До поворота (Кровавый Крым) - Кирилл Якимец

— Да ладно вам.

— На камни, что ли?

Короткий кивок в ответ, и люди снова идут дальше. Все странные, смурные, кто-то улыбается, кто-то тащит высокие суровые рюкзаки с болтающимися канами и притороченным топориком, больше похожим на индейский томагавк. Из-под широкой налобной повязки льется по спутанным сальным волосам пот.

Справа кабак какой-то, у входа мотоциклы стоят с белыми шлемами, закинутыми небрежно на плечи руля. Дальше идем, еще дальше… Кто-то движется навстречу, один, два, много…

— А, привет!

— Здорово! Вы откуда?

— Из Рыбачьего.

— Там как? Мы завтра как раз туда собирались.

— Та шмон какой-то. «Беркут» в Планерском бушует… Вот мы сюда двинули. Здесь-то у вас как? Тихо?

— Да, вроде да. Кидайте вещи, там выше, к панкам. У них тихо. А мы вот жрать идем…

— Ну, давайте! Когда вернетесь-то?

— А черт его знает. Может, как жара спадет…

«Откуда они друг друга знают? — с удивлением в одном из шедших навстречу парней Слава почти угадал Левку, — а вдруг не он? Левка в драных джинсах? Не может быть!» Компания уже ушла дальше.

Приятно устроившись в душной тени, Слава наконец смог полностью прийти в себя и попытался еще раз мысленно обрисовать ситуацию. Вывод напрашивался совершенно неутешительный: он здорово влип. Марго, Жора, Бек — люди Цеппелина, перевозили наркотики в банках из-под ношпы и фургон с диваном, где труп лежал и сумка… Слава невольно поежился. Этот Цеппелин — Евгений Альбертович, милин отчим. Они все эту самую Милу прекрасно знают. А зачем им труп, диван, фургон, сумка и «ношпа»? А эти со штырями и татуировками? Они люди какого-то Рыбака, им нужно прислать Цеппелину милину голову в мешке. Зачем? Интересно, тогда в мешке были головы тех людей в пиджаках, убитых на нудистском пляже? Слава искренне обругал себя, что не посмотрел. А на кого работает тот зеленый — «муха» с газовым пистолетом? Или другой — Николас, что он нашел в фургоне?

— А вы его потом видели?

Неожиданность вопроса застала Славу врасплох. Он понял, что рассуждал вслух, и невольно напряг мышцы, рывком сел, готовясь к новой драке.

— Ладно, парень, расслабься, — напротив сидел бородатый мужик, похожий на скарабея-навозника.

— Я вам билеты покупал, — мужик-навозник внимательно присмотрелся к славиному лицу.

— Ну, что? Отошел? — неожиданно мягко спросил мужик, отхлебнув глоток чего-то из аллюминиевой фляги.

— Простите? — переспросил Слава, всматриваясь в «скарабея»: светло-серые глаза, спокойные до равнодушия, в которое Слава уже не мог поверить.

— Макс, — представился мужик-«скарабей» и протянул руку.

— Невольно подслушал вашу беседу с самим собой и просто не мог не вмешаться. Я думал, вы снова бредите, — он лукаво усмехнулся.

— А вы что, тоже? — сделал неопределенный жест Слава.

— Ну нет, что вы. Ни в коем случае.

— Просто, интересуетесь?

— В некотором роде. Можно и так. — «Скарабей» небрежно привалился к дереву и, закурив, протянул пачку Славе. Тот отрицательно покрутил головой.

— Вы сами мне можете задать некоторые вопросы. Вероятно мои ответы вам окажутся полезными…

— А на кого вы работаете? — съехидничал Слава.

— В первую очередь на себя.

— А во вторую?

— На других… Вы задаете вопросы не о том.

— А зачем вам надо корчить из себя сфинкса?

— Николя застопил фургон? — мужик смотрел по-деловому, и было видно, что больше не шутит. Пришлось ответить:

— Да.

— Что он там взял?

— То ли дискету, то-ли кассету, я не понял. А чей там был труп?

— Не тот труп, совсем не тот.

— Невинного человека?!

— Да как тебе сказать?.. Евгений Альбертович ошибся слегка. Но и тот, который стал трупом, тоже ошибся. Он должен был убить милиного отца, но промахнулся..

— Цеппелина? — на минуту опешил Слава.

Макс расхохотался:

— Они что, с Милочкой очень похожи?

— А что искал этот, Николас?

— Информацию, мой друг, только информацию. Важнейшая вещь в мире!

— Какую информацию? А отец, он кто?

— Да вам-то что? Человек, такой же как и все мы… — лицо Макса приобрело некоторое романтическое выражение, — Как и всем нам, ему приходится бороться за себя и своих близких. Значит, он нашел?

Слава не сразу понял:

— Что? А, да. Потом довез нас до стоянки, где эти, водители, костер развели, и потом куда-то пропал. Вот и все. Еще он Миле свою футболку дал, — немного подумав, вспомнил Слава.

— Зачем? — не понял Макс.

— У нее нет вещей, и она запачкалась, — почему-то пришлось перевести взгляд на огромные валуны, о которые с шумом разбивались волны.

— А сумка?

— Из фургона.

Макс задумчиво жавал пожухлую травинку:

— Что в ней было?

— Кружки, зубная паста «Экстра», консервы, одеяло, — задумчиво наморщив лоб, стал перечислять Слава, — или одеяла не было?

— Бумага, записная книжка? — подсказал Макс.

— Нет. Только туристический проспект и карта, но они ее кровью заляпали.

— Покажи! — на минуту лицо Макса приобрело хищное выражение, потом все улеглось.

Порывшись в сумке, Слава растерянно пожал плечами:

— Наверное, она у Милы, — он оглянулся, ища ее глазами, но не нашел.

Между палатками кто-то спал, подстелив спальники и накрывшись тряпьем, над небольшим костерком зачем-то кипятили молоко. Манную кашу что-ли варить? Незнакомая грязная и пьяная в стельку девочка дула в сломанную флейту, издавая единственную унылую ноту. Наконец, из палатки вылетел мужской кроссовок и выбил флейту у нее из рук, девочка завалилась следом и заснула.

— А что вы собираетесь делать дальше? — задав дурацкий вопрос, Макс смотрел хитро, словно спрашивал не об этом. — Если Поганка все на тебя свалит, сам понимаешь, какую рыбу-фиш из тебя приготовят!

— А Рыбак — кто?

— Наркотики, им те баночки нужны.

— Что в них было? — Слава неприятно поежился, воспоминание о том странном состоянии, в котором он очутился после приема «ношпы», отталкивало и манило одновременно. Хотелось повторить, он помнил странный воссторг…

— Опиаты, сложный состав. — Выложив на ладонь пару кругляшков, как те из баночки, Макс прищурился, — Визывают сильную зависимость после первого же приема. — Он высыпал таблетки Славе на ладонь. — Это смертельная доза, тогда тебе повезло.

Сжав кулак до боли — в кожу врезались ногти, Слава минуту боролся с противоречивыми чувствами в своей душе. Пристально вгляделся в спокойные и уверенные глаза собеседника.

— Хочешь — выброси, хочешь — прими. Они твои, — Макс стал ковырять веточкой в зубах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});