Несомненная реальность - Евгений Лотош

Ольга не ответила. Она тихонько посапывала носом, прижавшись в боку Олега. Бывший Народный Председатель вздохнул и задумался.

— И почему я в свое время не пошел на экономический? — наконец грустно пробормотал он.

34.01.01.03.0A.12.07.xx.xx.xx. 12.18.19B7568A458

Звезды сияют в глубокой бездонной тьме, словно горящие глаза хищников в ночном тропическом лесу. Звезды собираются в галактики, те – в метагалактики, метагалактики выстраиваются в крупноячеистую сеть, медленно расширяющуюся вместе со Вселенной… Сколько я видел подобных огненных шаров, карликов и гигантов, желтых, белых, голубых, алых, багровых, бушующих в своей вечной ярости или же медленно умирающих от старости, коллапсирующих и взрывающихся! Сколько видел – и все же никак не привыкну. Наверное, человеку, пусть и достигшему почти-божественности, так никогда и не удастся понять и принять бесконечность Космоса, пусть даже он сам научился творить Космос в окружающей многомерной пене. Пусть мы можем зажигать и гасить звезды тысячами, но все же нам никогда не удастся сравниться с тем, что Природа, слепая и бездумная, создала без нашего участия.

Это нас и угнетает. Мы можем сколько угодно полагать себя властелинами мира, но подсознательно всегда помним, что наше могущество каплями растворяется в Великой Пустыне, не обращающей на наши потуги никакого внимания. Мы научились уничтожать само пространство, но даже если сойдем с ума и посвятим все наши силы и весь остаток существования подобному занятию, все равно никогда не сумеем хоть как-то существенно повлиять на Вселенную. Чем бы дитя ни тешилось… Может, мы действительно не венец развития разумной материи, а просто дети, одинокие дети, заблудившиеся в темном лесу и жалкими кострами пытающиеся отогнать прячущийся за деревьями ночной ужас? Может, наша утрата цели – лишь следствие того, что мы сбились с пути? Но когда мы потерялись? На тогда еще живой Земле, ныне затерянной в пространстве и времени? После Слияния? Или позже, когда после Катастрофы выжившие отчаянно пытались найти способ, как жить дальше? Когда отказались от недолговечного биологического мозга в пользу твердотельного носителя? Когда заменили твердотельную матрицу энергетическими вихрями? Когда вступили в окончательный и неразрывный симбиоз с искинами? Когда научились создавать параллельные потоки сознания? Или когда приняли Игру как основу своей жизненной философии?

Неужели тот мальчик, Тилос, прав, отказавшись стать одним из нас? Неужели он увидел в нас что-то, что не можем видеть мы сами? Я с трудом подавляю искушение вывести его психоматрицу из рекреационного сна, чтобы спросить. Нет, пусть спит. Он сам выбрал свой путь и его завершение, и он заслужил покой. Возможно, когда-нибудь потом…

Уже много часов я терзаю себя подобными мыслями, бросаюсь из огня в полымя, затеваю новые эксперименты, не завершив старых, лихорадочно строю игровые площадки, перемещаюсь из одной чужой Игры в другую, наблюдая, выступая в роли бесстрастного, ничем не интересующегося Арбитра и Корректора… Горькая насмешка судьбы: мой давний эксперимент, призванный осветить нам путь во тьме, ответить на десятки незаданных вопросов, привел лишь к тому, что мы еще больше заблудились в чаще, застряли на месте, перестали двигаться вообще. Много часов… Огромный срок. Тысячи и десятки тысяч поколений игрушек, что мы создаем для развлечения. Мои шесть с половиной часов возраста… да, около миллиона планетарных лет в десятичной системе счисления. Для кого-то приближающаяся дата могла бы стать поводом для празднования. Хм, забавно. Много часов мы используем двенадцатеричную систему, но старая, десятичная, основанная на количестве пальцев у биологических предков, так до конца и не выветривается из памяти. Атавизм, существующий благодаря Игре и постоянной жизни на планетах…

Даже такая простая забава, как арифметические подсчеты, приносит некоторое облегчение. Человек отличается от зверя именно этим – абстрактным мышлением, и только его наличие спасло нас, когда-то биологический вид, от гибели и исчезновения подобно другим животным. Но оно же и играет с нами злую шутку, не позволяя различать объективную реальность и выдуманный мир. Возможно, мы уже сошли с ума и лишь полагаем себя нормальными? Что есть норма? Кто ее определяет? Кажется, я отдал бы большую часть своего могущества за то, чтобы суметь взглянуть на нас со стороны.

«Джао, контакт».

«Джао в контакте. Здравствуй, Майя, престарелая моя тетушка. Как жизнь молодая?»

«От младенца слышу, Джа. Как со старшими разговариваешь? Почему почтения в голосе не слышно?» – грозно нахмуренные брови, деревянная линейка, многозначительно постукивающая по ладони.

«К кому почтения, к тебе?» – маленькая девочка в огромных туфлях, мешковатом платье и во взрослом парике отчаянно пытается выглядеть взрослой. — «Думаешь, чуть старше, и уже авторитет? Ха!.. Рад тебя слышать, Майка».

«Взаимно. Только… опять ты с Текиры сбежал и свою разлюбезную семейку бросил? Да еще и в такую глушь забрался, что фиг найдешь. Снова от тебя вселенская тоска струится… Когда ты, наконец, повзрослеешь? Не надоело смысл жизни искать?» – деловитый человечек с лопатой усиленно копает яму у подножия огромной горы.

«Ох, Маечка… Ради всего святого, не начинай снова!»

«Как скажешь. В конце концов, после одного такого приступа хандры ты изобрел Игру. Может, и сейчас что новенькое придумаешь?»

«Издеваешься… Ну давай, давай, сыпь соль на рану…» – Образ плачущей лопоухой рожицы. — «Однако же никогда не поверю, что ты прискакала мне слезки вытереть. Итак?»

«Зануда!» – гордо вздернутый носик, громкое презрительное фырканье, взметнувшиеся в негодовании рыжие волосы, стянутые в конский хвост, и тут же – веселый смех звонкой трелью серебряного колокольчика. — «Нет чтобы поболтать со старой подружкой о том о сем… Ладно, слушай. Я случайно наткнулась на странную штуку. Лови визуальный поток».

Точка восприятия стремительно летит сквозь галактику. Звезды стремительно надвигаются, летят мимо виноградными гроздьями шаровых скоплений, тонут за светящимися занавесями туманностей, выныривают из пустоты за пылевыми облаками словно из засады… Мерцает координатная сетка стандартной метрики. Наконец в центре картинки вспыхивает одинокая желтая звезда. Откат камеры – и ее окружает десяток других звезд, подсвеченных знаками внимания. Еще откат – и уже полсотни меченых огненных шаров кружатся в медленном хороводе. Координатную решетку корежит и комкает, на заднем плане – символ смены метрики. Звезды выстраиваются в идеальную двойную сферу, в центре которой – крохотная желтая искорка, к которой тянутся десятки прямых, как струна, энергетических каналов. Еще откат – и третья сфера окружает вторую, паутина транслирующих каналов опутывает пространство, а центр конструкции наливается багровым: сливаемая туда энергия пульсирует и переливается, проваливаясь в пустоту и исчезая из Вселенной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});