Опасная тихоня - Елена Яковлева

- Вполне возможно, - согласился со мной Капитонов, - но поговорить с ней нет никакой возможности.

Я наморщила лоб:

- Но как же... Вы же говорили про автоответчик...

- Ну да, автоответчик, он себе работает, пишет все подряд, и ничего ему не делается... А Богаевская исчезла несколько дней тому назад, и никто не знает, в каком направлении. На этот час, во всяком случае. - Капитонов посмотрел на свои наручные часы.

Глава 25

Не знаю, долго ли я просидела с открытым ртом, прежде чем догадалась вернуть нижнюю челюсть на прежнее место.

- Богаевская исчезла, - прошептала я сухими губами, глядя в никуда. И хлопнула себя ладонью по лбу:

- Господи! Господи...

- Да не убивайтесь вы так раньше времени, - посоветовал мне Капитонов, однако особенного энтузиазма в его тоне я не почувствовала.

- Да она ведь где-то здесь, в городе, - со стоном сказала я и наконец сконцентрировала свой взгляд на Капитонове.

- Вполне возможно, - согласился он, - эта версия тоже проверяется.

Версия, версия! Да гори она огнем, эта версия! Я опять увидела глаза Елены Богаевской, несчастные, затравленные глаза смертельно напуганного человека. Такими они у нее были в аэропорту, пока она не спряталась за букетом, который ей вручил Пашков. Где она сейчас и что с ней происходит?

Мой озноб сменился жаром, и я забегала по комнате в приступе внезапной лихорадки;

- Пока вы проверяете свои версии, с ней такое может произойти! Вы бы видели ее глаза!

- Кажется, вы меня в чем-то обвиняете? - уточнил Капитонов. - Вы, приложившая максимум усилий к тому, чтобы сильнее запутать эту и без того запутанную историю. Просто не верю своим ушам. Я прекрасно знаю, в каком состоянии Богаевская, и, думаю, чем скорее мы ее найдем, тем лучше: и для нее, и для нас. Человек с такими психическими проблемами способен на многое!

- С психическими проблемами?.. - повторила я.

- А что вы на меня так смотрите? - с досадой отозвался Капитонов, сунул в рот новую сигарету и пыхнул зажигалкой. - У Богаевской маниакально-депрессивный психоз. Вы удовлетворены? - Он нервно затянулся. - Не реже раза в год она отлеживается в одной швейцарской клинике, у нее и гастрольный график построен в строгом соответствии с этой.., м-м-м.., традицией. Благоприобретенной, насколько я понимаю.

Так вот в чем дело: Богаевская психически ненормальный человек! Черт, как же я сразу это не поняла! Ведь в ее глазах определенно было что-то такое, и в ее необыкновенном бархатном голосе...

А Капитонов выдал мне очередной сюрприз:

- У Бессараб, кстати, те же проблемы. Они, видно, и сошлись на этой почве. И это их сближение не пошло на пользу ни первой, ни второй, только, как говорится, все усугубило. Им бы больше общаться с нормальными людьми, а они устроили себе такой маленький филиал швейцарской клиники, мини-дурдом, если хотите. Надо полагать, в перерывах между репетициями они занимались самоанализом, с увлечением растравляя старые раны. А тут еще их достаточно нетрадиционные отношения, которые только все усложняли.

- Нетрадиционные отношения, - эхом повторила я, - это как?

- Скажем, они любили друг друга чуть больше, чем подразумевает под собой понятие женской дружбы.

"Они любили друг друга чуть больше..." В здание аэропорта они вошли обнявшись. Майя заботливо поддерживала Богаевскую и отгоняла от нее Вислоухова со своим микрофоном, а позади плелся импресарио с чемоданом на колесиках... Импресарио!

- А ее импресарио?..

- Он здорово нам помог, - кивнул Капитонов, - но где сейчас Богаевская, он не знает. Похоже, она исчезла ночью, как раз после вашего глупого звонка и того сообщения, что вы оставили на ее автоответчике.

- Ну вот, со всех сторон я виновата, - пробормотала я.

- А вы как считаете? - отпарировал Капитонов, впрочем, достаточно беззлобно. - Вам бы не помешало крепко подумать, прежде чем затевать такие игры.

- Еще бы, - задумчиво произнесла я. - В такие игры играют только тигры...

- Что-что? - не понял Капитонов. Но я так и не успела расшифровать свою глубокую мысль, потому что в наш разговор вмешалось какое-то резкое и отрывистое дребезжание. Капитонов пошарил рукой в кармане пиджака, и дребезжание прекратилось. А потом поднес к глазам небольшой плоский предмет. Пейджер, не сразу сообразила я.

