своим топором! — прорычал Торбар, глядя на парящего в воздухе жреца-изменника. Доброжелательное выражение стёрлось с его лица, сменившись на садистскую ухмылку фанатика.

— Нет, Торбар, спасибо. Твои бессмертные залезли куда не нужно и заставили нас спешить! Но это не страшно, ведь сегодня праздник! Дети Инарокса, будут пировать!

Пакс протянул руки в их сторону и захохотал. Лицо капитана стражи исказилось от ярости. Не отягощённая раной рука с топором взяла самый широкий размах, мышцы на толстой руке гнома надулись, а исходящая от Торбара аура гнева заставила отпрянуть даже Страуба.

— Так’эин мор’хан! — взревел капитан стражи и метнул своё оружие в вверх.

Пакс, довольно ухмыляясь, выставил перед собой руку и прошептал слова заклинания. Из полов его стихаря вытекли сгустки крови, растянувшиеся в алый барьер на пути снаряда. Вся самоуверенность жреца растворилась, как только выкованное гномом лезвие врезалось в барьер, родив звук ударяющего в стену поезда. В следующий миг топор прошёл через барьер, пусть и утратив часть своей энергии. Оставшегося хватило, чтобы металл вонзился в тело жреца, рассекая ключицу.

— РАЗОРВИТЕ ИХ! — с натугой взревел Пакс и бросился прочь, зажимая рану рукой.

Вольный понял, что сейчас произойдёт, заметив, как маячащие в дыму силуэты остановились и повернули головы в их стороны.

— Идут! — предупредил Тарас и принял первую тварь, вырвавшуюся из дыма сразу после его окрика. Мощный удар [Кровопускателя] рассек лицо твари от виска до подбородка, раздробив кости. Следом за первой из дыма показалось сразу несколько чудовищ, обрушившихся на строй стражников.

Нечисть, ещё несколько минут назад бывшая горожанами, с животным рёвом и бросилась на отряд стражи. Монстры волной плоти навалились на строй щитов. Они яростно бросались на мечи и копья в попытках достать свою цель.

Строй стражников выстоял. Дюжина тварей легла у их ног в первые секунды боя, освободив место для вдвое большего количества врагов. Торбар загудел, призывая магию своего народа. Гном опустил покрытую каменной кожей руку на камень мостовой перед собой и в проходе вспыхнули руны. Пять каменных шипов насадили на себя несколько тварей и перекрыли свободный проход остальным, дав страже время добить вышедшую волну и восстановить строй. Выход оказался затруднён, преграда замедлила ток тварей из территории храма.

Тарас видел, как напирающие сзади насаживают своих товарищей на колья и те быстро превратились в странную конструкцию из трупов по которой начали подниматься прочие. Часть додумалась использовать свой рост и начала карабкаться через забор. Первый из них поднялся во весь рост, стоя на ограде храма и с булькающими хрипами повалился обратно с арбалетным болтом в груди. Теперь стража старалась сбрасывать монстров с ограды магией и стрелами, пока их товарищи сдерживали натиск врага из ворот.

Это была настоящая мясорубка. Обезумевшие, обращенные жители бросались на вставших на пути стражей с лютой ненавистью и кровожадностью.

Тарас стоял и рубил [Кровопускателями] щетинящуюся когтями и зубами массу серой плоти. Рядом Торбар с мечом в единственной работающей руке кромсал всё, что пыталось через него пройти. Удары гнома буквально разрывали тварей на части, и капитан стражи быстро покрылся кровью, ошмётками органов и обломками костей. Он горланил древнюю боевую песню своего народа и каждый его крик отдавался гудением в груди рядом стоящих товарищей. Тарас и сам чувствовал, как каждое слова гнома отдавалось внутри волной энергии, растекавшимся по телу к забивающимся от напряжения конечностям.

