Завещание чудака - Жюль Верн

Так прошли пять дней, и подошел срок получения телеграммы от нотариуса Торнброка. Вечером накануне шестого июня за столом вновь провозглашались тосты, а Джон Гамильтон, следуя правилу губернаторов Америки принимать женщин в число офицеров своих штабов, произвел Лисси Вэг в чин полковника, а Джовиту Фолей в чин подполковника милиции штата Иллинойс. Новоиспеченный «полковник» чувствовал себя несколько смущенным, чего нельзя сказать про другого «офицера», принявшего оказанную ему честь так, точно всегда носил мундир.

— Ну что, — воскликнула Джовита, отдавая честь по-военному, когда девушки остались одни, — вы довольны, полковник?

— Это какое-то безумие! — ответила Лисси. — И, боюсь, кончится плохо.

— Будь добра, замолчи, милая, а то я забуду, что ты мое начальство, и не окажу тебе должного уважения!

Нежно поцеловав подругу, она легла и тотчас же уснула, и ей приснилось, что ее уже величают «генералом».

На следующий день с восьми часов утра перед телеграфной конторой толпилась публика в ожидании телеграммы. Трудно описать волнение всех присутствующих, относившихся с таким участием к двум подругам! Куда-то направит их случай? Будут ли они посланы на одну из окраин Америки? Опередят ли и на сколько своих конкурентов?

Через полчаса ожидания зазвонил звонок телеграфного аппарата. Пришла депеша на имя Лисси Вэг, Кентукки, «Мамонт-отель», Мамонтовы пещеры. Глубокое, можно сказать священное, молчание воцарилось как в самой конторе, так и за ее стенами, когда Джовита Фолей дрожащим голосом прочла:

Четырнадцать, из семи, повторенных два раза, пятьдесят вторая клетка, Сент-Луис, штат Миссури.

ТОРНБРОК.

Несчастная Лисси Вэг, уплатив тройной штраф, должна оставаться в клетке с изображением тюрьмы до тех пор, пока такой же несчастный партнер не явится освободить узницу, заняв ее место.

Глава VI

ДОЛИНА СМЕРТИ

Утром первого июня крошечный поезд, состоявший из паровоза, пассажирского вагона и одного багажного, без всякого расписания вышел из маленького калифорнийского городка Стоктона и понесся во весь дух через Калифорнию на юго-восток.

Штат Калифорния принадлежит Американскому государству с тех пор, как в 1848 году его уступила Мексика. По величине площади (сто пятьдесят восемь тысяч квадратных километров) он занимает второе место в федеративной республике. На севере и юге его рубежи определяются градусами широт; на востоке граница выглядит ломаной линией, угол которой упирается в озеро Тахо и в реку Колорадо; на западе калифорнийские земли на протяжении шестисот миль омываются Тихим океаном. На всей этой обширной территории проживает миллион двести тысяч жителей — европейцев, американцев и азиатов. И как ни велик был поток иммигрантов, хлынувший на золотые копи Сьерра-Невады, плотность населения здесь остается весьма незначительной.

Местность, по которой с необыкновенной быстротой проезжал поезд, по-видимому, не останавливала на себе внимания его пассажиров. Да и были ли пассажиры? Без сомнения, да, так как время от времени две головы показывались в вагонном окошке и тотчас скрывались, две отталкивающие физиономии самого свирепого вида. Порой стекло окна опускалось, и из него высовывалась широкая волосатая рука, которая стряхивала пепел с короткой трубки и тотчас скрывалась.

Возможно, северная и центральная часть Калифорнии скорее привлекала бы внимание этих путешественников. Там на удобных пастбищах пасутся тучные стада овец и коров, отменно культивированные поля производят много пшеницы, ячменя (его стебли достигают пятнадцать футов), маиса, сорго и овса. Встречаются также плодовые сады, в которых зреют персики, груши, вишни, клубника — целые рощи фруктовых деревьев, и, наконец, виноградники, составляющие треть сбора всей Америки. Все эти богатства родит необыкновенно щедрая, неистощимая почва, которая обслуживается превосходной оросительной системой. В Калифорнии совершенно особый климат. В сентябре там гораздо жарче, чем в июле. Далеко не все ураганы, зарождающиеся на громадных пространствах Тихого океана, обрушиваются на земли штата. Некоторые затихают, столкнувшись с прибрежными скалистыми цепями, другие разбиваются о хребет Сьерры-Невады. А в горах проливаются настоящие ливни, чрезвычайно благоприятные для хвойных пород — елей, сосен, тисов, кедров, лиственниц, кипарисов, на высоте от пятисот до шестисот туазов, покрывающих горные склоны. Здесь встречаются секвойи, деревья-гиганты, эти великаны имеют в окружности не менее 60 футов при высоте в 300 футов.

Только не думайте, что земля, по которой ехал маленький поезд, совершенно неплодородна. Воды реки Сан-Джоаким и ее притоки сделали и эту область вполне пригодной для сельского хозяйства. Но для обоих путешественников вид ее был так же скучен, как и пятьдесят лет тому назад, когда люди еще не приложили к ней рук. Кто же они, откуда явились и куда стремились? Может быть, как многие их пылкие соотечественники, на новые золотые прииски? Ведь позволительно надеяться, что шесть миллиардов франков, извлеченных за последние сорок лет, не вконец еще истощили золотоносные жилы в этой почве (содержащей, кстати, и другие драгоценные ископаемые — с 1850 по 1886 год там добыли не менее ста тысяч киновари и ртути).

Как бы то ни было, паровоз продолжал мчаться во весь дух, и в одиннадцать часов утра, прогудев несколько раз, остановился у города Килер. Два человека выскочили из вагона. Багаж их был крайне несложен: чемодан и корзинка с провизией, очевидно, еще не тронутой, да по одному ружью за плечами. Кинув машинисту «ждите!», они направились к человеку, который, очевидно, их дожидался.

— Экипаж здесь?

— Со вчерашнего дня.

— Едем же!

Минуту спустя оба путешественника сидели в комфортабельном автомобиле, снабженном мощным механизмом, и быстро мчались на восток.

Хотя оба путешественника воздерживались от обычной для них вспыльчивости, не кричали ни на машиниста (без малейшего опоздания доставившего своих пассажиров), ни на водителей (подавших к станции автомобиль), читатель узнал, конечно, старого флотоводца и его верного спутника. Мы оставили потерпевшего кораблекрушение коммодора в телеграфном бюро Ки-Уэста, куда пришла телеграмма, принесшая ему новый удар. Она отсылала коммодора из Флориды в Калифорнию, с одного края Соединенных Штатов в другой — с юго-востока на северо-запад! И мало того, в огромном штате покойный Гиппербон не мог выбрать ничего лучшего, чем Долину Смерти, откуда игрок мог выбраться, только уплатив тройной штраф. А потом возвратиться в Чикаго! И это после такого блестящего дебюта!