Выражение лица Капитонова сразу стало озабоченным: дорого бы я дала, чтобы узнать, какое сообщение пришло к нему на пейджер. Затем он поднялся со стула и, застегивая пальто, объявил:

- Разговор наш не окончен. Подозреваю, что у вас за душой есть еще немало чего мне сказать. Да и у меня вам тоже. Сейчас у меня есть экстренное дело, но попозже я с вами свяжусь. Попрошу только до этого момента ничего не предпринимать. Надеюсь, это не очень обременительная просьба?

Я промолчала.

- Да, - он задумался, - если вдруг появится что-нибудь срочное, попробуйте найти меня по этому телефону. - И он сунул мне визитку, на которой были только его фамилия, имя, отчество и также номер телефона. И никаких намеков на ведомство, к которому он принадлежал.

Я проводила его до двери, а потом вернулась на диван. Теперь мне было так жарко, что я стащила свитер. Решив, что у меня температура, я сходила на кухню, нашла в аптечке градусник и сунула его под мышку. Когда минут через пять я на него посмотрела, ртуть замерла на отметке тридцать восемь и один. Хорошенькое дельце: ко всему прочему у меня еще и грипп, а может, и ангина. Надо бы наглотаться каких-нибудь антибиотиков и прилечь, а прежде поесть, если кусок в рот полезет. В общем, я только собралась пошарить в холодильнике на предмет обнаружения в нем чего-нибудь съедобного, распахнула дверцу и замерла: да ведь я знаю, где сейчас может быть Елена Богаевская!

***

Главная проблема была подобрать, что мне надеть, ведь красное пальто после соляной кислоты годилось разве что на то, чтобы исполнять роль половой тряпки. Еще его можно было бросить в прихожей и вытирать о него башмаки хоть до дырок в подошвах. Впрочем, я о нем ни минуты не жалела, напротив, была довольна, что одной проблемой в моей жизни стало меньше. А то бы и дальше тихо комплексовала по поводу его кумачового цвета, но упорно продолжала носить только для того, чтобы никто не заподозрил меня в неуверенности. Нет уж, что угодно, только не это.

Порывшись в стенном шкафу, я с тяжким вздохом остановила выбор на толстой куртке на синтепоне. Не совсем по погоде, учитывая нынешнюю оттепель, но если принять во внимание мою простуду, не так уж это и плохо. Подумав, я даже шапку надела, что случается со мной крайне редко. Кстати, натягивая ее перед зеркалом, я обратила внимание, что губы у меня пунцовые, а глаза лихорадочно блестят: тридцать восемь и один как-никак.

На улице было сыро и слякотно, и мои ноги разъезжались на раскисшем снегу. Еще и автобус пришлось ждать минут десять, и за это время я успела основательно продрогнуть, несмотря на толстую куртку и шапку. А когда он наконец подъехал, то был забит под завязку, так что мне пришлось довольствоваться уютным местечком на подножке. Просто чудо, что я добралась до своей цели в целости-сохранности, а не по частям. Правда, чувствовала я себя, мягко говоря, неважно и, пока поднялась на четвертый этаж, выдохлась, как при восхождении на Эверест. А потому, прежде чем нажать на звонок, я немного постояла, прижавшись лбом к двери, за которую так стремилась. К двери Ираиды Кирилловны Радомысловой.

- Иду, иду! - раздалось из глубины квартиры. И это вместо традиционного: "Кто там?"

Дверь распахнулась: я увидела, как возбуждение на лице Радомысловой уступает место разочарованию:

- Вы?

- Где Елена Богаевская?

- Что?!

Я молча ее отодвинула - она была невесомая, как облако, - и решительно шагнула вперед на звуки фортепьяно. В комнате кто-то энергично нажимал на клавиши, выжимая нервные арпеджио.

- Что это значит? - встревоженно окликнула меня Радомыслова, но я ее уже не слушала.

Откуда-то выскочил рыжий кот и бросился мне под ноги. Я не успела увернуться и наступила ему на лапу. Кот отчаянно взвыл и отпрыгнул в сторону.

Бросив короткий взгляд на кухню - там никого не было, - я вбежала в комнату и остолбенела: за фортепьяно сидела девчонка лет четырнадцати, по-моему, та, которую я уже видела при первом посещении Радомысловой.

Девчушка обернулась ко мне и растерянно сказала:

- Здрасьте.

Я только тупо на нее смотрела.

За моей спиной молчаливым изваянием застыла Радомыслова, с которой мне теперь предстояло объясняться. Но оправдываться мне не пришлось, выручила меня ученица Ираиды Кирилловны, обронившая невзначай:

- А я думала, это тетя Майя...

- Танечка... - только и сказала Радомыслова и бессильно опустилась на стул. На колени к ней сразу запрыгнул кот и обиженно заурчал, видимо жалуясь на меня.

У меня была жуткая слабость, а между лопаток бежал холодный пот. Я расстегнула куртку и для надежности привалилась к стене.