Софья. Другой мир - Нина Ахминеева

меня, а затем переглянулись. На их лицах явно читалось недоумение. Приятно поразив, первой заговорила не Александра, а Елизавета. Глубоко вздохнув, девочка посмотрела на меня и сказала:

— Мы хотели, чтобы было весело…

— И как? Получилось? — спросила заинтересованно, наклонив голову набок.

Вновь переглянувшись, проказники слаженно протяжно вздохнули.

— Вначале да, — бесхитростно призналась Александра.

— А сейчас? — продолжила спрашивать я, не выказывая ни тени раздражения.

— Совсем невесело, — пробормотал Тихон.

— Любое действие имеет последствия, — хладнокровно произнесла и аккуратно засунула руку в карман: мобильный все никак не желал успокаиваться. — Есть невинные шалости, но есть и злые. Отличному педагогу, славному человеку вы ради развлечения причинили боль, — проговорила я тихо, но отчетливо. — Уверена, что вы не желали вреда, — выдерживая паузу, скользнула взглядом с одного угрюмого личика на другое. — Но не подумали о том, что будет дальше; не подумали о чувствах Веры Павловны. Вы — умные ребята, надеюсь, сделаете правильные выводы.

В классе воцарилась звенящая тишина. Задумчиво хмурясь, одноклассники поглядывали друг на друга. Взрослые же молча и напряженно ожидали реакции детей на мои слова. Посмотрев на Тепликову, я заметила одобрение в ее глазах.

— Вера Павловна, — внезапно прозвучал срывающийся от напряжения голос Елизаветы, — примите, пожалуйста, наши искренние извинения. Сестрица права: мы не желали вам вреда и не подумали, что обидим. Нам очень жаль. Мы все поняли. Больше никогда такого не повторится.

— Простите нас, — синхронно выдохнули Тихон с Александрой. Не отрывая взглядов, они смотрели на учительницу… с надеждой.

— Я больше не сержусь, — как — то удивительно по — доброму улыбнулась Вера Павловна. — Я вас всех очень люблю.

Сделав пару робких шажков, близняшки быстро рванули к педагогу и, неожиданно для нас, обняли. Немного помедлив, к ним присоединился Тихон.

— Хорошо то, что хорошо кончается, — прошептал Малахов и улыбнулся.

Быстро достав из кармана вибрирующий телефон, взглянула на дисплей. Звонил Михаил. Помедлив всего пару секунд, приняла вызов и хладнокровно произнесла:

— Слушаю вас.

— Софья, мне надо с тобой поговорить, — раздался в трубке встревоженный голос Потапова.

— Я сейчас занята, — с поразительной для самой себя невозмутимостью ответила я. — Как только появится время, я с вами свяжусь.

Медленно нажав на отбой, вернула мобильный обратно в карман.

Между педагогом и учениками воцарился мир. Видя, как проказники льнут к Вере Павловне, я скупо улыбнулась. Никогда прежде детей не воспитывала, да, по правде говоря, и сейчас не собиралась. Просто попыталась их понять, поделиться своими знаниями, опытом. Права оказалась или нет — время покажет.

Попрощавшись с детьми и учителями, я в сопровождении Малахова покинула здание школы. Едва заметив нас, Василий тотчас подошел. В разговор мужчин я не встревала, просто внимательно слушала.

«Как же мне с тобой повезло», — подумала, отмечая, как слуга сноровисто выстраивает диалог, и едва заметно улыбнулась.

Ну что ж, сегодня у меня все получилось. Да вот только радости — то и нет. Мысли то и дело возвращались к Михаилу. Поговорить с ним надо, но я пока не готова.

Дома приняла душ, переоделась. Не желая ужинать в столовой, уселась на кухне. Под встревоженным взглядом Надежды вяло поковыряла вилкой в тарелке с ароматно пахнущим тушеным мясом, но есть не хотелось. Не желая еще больше расстраивать и так не на шутку обеспокоенную женщину, с неохотой выпила чаю.

— Госпожа, вы совсем ничего сегодня не ели, — взволнованно сказала экономка.

— Аппетита нет, — со вздохом ответила я и, измученно улыбнувшись, отодвинула от себя чайную чашку. Бросив взгляд на тарелочку с нетронутыми пирожными, добавила: — Устала сильно.

Сокрушенно вздохнув, Надежда убрала со стола. А потом, остановившись подле меня, заботливо предложила:

— Может, молочка вам погреть?

— Не беспокойся. Высплюсь, и все пройдет, — улыбнулась грустно.

Встав из — за стола, пожелала доброй ночи и ушла к себе в спальню. Говоря Надежде, что устала, я не солгала. Да вот только… Не из — за усталости мне не хотелось есть.

Взяв в гардеробной плед, закуталась в теплую клетчатую ткань. Забравшись на подоконник, подтянула к себе ноги. Обняв колени руками, я долго — долго смотрела в окно. С неба крупными хлопьями падал первый снег. Зима полностью вступила в свои права.

На улице давно стемнело. Бездумно следя за кружащимися в свете фонаря снежинками, я размышляла о своей жизни: о прошлом и о настоящем. Так странно. Вроде все кардинально поменялось, но… ничего не изменилось. На душе все так же холодно.

«Пора ложиться спать», — решила наконец.

Печально улыбнувшись, слезла с подоконника. Продолжая кутаться в плед, подошла к столу. Взглянув на сиротливо лежащий телефон, грустно вздохнула. Несколько раз я слышала тихое жужжание, но с облюбованного подоконника не спускалась: говорить ни с кем не хотелось. Признаться, и сейчас желания беседовать не появилось, но последний сигнал был не так уж давно. Может, что — то опять стряслось?

Взяв мобильный, присела на краешек кровати. Посмотрев на дисплей, горько хмыкнула. Два раза мне звонил Михаил, а тридцать минут назад от него пришло сообщение:

«Я возле твоего дома. Выйди, пожалуйста. Буду ждать».

Глаза вновь и вновь скользили по электронным буквам. Почему бы и нет? Не девочка, чтобы обиженно прятаться.

Отложив телефон, аккуратно свернула плед и неторопливо оделась. Застегнув теплую черную куртку наглухо, накинула на голову капюшон и спустилась на первый этаж. Выйдя из дома, глубоко вдохнула морозный воздух и поежилась от прохлады.

Дежавю… Да вот только вчерашняя ночь была совсем иной.

Слушая хруст снега под подошвами ботинок, вышла за калитку. На том же месте, что и вчера, тихонько урча двигателем стоял красный спортивный автомобиль. Неспешно подойдя, я встала возле капота.

— Привет, — выйдя из машины, негромко сказал Михаил.

— Привет, — откликнулась я.

Не сходя с места, внимательно посмотрела на юношу. Хлопья снега мягко падали на его непокрытую голову, на длинные ресницы. Минуты шли за минутами, а мы, как и прежде, стояли, смотрели в глаза друг другу и молчали. Не выдержав, он первым нарушил тишину:

— Соня, — сделав короткий шаг ко мне, замер в нерешительности. Встревоженно скользя взглядом по моему лицу, Михаил, казалось, не знал, что сказать.

— Что? — невозмутимо поинтересовалась я.

— Я мужчина, — тихо выдохнул он.

На мгновение отведя взгляд, вновь посмотрела в его глаза и усмехнулась. Не