Хроники орка - Юлий Стрелецкий

прошептал женский голос, — разве хрупкая девушка может навредить такому герою?

Илл замер, приподнявшись на кровати. В этот момент фигура подвинулась ближе к окну, и серебристый свет упал на чёрное платье, рыжие волосы, схваченные в хвост на затылке, так, что были видны острые эльфийские уши. Илл всмотрелся в бледное лицо с рыжими веснушками под глазами.

— Госпожа Джинджер, ты? Вы? — почему-то так же шепотом выдохнул он.

— Ч-ш-ш-ш, — она приложила палец к губам.

Илл попытался встать, но эльфийка сделала рукой останавливающий жест. Молодой барон остался сидеть на кровати, не спуская на пол ног.

— Но что вы здесь делаете? — тихо спросил он.

— Я просто пришла познакомиться, — Джинджер улыбнулась самой наивной детской улыбкой. — Имею я право познакомиться с человеком, который претендует на роль моего будущего жениха? Так сказать, в неформальной обстановке.

— Конечно, но…, — не нашёлся что возразить Илл.

— Или ты меня боишься? — подразнила его эльфийка, которая казалась девушкой не старше самого барона.

— Нет, но…

— Понимаю, — кивнула она, — представляю, что про меня говорят. Ведьма, колдунья, Чёрная вдова. В одной зале внизу наплели, поди, всяких небылиц. Ведь наплели, так?

— Ну…, — опять замялся Илл.

Он никак не мог отождествить свою гостью с героиней давешнего рассказа.

— А ты хочешь услышать мой вариант истории? — неожиданно спросила Джинджер.

Илл кивнул.

— Ну, слушай, — начала она. — Во-первых никакая я не Джинджер. Так меня назвал мой первый хозяин. Видишь ли, имя Русса показалось ему труднопроизносимым или неприятным, что ли… Я ведь не всегда была графиней или баронессой. Я несколько столетий была наложницей. Знаешь, как это быть наложницей?

Илл покачал головой.

— А очень просто, — продолжила Русса, — тебя пользуют каждый день. Когда хотят. Это очень удобно. Ты всегда юна и красива. Ты же эльфийка. И бастардов быть не может. Исключено. Можно всегда держать такую собственность в башне. И, даже передавать по наследству. А? Как же так вышло, спрашиваешь ты?

Илл молчал.

— Тоже очень просто. Меня захватили в плен. Ты думаешь эльфы всемогущие волшебники и неуязвимы в своих лесах? Это не совсем так. На нас охотились, как на зверей. Да, мы отлично стреляем из лука и у обладаем некоторым пониманием магии. Но нас мало. Что мы может противопоставить методичному напору организованного общества людей. О, вы, люди, себя недооцениваете! Вы подвержены страстям и порокам. Каждый по отдельности слаб. Но все вместе очень легко организовываетесь в эффективные сообщества. Особенно с целью наживы. Так захватили и меня.

— Что было дальше? А примерно то, что рассказали тебе в таверне. Так получилось, что один из баронов Фарос в меня влюбился. Действительно влюбился. Оказался честным человеком и не побоялся взять в жёны. Да, со временем углы стираются. И те, кто каких-то пару сотен лет назад были обыкновенными атаманами банд, перерождаются во вполне благородных аристократов. Это то, что касается людей. Мы же помним всё. Любила ли я его? И да и нет. Наверное, тут было больше благодарности. Могла ли я вообще кого-то любить к тому времени? Тем более потомка тех, кто уже владел мной? Вам, людям, везёт со смертью. Это хороший способ очиститься и отмыться. Только вы этого не понимаете. Мы же, как я уже сказала, помним всё. И это большой груз. Детей, как ты понимаешь, у нас не было. И я превратилась в полноценную хозяйку замка. Остальных родственников мужа я просто пережила. Потом появился этот граф. Этот меня не любил. Он всё прекрасно понимал. Хотел заполучить богатый город. Я ведь превратила Фарос в богатый город. Мы построили дамбу, мельницы, чтобы откачивать воду, осушили территории, начали выращивать тюльпаны и мак. Я стала богаче герцога. Лакомый кусочек, не правда ли? Он думал наложить на всё это свою лапу. А меня, скорее всего, убить. От греха подальше. Или опять заточить в башню. Но не тут то было. Ты винишь меня? Но что мне нужно было делать? Дать убить себя? Опять стать наложницей? А не выйди я замуж, на нас бы напали и разорили. С благословения герцога, который был бы в доле. Я не хотела быть жертвой. А выбор у нас очень простой — ты или жертва, или охотник. Я выбрала последнее. И граф стал моим рабом. Ты хочешь знать, как я этого добилась?

Она наклонилась к Иллу и он увидел зелёные глаза так близко от своего лица.

— Я расскажу тебе, — прошептала Русса не сводя с него своего завораживающего взгляда. — Хочешь?

И не дожидаясь ответа она вплотную приблизила свои губы к его губам и тихонько коснулась уголка его рта. Потом другого. Илл не смел и пошевелиться. Наконец, эльфийка очень нежно поцеловала его, проникая всё глубже и глубже. Она, как будто, раскрывала его рот, заставляя юношу подчиняться себе. Что, впрочем, ему очень нравилось. И вот они уже целовались так… Он даже не знал, что так бывает. Что её язык может быть в его рту. Такой гибкий и нежный. Всё глубже и глубже. Ещё глубже. Неужели он настолько длиннее человеческого?! Ай! Ой!

Наконец Джинджер оторвался от молодого человека. Оба тяжело дыша, смотрели друг на друга.

— Ты знаешь, что эльфы связаны со всеми деревьями в своём лесу? Слышал наверно о таком? Мы можем чувствовать то же, что и они, видеть, что видят они. Если, конечно, на них вырезаны лица. Слышал?

— Слышал, — выдохнул Илл.

— Знаешь, как мы этого добиваемся?

— Нет.

— Грибница. Грибница — это не просто гриб, который ты видишь на поверхности, — начала терпеливо объяснять она. — Грибница — это целая сеть, которой связаны грибы и, даже растения. Деревья, цветы, трава. Всё. Мы, эльфы, тоже живём с грибницей внутри себя. Она в нас не умирает и позволяет держать связь со всем лесом. Но в людях не живёт. Температура не та. Но я раскрою тебе ещё один секрет. Я научилась делать так, чтобы грибница жила и в человеке. А подчинялась мне. Я вижу, что видит, человек, слышу, что он слышит. Знаю его мысли и могу руководить им, как деревом. Ну, как им… тобой.

Охота на ведьму. Часть 2

Это республика, говорят, дело общее. А Империя — дело исключительно наше. Пусть даже это Империя Людей. Ещё со времён Первого Императора было заведено на важные посты назначать членов императорской фамилии. Чтобы все были при деле. Чувствовали, что государство — родное. Кормушка, если угодно. Что государство это надо холить и лелеять. А не раскачивать лодку, бунтовать и устраивать заговоры. И