Искушение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

на него.

— Все не подступишься?

— Какой там, — оборотень обреченно махнул рукой. — Все еще хуже, чем было.

— И что делать будешь? — Подняв толстую ветку, генерал закинул ее в пламя. За ней еще одну.

— Не знаю, брат. Раньше хоть надеждой жил, что за время нашей разлуки она все переосмыслит и поймет, почему я так себя вел. Взглянет на все без страха. Но нет... Ее ненависть только растет. Признаться, я уже малодушно думаю, а может, стоит просто напороться на чей-нибудь меч и упростить ей жизнь. Вдруг хоть это сделает мою Ксани счастливой. Ты бы видел, как она смотрит на меня. Словно я своими руками убивал ее... и того второго. Это страшнее всего — осознавать, что я всегда буду хуже него. Как соперничать с мертвым, Ярвен? Умереть достойнее него, только так. И может быть, тогда она хоть взглянет на меня без этого презрения в глазах. Я уже готов согласиться и на эту малость. Хоть краткий миг счастья с ней. И пусть это будет последним, что я испытаю в этой жизни.

Я вздрогнула, вспомнив свое видение. Умирающий перевертыш, закрывающий своим телом избранную. Сглотнув, медленно моргнула и опустила голову. На сердце стало тяжело. Как же так? Неужели он говорит серьезно? Пойти на смерть, чтобы стать достойным в ее глазах? Малодушно отвернувшись от подруги, я постаралась воскресить в памяти детали увиденного. Да, Тагар был ранен, из его груди торчала рукоять короткого кинжала. Но я не видела момента смерти.

Не видела!

— Плохие мысли, Тагар, — Ярвен покачал головой. — Неправильные. Наберись терпения. Ей нужна ласка и забота. Пусть кусается да царапается, а ты терпи.

— Посмотри на меня, Ярвен, да если бы я не терпел, — Тагар поднялся и прошелся по поляне, остановился совсем рядом с нашими кустами. — Я же стараюсь. Из шкуры вон лезу. Открываю рот и вроде говорю правильные вещи: что она есть должна, спать больше, в тепле лежать, одежду чистую носить. Сегодня, дурак, бочки с горячей водой ей пообещал. Вытащил свою лучшую тунику.

Он поджал губы и как-то обреченно опустил плечи. В его взгляде скользила такая обреченность.

— И что? — Ярвен задумчиво потер подбородок.

— Да ничего, брат. Она... — Он выдохнул и, запустив пальцы в волосы, взглянул на ночное небо. — Не нужен я ей и никогда мне этого не изменить. Наверняка сожгла мою вещь или еще чего. Я все думаю, за что меня так, а? — Он обернулся к дракону. — Ярвен, почему я отвечаю за грехи своего отца? Я за всю жизнь ни одну женщину не обидел! Ни одну не тронул! Столько сирот в семьи пристроил. Дома своими руками возводил. Не для себя. Сам ничего не нажил. Ничего для себя не взял. За последние монеты из плена девушек выкупал. И не только оборотниц. Да всех подряд! Не жаловался, не скулил, простому «спасибо» всегда был рад. Сколько себя помню, все разгребаю за зверствами отца и, кажется, конца и края этому не будет! И ведь прошу у богов только одного — немного тепла и скупую ласку со стороны своей избранной. Улыбку. Нежный взгляд. Да я сдохнуть готов ради этого. А в ответ она все тычет меня как котенка мордой в помои, оставленные отцом. Как ей объяснить, что не мог я остановить этого бешеного? Физически не мог. Меня просто не было там тогда. Она не слышит, Ярвен. Для нее я бешеная скотина, которую нужно прирезать. И ей все равно — какой я, что совершал, а чего нет. Лев, значит, в петлю меня. Забить камнями, палками, пустить мне кровь. Раз за разом причинять боль и наслаждаться, видя, как я мучаюсь, как корчусь. За что, Ярвен? За что?

Осмыслив исповедь оборотня. Я обернулась на Ксани. Она с огромными глазами, пятясь, отступала в сторону лагеря.

Похоже, на этот раз ей пришлось и выслушать, и услышать.

Рванув было за Ксани, остановилась. Я ей сейчас не нужна. Пусть посидит в одиночестве и осмыслит услышанное. Не зря я ее сюда притащила, может, теперь задумается о своем будущем. И о мужчине, который с такой нежностью смотрел на нее тогда на поляне.

Как-то очень хотелось, чтобы хотя бы у нее все было хорошо.

Вернувшись на прежнее место, я удобно устроилась под кустом и замерла. Мужчины молчали. Просто таращились на огонь и все. Каждый думал о своем. Я же очень хотела влезть им в голову и подслушать их мысли.

Но увы, над поляной царила ночная тишина.

Зевнув, я прикрыла рот рукой и сложила голову на колени. Сон одолевал. Костер весело трещал, танцуя на сухих поленьях. За спиной раздалось совиное уханье. Взмах крыльев и темный силуэт сорвался с ветки.

— Так и будешь здесь половину ночи торчать? — Тагар поднялся с поваленного ствола дерева и размял шею. — Если бы Ксани вела себя так же, как твоя лера, я бы из палатки носа не выказывал. Не понимаю я тебя. Но ты должен был заметить, Ярвен, люди видят и тихо шушукаются.

— Да плевал я! — дракон схватил толстую ветку и закинул в огонь. — Меня не волнует кто и что думает. Надо — рты зашью, чтобы мысли при себе держали.

— Меня жизни учишь, а сам... — начал было оборотень, но умолк, поймав на себе полный злости взгляд дракона.

— У тебя, брат, она есть — жизнь эта. У меня ее нет!

— Тебе вернуть твои слова, Ярвен?

Генерал поднялся. Сейчас он не выглядел ни милым, ни ранимым.

Я снова видела того угрюмого озлобленного дракона, что вошел в храм Яники.

Тагар прищурился, мне показалось, что он завел этот разговор с некой целью.

Какие они оба сложные.

— Над твоей шеей, брат, топором не висит собственная магия! — голос Ярвена звучал вкрадчиво и гневно. — Ты прекрасно знаешь, что я не желаю разговаривать об этом. Ни сегодня, так завтра я не смогу совершить очередной оборот и просто сгорю заживо. Это все, что нужно знать о моем будущем. Его нет!

— Сколько лет ты мне уже толкуешь об этом, — Тагар просто отмахнулся от его слов, не впечатлившись тирадой дракона. —