Владычица ночи - Алия Якубова

— Да, — ответил Грэг, все еще не понимая, что от него нужно вампиру.

— Я хочу предложить тебе небольшую сделку.

— Неужели ты думаешь, что я пойду на сделку с вампиром? — усмехнулся охотник.

— Не отказывайся, не узнав суть вопроса, — возразил Герман. — Да, ты борешься против вампиров, но так ли уж чисты и бескорыстны твои помыслы?

— О чем ты? — этот вампир все больше раздражал его.

— Возможно, когда-то ты и был борцом за идею, например лет двадцать пять назад, но сейчас... я так не думаю.

— К чему ты клонишь?

— Я знаю, что двадцать пять лет назад отряд охотников, в который входил и ты, был уничтожен всего одним вампиром, точнее вампиршей. В живых тогда осталось лишь двое, одним из которых был ты.

Вилджен невольно похолодел при воспоминании о той ночи. Образы товарищей, разрываемых на куски вампиром, были каленым железом выжжены в его памяти. Эти воспоминания были тем кошмаром, который до сих пор преследовал его. Грэг сжал кулаки в бессильной ярости, и Герман заметил это. Он продолжал:

— И вот теперь ты снова собрал отряд охотников, но движимый в большей степени жаждой месте, чем благородными помыслами.

С этими словами Герман встал и подошел почти вплотную к Вилджену, причем так, что тот даже не увидел этого. Вампир заговорил прямо ему в ухо:

— Разве не видишь ты во сне каждую ночь лицо той, кто убила твоих товарищей? Разве не сжигает тебе сердце жажда мести, и разве не содрогаешься ты от собственного бессилия перед нами?

— Я убивал вас! — воскликнул Грэг, стараясь не выплеснуть весь свой гнев.

— Да, но ты не смог спасти своих товарищей в ту ночь. Тогда ты был бессилен, и это еще больше подстегивает твою жажду мести. Но ты не знаешь даже где искать виновницу твоих кошмаров.

— Ты знаешь ее? — Вилджен насторожился.

— О, да! Не просто знаю. Я знаю, что она в этом городе и, более того, я знаю где она живет и спит.

От вампира не утаилось, каким огнем запылали глаза Грэга при этих словах.

— Что ты хочешь мне предложить?

— Объединиться, чтобы уничтожить ее. Один, с горсткой своих людей, ты будешь бессилен и не сможешь убить ее, как не смог двадцать пять лет назад.

Герман снова напомнил ему о той ночи, заставив сжать зубы в бессильной ярости.

— А зачем это нужно тебе, ведь ты такой же вампир, как и она.

— Скажем так, у меня есть кое-что против нее. Я тоже жажду мести. Поэтому я и предлагаю тебе союз, который будет гибельным для нее.

— Так где она живет?

— Ха-ха-ха, — откровенно рассмеялся Герман. — Неужели ты думаешь, что я так глуп, чтобы сразу выложить тебе все свои карты? Нет, пока это все, что нужно тебе знать. Жажда мести поможет тебе принять верное решение. А пока — прощай. Я приду снова, когда наступит подходящий момент, чтобы узнать твое решение. И советую не совершать глупостей, — не забывай, я могу убить тебя, да и весь твой отряд в любое время.

Герман снова рассмеялся и ушел, словно растворился в предрассветной мгле, а эхо его дерзкого смеха все еще продолжало звучать в ушах Вилджена.

* * *

Пришел день, и Менестрес пришлось рассказать Джеймсу правду о том, кто она. Это произошло не по ее желанию, хотя она и собиралась уже открыться ему, а в силу обстоятельств.

Они вдвоем возвращались из театра. Менестрес любила ходить туда вместе с Джеймсом. Наблюдая за действием, разыгрываемым на сцене, он еще больше походил на того, кем был когда-то. И вот, они шли к дому Джеймса. Было уже довольно поздно. Вечернюю, даже уже скорее ночную, темноту рассеивал лишь электрический свет фонарей. Они были уже в двух кварталах от дома Джеймса, когда впереди их из тени домов отделились несколько темных фигур, и раздался насмешливый голос:

— Так-так, кто тут у нас?

Джеймс тревожно оглянулся и увидел, что сзади них тоже выросли двое или трое человек. Он понял, что дело плохо. Загородив собой Менестрес, он начал медленно оттеснять ее к стене дома.

— Разве вам никто не говорил, что ночью гулять по городу опасно? — продолжал все тот же насмешливый голос.

К ним подошел здоровый детина с короткой стрижкой, он был явно не сильно обременен интеллектом. Криво ухмыляясь, он поигрывал длинным ножом. За ним стояли еще трое, подобных ему, и тоже кто с ножами, кто с кастетами.

— У, какая куколка, — сказал детина с ножом, который, видимо, был у них главным, разглядывая Менестрес своими масляными глазками. — Думаю, всем нам сегодня будет очень весело.

Сзади тут же послышалось гоготанье и улюлюканье его дружков.

— Ладно, так и быть. Сегодня мы добрые, так что ты, — детина ткнул пальцем в Джеймса, — можешь убираться, оставив нам свой бумажник. А с тобой, киска...

Главарь протянул руку к Менестрес, но договорить так и не успел. Кулак Джеймса точным ударом влетел в его солнечное сплетение. Он не ожидал этого, так что испытал всю силу удара. Он выронил нож и, согнувшись пополам, попятился назад, ревя, как раненый медведь:

— У-у, сукин сын!

Секундой позже рука в кастете обрушилась на голову Джеймса. В его глазах потемнело, и он рухнул наземь. Менестрес увидела, а точнее почувствовала запах крови, и сердце ее сжалось от страха.

Тут главарь, наконец, разогнулся, и со словами: «Это было большой ошибкой с твоей стороны», занес над Джеймсом ногу для удара, когда услышал:

— Не смейте его трогать, иначе пожалеете!

— Ты тоже отплатишь за ошибку своего друга, — сказал он, оборачиваясь.

Было темно, и он не заметил, каким неистовым огнем горят глаза Менестрес. Она беспокоилась за Джеймса, и одновременно в ней проснулся охотник, хищник. Машинально она ощупала языком остроту своих клыков.

— Схватите ее, сейчас мы развлечемся, — приказал главарь остальным.

Это было большой ошибкой с его стороны. Первый, кто приблизился к Менестрес, сначала услышал шипенье, а в следующий миг уже летел на другую сторону улицы и, врезавшись в стену, затих. Следующие двое последовали за ним. Четвертый имел глупость вытащить нож, и прежде, чем он успел нанести удар, Менестрес сломала ему руку. Он взвыл, и она отшвырнула его. Теперь она осталась один на один с главарем. Видя, что произошло с его дружками, он вытащил пистолет, но это не произвело никакого впечатления на Менестрес. Она приближалась к нему, говоря:

— Я чувствую твой страх!

Главарь выстрелил, пуля пробила ее грудь насквозь, но она даже не поморщилась и продолжала идти к нему. Ее раны зажили тотчас же.

Джеймс видел это, и все, что было потом. Он не мог встать, его голова гудела, в глазах иногда двоилось, но он видел. Он видел, как детина разрядил в Менестрес целую обойму, но она даже не замедлила хода. Подойдя к нему, она схватила его за горло и приподняла над землей. Он начал задыхаться, выронил бесполезный пистолет, рука держала его железными тисками.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});