Страуб со своим капитаном без устали колол копьём всё, что появлялось в проходе. Его соратники всеми силами пытались остановить живую волну, опуская мечи, дубины, цепы и копья на рвущуюся наружу орду. Весь мир для них сузился до этих ворот, порождающих обезумевших тварей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тарас совсем потерял чувство времени в круговороте чудовищной бойни. В какой-то момент трупов стало так много, что им пришлось сделать шаг назад, чтобы враг не возвышался над ними стоя на останках сородичей. Тогда погиб первый стражник, чьё копьё застряло в теле пронзённого чудовища. Ему в шею тут же вцепилась другая тварь, опрокинувшая его не землю, где того, несмотря на все старания товарищей, разодрала в клочья набросившаяся серая масса.

Один за другим стражи начали гибнуть, под напором чудовищ. Перелезающих ограду тварей перестали отстреливать, обратив все силы на натиск, идущий из врат. Тарас даже не заметил, когда рядом с ним встал Женя, на место убитого стража. Даже присутствия Торбара, несмотря на ранение стоящего как скала, не могло помочь строю продержаться. Такая интенсивная схватка быстро отнимала силы и поредевший строй был готов вот-вот рассыпаться.

Тогда сзади раздался чей-то боевой клич и через пару секунд на беснующихся тварей перед Тарасом обрушился шквал магических снарядов. Перелезающие ограду чудовища попадали обратно. Строй пополнился новыми лицами.

— Мы вовремя! — хохотнул вставший рядом с Женей игрок, выставив перед собой щит, частично прикрывший и ассасина, — Дружина, в бой!

Глава 64

Игроки Дружины быстро заполнили собой пустоты в строю. Пришедший на помощь страже отряд оказался весьма внушительного для бессмертных размера. За спинами бойцов ближнего боя активно работали маги и стрелки. Волна тварей у ворот разбивалась о живую стену из стражи и бессмертных, восстановившую прежнюю твёрдость.

Торбар стоял впереди всех и подобно одинокой скале в море, разрезал бегущую на него волну. Он продолжал горланить свою боевую песнь, уничтожая всё, чему не повезло оказаться перед ним.

Вольный боковым зрением заметил, как всё больше раненых стражей начали заменять игроки Дружины. Женя тоже оказался оттеснён назад крепким игроком с огромным щитом и толстой рогатиной, которой он скорее махал, чем колол.

— Вас много сюда идёт? — крикнул Вольный, стараясь перебить рёв наступающих тварей.

— Вся гильдия в боевом режиме! — наконечник рогатины воина превратил в ошмётки очередную голову, — Мы были ближе всех, но к храму уже идут другие группы!

Дружинник не соврал. Тарас стоял недалеко от Торбара и не мог позволить себе обернуться, чтобы оценить размер сил за спиной, но он хорошо ощущал, как натиск тварей на него со временем ослабевает. Всё больше врагов падало замертво, получив стрелой или вражеским заклинанием в голову или шею. Все попытки перебраться через ограду оканчивались сразу несколькими ударами снарядов, болтов или заклинаний. И что самое главное, красный туман почти полностью рассеялся.

Торбар тоже это почувствовал и сделал шаг вперёд. Очередная тварь, появившаяся у него на пути, оказалась располовинена от шеи до паха мощным движением. Ошмётки трупа от силы удара подняло в воздух. Следующего, наоборот, удар гнома впечатал в толпу мёртвых тел под его ногами. Тарасу не оставалась ничего другого, как последовать за гномом, а следом за ним потянулись и стражи вместе с игроками Дружины. Стоящие за их спинами люди усилили стрельбу и бомбардировку заклинаниями. Ступая по трупам бывших горожан отряд пробился через ворота и вошёл внутрь огражденной территории.

Натиск тварей ещё сильнее ослаб: многие начали бежать от пробивавшегося отряда, частично перебираясь через ограду, подальше от ворот. Видимо с удалением виновника происходящего, отданный им приказ ослаб и твари, просто на инстинктивном уровне, начали убегать от разъярённого Торбара.

Гном к моменту подхода к дверям храма уже совсем не походил на сурового капитана стражи или вообще на разумное существо. Дружинники и даже стража, старалась держаться от него на некотором расстоянии. Залитый кровью и ошметками тел Торбар уничтожал тело последнего убитого им существа, превращая в ошмётки голову методичными, порывистыми ударами. В них было столько силы, что покорёженное лезвие пробивало остатки черепа насквозь и билось о камень под ним.